Эрл Гарднер - Дело нерешительной хостессы
— Теперь вы уже не в одиночестве.
— Я польщен. Счастливый случай, выпавший на мою долю, полностью компенсирует скуку предыдущих часов этого вечера.
— Вы спросили обо мне, назвав мое имя?
— Да.
— Откуда вы меня знаете?
— Я слышал о вас, — ответил Мейсон. — Вы были заняты?
Она быстро покачала головой и после короткой паузы сказала:
— Нет. Меня здесь не было. Я… я ходила домой…
Мейсон промолчал.
— Одна, — добавила она.
Лицо Мейсона продолжало хранить безучастное выражение. Немного успокоившись, она продолжила разговор:
— От кого вы слышали обо мне?
— С вами знаком мой друг.
— Но я здесь совсем недавно.
— Об этом я уже догадался.
Она улыбнулась:
— Что-что, а болтливым вас не назовешь. Официант принес виски. Мейсон наклонился к девушке, и ее глаза взглянули на него поверх края бокала. Оценивающие глаза, таящие неуловимое, не поддающееся с ходу определению выражение.
Она была высока, изящна, с длинными темными ресницами и каштановыми, отливавшими в полумраке бронзой волосами. Ее губы были аккуратно подведены помадой и поэтому, казалось, всегда чуть-чуть улыбались, даже когда глаза светились осторожностью и недоверием.
Шоу закончилось, и оркестр заиграл танцевальную мелодию. Мейсон вскинул брови в молчаливом вопросе.
Ее кивок выглядел почти застенчиво.
Мейсон поднялся из-за стола, и мгновение спустя она уже скользила по танцплощадке в его объятиях.
Несколько минут оба молчали.
— Вы действительно хорошо танцуете, — наконец сказала она.
— Благодарю за комплимент, а то мне уже начало казаться, что я кружусь по паркету в обнимку с кустом репейника, — признался Мейсон.
Она засмеялась, на мгновение прильнув к нему крепче. Мейсон ясно ощутил изгибы скрытого под складками материи тела, и ему стало очевидно, что, помимо платья, бальных туфель и чулок, на ней не было надето абсолютно ничего.
— Вы любите танцевать, не так ли? — спросил адвокат.
— Обожаю, — ответила она, но потом задумчиво добавила: — С некоторыми. Мне… мне нравится танцевать не со всеми.
Она снова притихла, и по ее плавным движениям Мейсон понял, что она целиком растворилась в ритме музыки.
Когда они вернулись за столик, она принялась задумчиво рассматривать адвоката.
— Вы не такой, как все, — произнесла она. Мейсон рассмеялся:
— По-моему, это вам мужчины должны постоянно говорить подобные слова!
Она нетерпеливо повела рукой:
— Давайте не будем перебивать друг друга.
— Согласен.
— Вы не такой, как все. Вы сильный, уверенный, вы настоящий мужчина. И вы не хищник.
— Это можно считать комплиментом?
— В том смысле, какой я в это вкладываю, — да.
— Продолжайте, — попросил Мейсон. Но она замолчала.
Мейсон снова сделал знак официанту.
— В этом нет необходимости, — запротестовала она. — Мы отличаемся от девушек в обычных барах.
Официант наклонился к Петти:
— То же самое?
Она кивнула, добавив:
— Только сделайте менее крепким, Чарли. Официант обернулся к Мейсону. Адвокат заказал двойной бренди.
Когда официант ушел, она объяснила:
— Для нас не имеет значения, заказывают ли клиенты напитки. Мы не работаем на комиссионных условиях.
— Интересно, — произнес Мейсон, — а как же вы работаете?
— Иначе, нежели полагает большинство. Мейсон не отреагировал на ее слова.
— Мы часть атмосферы. Мы действительно хостессы, и не более, — продолжила она.
— И сколько вас?
— Когда как. Обычно мы приходим по предварительной договоренности с клиентом, но когда человек случайно заходит сюда и он одинок и… приятен, он может найти себе партнершу для танцев или собеседницу. Миссис Лавина считает, что если кто-то неприкаянно маячит в таком заведении, как наше, то общая картина портится, и на вилле не поощряют подобных одиночек, — пояснила она.
— Как не поощряют и слишком буйное веселье.
— Миссис Лавина хочет, чтобы люди чувствовали себя здесь естественно, чтобы они приятно проводили время, но она не любит шумной публики. Она стремится, чтобы…
— Продолжайте, мне интересно, — попросил Мейсон. Едва Петти начала рассказывать о Марте Лавине, лицо ее оживилось.
— Понимаете, ее ведь контролируют, и переступи, вернее, слишком переступи она черту дозволенного — и ее клубы моментально прикроют.
Мейсон кивнул, и уголки его рта расплылись в широкой улыбке.
— С другой стороны, здесь, конечно, отнюдь не воскресная школа, — спешно добавила девушка. — Марта Лавина умеет создать атмосферу, причем яркую атмосферу. И тот, кто приходит посмотреть на знаменитостей, никогда не остается недоволен.
Люди, сидящие за тем длинным столом, чрезвычайно интересны. Вон тот темноволосый человек в роговых очках во главе стола — замечательный художник. Это он написал картину «Девушка у изгороди из колючей проволоки». Рядом с ним очень симпатичная натурщица, она сейчас в моде. Говорят, она живет с…
— Не стоит воспроизводить мне весь каталог, — прервал ее Мейсон. — Меня не интересует атмосфера.
— Что же вас интересует?
— В данный момент — вы. Она покачала головой:
— Я не продаюсь.
— Вы ведь работаете здесь?
— Но я не продаюсь.
— Я не о том спросил, — сказал Мейсон. — Просто мне очень хорошо с вами.
Она пристально посмотрела на него:
— Вы действительно не такой, как все. Вы… лучше. Заиграл оркестр, и они снова пошли танцевать. На сей раз в движениях девушки прибавилось естественности. Она позволила Мейсону прижать себя крепче, и он почувствовал прикосновение ее упругих молодых бедер, ее гибкую, стройную талию.
— Как здорово, — произнесла она, когда музыка смолкла. — Вы мне начинаете нравиться. Нет, правда: вы мне определенно нравитесь!
— И это взаимно, — сказал Мейсон, — хотя со мной такое случается редко.
— Со мной такое тоже бывает нечасто. Я не слишком гожусь для своей работы. Я никогда не могу подойти к человеку, пока не присмотрюсь к нему как следует.
— Значит, и за мной вы тоже наблюдали, прежде чем подойти?
— Конечно.
— Я рад, что выдержал экзамен.
— Как мне вас называть?
— Перри.
Она слегка наморщила лоб:
— Довольно необычное имя.
Мейсон посмотрел ей в глаза:
— Тем не менее это мое настоящее имя. Кроме того, добавлю, что я холост, что мое хобби — окружающие люди и что я уже давно вышел из того возраста, когда стараются угнаться за сенсацией.
— Вас интересуют люди? — удивилась она.
— Например, вы в данный момент.
— Мне понравилось танцевать с вами.
— У вас это тоже получается просто божественно, — сказал Мейсон. — У вас какое-то необыкновенное прикосновение…
