Жорж Сименон - Человек из Лондона
— Вы удивлены встречей со мной, мистер Браун?
Они были примерно одного возраста, но человек с мягкой шляпой держался настолько уверенно, что казался почти агрессивным.
Жермен подал виски. Собеседники не закрыли двери салона — так им будет спокойно, если не говорить слишком громко.
Атаку начал посетитель:
— Я солгал бы, сказав, что не предполагал найти вас в Дьеппе. У вас уже стало просто манией время от времени совершать поездки на континент.
Браун молчал, видно было, что он не расположен к разговору. Он печально смотрел на собеседника, стиснув руками колено.
— Кстати, вы встретили здесь своего приятеля Тедди? Нет? Разминулись? А между тем его видели в Дьеппе в момент вашего прибытия.
Через застекленную дверь виднелась хозяйка, которая выписывала счета для обоих приезжих и с любопытством поглядывала в их сторону.
— У вас усталый вид, мистер Браун. Нездоровится?
Опять печень?
Браун вздохнул, переложил левую ногу на правую и снова сцепил руки на коленях.
— Знаете, — продолжал приезжий, — чего мне стоило отговорить старика Митчела ехать вместе со мной?
Браун не шелохнулся, оставшись все таким же мрачным, безучастным, и тогда выведенный из себя собеседник поднялся, дважды обошел салон и, встав за спиной Брауна, положил ему руки на плечи. На этот раз тот вздрогнул, но еле заметно и остался сидеть нога на ногу.
Посетитель сел и уже менее развязно, скорее сердечно, сказал:
— Старика Митчела вы знаете не хуже, чем я. Пятнадцать лет назад, когда вы только начинали выступать в мюзик-холле, он уже был владельцем «Палладиума» и, если память мне не изменяет, не раз подписывал с вами контракты… Прекрасный зал! Особенно великолепен фасад из крупного серого камня… Да вы же его наверняка помните. Тротуар залит светом, у подъезда вереница машин, два полисмена, швейцар, рассыльные…
А над входом светящиеся буквы — название спектакля.
Все ослепительно сверкает, до того ослепительно, что позади все черным-черно. Например, стена, вернее, часть фасада над антресолью.
Браун закурил и вновь опустил руки на колени.
— Вам известен и кабинет Митчела, верно? Он на самом верху, под крышей, на уровне карниза, нависшего над залом. Митчел ни за что не хотел перебираться в другое место, хотя артистам не слишком нравилось подниматься по железной лестнице чуть ли не на шесть или семь этажей…
Хозяйка отдавала распоряжения Жермену, который начал сервировать столы в столовой.
Заглянув в салон, он осведомился:
— Господа будут есть вместе?
— Конечно! — ответил вновь прибывший.
Браун промолчал.
— И, наконец, вам известно, мистер Браун, что в субботу на той неделе Митчел решил продать свое заведение одной из кинокомпаний. Об этом писала вся пресса, сожалея, что старого мюзик-холла не станет.
Вам, очевидно, известно также, что продажа состоялась около трех дня в кабинете Митчела и покупатели тут же вручили ему задаток в пять тысяч фунтов.
Это любопытно. Говорят, Митчел пошел на такой шаг лишь для того, чтобы дать приданое дочери. Но вас это не касается. Займемся событиями субботнего дня и вечера.
Банкноты заперты в сейфе Митчела, так как банки уже закрыты. Заканчивается утреннее представление, и, как обычно, Митчел даже не выходит обедать из здания театра, перекусив сандвичами в своем баре.
Вы знаете этот бар? Тот, что на втором этаже, с окнами, находящимися как раз позади светящихся букв рекламы. Одно из этих окон всегда приоткрыто, чтобы дать выход табачному дыму.
В восемь вечера деньги все еще в сейфе. В половине девятого Митчел забирает из кассы дневную выручку и уносит к себе в кабинет. У ведущей туда железной лестнице всегда дежурит служащий, чья обязанность никого не впускать. В нескольких метрах от кабинета, на карнизе, Митчел устроил маленькую площадку, откуда одновременно видны и зал, и сцена.
Браун покорно слушал.
— Я почти закончил. А теперь будьте внимательны:
Митчел уходит из кабинета и проводит точно двадцать минут на карнизе зрительного зала. Когда он возвращается к себе, сейф пуст. По лестнице никто не спускался и не поднимался — так утверждает охранник. Зато чуть позже я узнаю, что старина Браун выпил в баре стакан пива.
Улавливаете? Попасть туда можно только с фасада, то есть поднявшись по отвесной стене с опорой на швы между камнями. На мой взгляд, такой акробатический трюк по силам только одному человеку. А теперь о моей миссии…
Шумные возгласы возвестили о появлении коммивояжеров, которые, не заходя в салон, устроились в баре.
Браун еще раз переменил ногу.
— Папаша Митчел неплохой человек. Говорят, что на артистах, работавших на него сначала в провинции, а потом в Лондоне, он за тридцать лет нажил целое состояние. Могу присягнуть, что это не так и полученные им пять тысяч фунтов — почти все, чем он располагает, чтобы дать приданое дочери и скромно дожить до конца дней.
Он пригласил меня в известный вам кабинет и сказал, что ему плевать, будет вор наказан или нет, но что он во что бы то ни стало хочет вернуть свои деньги или хотя бы часть их. Понятно?
У Брауна, вероятно, пересохло в горле — он отхлебнул виски, подержал его во рту и проглотил.
— Мы находимся во Франции, это облегчает ваше положение. Митчел удовлетворится пятью тысячами фунтов и готов пожертвовать выручкой от обоих субботних представлений.
Наступило молчание. Слышались только удары шаров — бильярдная располагалась рядом с баром, хотя ни стола, ни игроков не было видно. В общей симфонии звуков сирена с мола служила как бы смутным и мрачным аккомпанементом.
— И знаете, мистер Браун, что ответил бедному старине Митчелу я, инспектор Молиссон? А буквально вот что: «Попытаюсь встретиться с феноменом, которого мы в Скотленд-Ярде зовем Невезучим. Этот тип на редкость ловок и не впервые разгуливает по стенам с такой же легкостью, как муха. В первый раз ему пришлось бросить добычу и удрать по крышам. Во второй на него напали на улице, когда он возвращался домой, а в третий — украденные ценности оказались фальшивыми».
И еще я добавил: «Если я застану его дома в Ньюхейвене, в обществе его маленькой и такой милой жены, у которой уже двое детишек, переговоры будут легкими:
Невезучий, в сущности, и мухи не обидит. Но если до того, как я пожму ему руку, он успеет встретиться с неким Тедди, все станет намного труднее». Кстати, вы виделись с Тедди?
Браун обжег себе пальцы окурком…
— Сколько, вы сказали, там было денег? — спросил он.
Инспектор Молиссон постучал по столу, чтобы ему принесли еще виски.
— На круг тысяч шесть фунтов.
— Вы, конечно, побывали у меня в номере?
