Агата Кристи - Треснувшее зеркало
— Я очень надеюсь, что вам здесь понравится и что вы сможете остаться здесь на некоторое время. Как долго вы собираетесь жить в этом доме?
Марина широко раскрыла удивленные глаза и слегка повернула голову.
— Хочу остаться здесь навсегда, — пояснила она. — О, я не хочу сказать, что мне не придется часто отлучаться. Конечно же, придется. Возможно, в будущем году мы будем снимать фильм в Северной Африке, хотя ничего еще не решено. Но мой дом будет здесь. Сюда я буду возвращаться. Я всегда смогу возвращаться сюда. — Она вздохнула. — Вот что прекрасно. Вот что в высшей степени прекрасно — наконец-то обрести дом.
— Понимаю, — поддержала ее миссис Бэнтри, но подумала про себя: «Все равно не поверю ни на минуту, что так оно и будет. Не верю, что такого рода люди способны когда-нибудь угомониться».
Она снова тайком бросила взгляд на Джейсона Радда. Он больше не был сердит. Наоборот, он улыбался очень доброй и неожиданной улыбкой, но не веселой. «Он тоже это знает», — подумала миссис Бэнтри.
Дверь отворилась, и вошла женщина.
— Джейсон, вас просят к телефону Бартлеттсы, — сообщила она.
— Скажите, что я перезвоню.
— Они говорят, это срочно.
Он вздохнул и встал.
— Позвольте мне представить вас миссис Бэнтри, — сказал он. — Элла Зелински, мой секретарь.
— Выпейте чашечку чая, Элла, — предложила Марина, а Элла Зелински улыбнулась и произнесла:
— Рада с вами познакомиться… Я, пожалуй, съем сандвич, а китайский чай мне не очень нравится.
Элле Зелински на вид можно дать лет тридцать пять. На ней хорошего покроя костюм, блузка с кружевным воротником, а сама она казалась воплощением самоуверенности. У нее коротко остриженные черные волосы и широкий лоб.
— Мне рассказывали, что вы здесь жили, — обратилась она к миссис Бэнтри.
— Да, это было уже довольно давно, — пояснила миссис Бэнтри. — После смерти мужа я продала этот дом, и с тех пор он поменял уже нескольких хозяев.
— Миссис Бэнтри уверяет, что ее не раздражает то, что мы сделали с домом, — заметила Марина.
— Я была бы ужасно разочарована, если бы вы его не перестроили, — заверила миссис Бэнтри. — Я пришла сюда сгорая от любопытства. Должна вам сказать, что в деревне ходят самые невероятные слухи.
— Никогда не знала, что в этой стране так трудно найти водопроводчиков, — вставила мисс Зелински, деловито откусывая бутерброд. — Не то чтобы это было моей непосредственной работой… — продолжала она.
— Здесь все ваша работа, — возразила Марина, — и вы это знаете, Элла. Домашний персонал, водопровод, споры со строителями.
— Кажется, в этой стране никогда не слышали о пейзажных окнах. — Элла посмотрела в сторону окна. — Прекрасный вид, должна вам сказать.
— Милый старомодный английский сельский пейзаж, — поддержала Марина. — Дом обрел атмосферу.
— Если бы не деревья, он не выглядел бы таким сельским, — заметила Элла Зелински. — Эта новостройка растет прямо на глазах.
— В мое время ее не было, — пояснила миссис Бэнтри.
— Вы хотите сказать, что, когда вы здесь жили, ничего, кроме деревни, не было?
Миссис Бэнтри утвердительно кивнула.
— Должно быть, тогда очень трудно было что-либо купить.
— По-моему, нет, — ответила миссис Бэнтри. — По-моему, наоборот, очень легко.
— Я еще понимаю — иметь цветник, — сказала Элла Зелински, — но ведь вы, местные, кажется, выращиваете еще и овощи. Не проще ли покупать их? Ведь есть супермаркет.
— Похоже, все идет к тому, — вздохнула миссис Бэнтри. — Хотя у них совсем другой вкус.
— Не портите нам атмосферу, Элла, — потребовала Марина.
Дверь отворилась, и заглянул Джейсон.
— Дорогая, — обратился он к Марине, — мне не хотелось тебя беспокоить, но не подойдешь ли ты к телефону? Они хотят знать твое личное мнение.
Марина вздохнула и неохотно направилась к двери.
— Вечно что-нибудь, — пробурчала она. — Извините, миссис Бэнтри. Я уверена, это займет не больше одной-двух минут.
— «Атмосферу», — передразнила Элла Зелински, когда Марина вышла и дверь закрылась. — Вы считаете, в доме есть атмосфера?
— Право, никогда не думала об этом, — ответила миссис Бэнтри. — Это был просто дом. Довольно неудобный в некотором отношении, но, с другой стороны, очень милый и уютный.
— Именно этого и следовало ожидать, — сказала Элла Зелински. Она в упор посмотрела на миссис Бэнтри. — Кстати, об атмосфере. Когда здесь произошло убийство?
— Здесь никогда не было никакого убийства, — запротестовала миссис Бэнтри.
— Бросьте вы. Я слышала разговоры. От них никуда не денешься, миссис Бэнтри. На коврике перед камином — вон там, не так ли? — Мисс Зелински кивнула в направлении камина.
— Да, — согласилась миссис Бэнтри, — именно там.
— Так, значит, было убийство?
Миссис Бэнтри покачала головой.
— Убийства здесь не было. Убитую девушку принесли и положили в эту комнату. Мы к ней не имели никакого отношения.
Мисс Зелински смотрела с любопытством.
— Наверное, вам стоило больших усилий заставить людей поверить в это? — не унималась она.
— Вы абсолютно правы, — согласилась миссис Бэнтри.
— И когда вы это обнаружили?
— Горничная вошла утром, — сказала миссис Бэнтри, — с утренним чаем. Знаете ли, мы тогда держали горничных.
— Знаю, — перебила ее мисс Зелински, — в ситцевых платьях, которые шуршали.
— Насчет ситцевого платья не уверена, — возразила миссис Бэнтри, — может, к тому времени носили уже форму. Во всяком случае, она вбежала и сказала, что в библиотеке лежит тело. Я сказала, что это вздор, затем разбудила мужа, и мы спустились вниз посмотреть.
— И оно там лежало, — выпалила мисс Зелински. — Боже, бывает же такое. — Она быстро оглянулась на дверь. — Не рассказывайте, пожалуйста, об этом миссис Грегг, — попросила она. — Такого рода истории не для нее.
— Разумеется. Я не скажу ни слова, — пообещала миссис Бэнтри. — Я, в общем-то, об этом никогда не говорю. Все это было так давно. Но она ведь может — я имею в виду миссис Грегг — услышать от кого-нибудь другого?
— Она довольно далека от действительности, — ответила Элла Зелински. — Кинозвезды ведут обособленную жизнь. Их многое расстраивает. Ее тоже многое расстраивает. Вы знаете, она ведь была серьезно больна последние год или два. Она вернулась в кино всего год назад.
— Кажется, ей нравится этот дом, — заметила миссис Бэнтри, — и она чувствует, что будет здесь счастлива.
— Думаю, это продлится год или два, — сказала Элла Зелински.
— Не дольше?
