Жорж Сименон - Мегрэ и старики
— А откуда он это знает?
— Потому что другие выстрелы были произведены сверху вниз.
— Сколько пуль?
— Три. Две в животе и одна в плече. — Он смотрел на кое-как помытый ковер, где еще различались контуры кровавых пятен. — Или же убийца хотел удостовериться, что жертва мертва, или находился в таком возбужденном состоянии, что продолжал стрелять машинально. Соедини-ка меня с Мерсом.
Утром он был так поглощен странностью этого убийства, что не мог сам заниматься уликами и перепоручил это специалистам из отдела установления личности.
— Мере?.. Да… Что вам удалось узнать?.. Разумеется. Сначала скажите мне, вы нашли гильзы в кабинете? Нет?.. Ни одной?..
Это было любопытно и, похоже, говорило о том, что убийца знал, что ему никто не помешает после четырех оглушительных выстрелов отыскать на полу гильзы.
— А что на дверной ручке?
— Единственные более или менее четкие отпечатки принадлежат служанке.
— А на стакане?
— Отпечатки покойного.
— На столе, на мебели?
— Ничего, шеф. Нигде нет чужих отпечатков, только ваши.
Две детали на первый взгляд противоречили друг другу. Убийца продолжал стрелять в покойника, в неподвижного человека с простреленной головой, представлявшего жутковатое зрелище.
Судебный врач утверждал, что после первого выстрела труп уже лежал на полу, где его и обнаружили.
Значит, убийца, находившийся, вероятно, с другой стороны стола, обошел его, чтобы снова стрелять — раз, другой, третий — сверху вниз и с очень близкого расстояния, около пятидесяти сантиметров, как считал доктор Тюдель.
С такого расстояния не нужно было целиться, чтобы попасть в определенную точку. Иными словами, в грудь и живот стреляли напрасно?
Это наводило на мысль о жажде мести или необыкновенной степени ненависти.
— Ты уверен, что в квартире нет оружия? Ты все обыскал?
— Смотрел даже в камине, — ответил Жанвье.
Мегрэ тоже искал этот пистолет, о котором говорила, правда, весьма туманно, старая служанка.
— Пойди спроси у полицейского, который стоит у дверей, какой пистолет у него на поясе. — Многие сержанты наружной службы были вооружены именно пистолетами калибра 7,65. — Пусть даст его тебе на минутку.
Он тоже вышел из кабинета, пересек коридор, толкнул дверь кухни, где на стуле очень прямо сидела Жакетта Ларрье. Глаза у нее были закрыты, и казалось, она спит.
Дверь скрипнула, и она вздрогнула.
— Пройдите со мной.
— Куда?
— В кабинет. Хочу задать вам несколько вопросов.
— Я вам уже сказала, что ничего не знаю.
Войдя в кабинет, она осмотрелась, словно убеждаясь, что все на своем месте.
— Садитесь.
Она колебалась, потому что наверняка не привыкла садиться в кабинете хозяина.
— На этот стул, пожалуйста…
Она подчинилась неохотно и посмотрела на комиссара еще более недоверчиво. Вернулся Жанвье с пистолетом в руке.
— Дай его ей.
Она отказывалась взять его, открыла рот, чтобы что-то сказать, потом закрыла, и Мегрэ готов был поклясться, что у нее чуть не вырвалось: «Где вы его нашли?»
— Такое оружие было у графа?
— Кажется, да.
— Возьмите его в руку. Он весил примерно столько же?
— Это ничего не даст, потому что я никогда не трогала то, что лежало в ящиках.
— Можешь отнести его сержанту, Жанвье.
— Я вам больше не нужна?
— Останьтесь, пожалуйста. Полагаю, вы не знаете, давал ли ваш хозяин свой пистолет кому-нибудь — племяннику, например, или кому-то еще?
— Откуда мне это было знать? Знаю только, что давно его не видела.
— Граф де Сент-Илер боялся грабителей?
— Точно нет. Ни грабителей, ни убийц. Летом он даже спал с открытым окном, хоть мы и живем на первом этаже и кто угодно мог бы сюда залезть.
— Он хранил какой-нибудь ценный предмет в квартире?
— Вы и ваши люди знаете лучше меня, что здесь есть.
— Когда вы поступили на службу к графу?
— Сразу после войны. Он как раз вернулся из-за границы, а его лакей умер.
— Значит, вы одна жили с графом в этой квартире?
— А что в этом плохого?
Задавая вопросы, Мегрэ не следовал определенной логике, так как не видел в этом деле ничего логичного. Он просто нащупывал слабое место.
— Когда вы поступили к нему на службу, это был почти еще молодой человек.
— Он был на три года старше меня.
— Вы знали, что он был влюблен?
— Я относила его письма на почту.
— Вы его не ревновали?
— С чего бы это?
— У вас были любовники?
Она посмотрела на него взглядом, полным презрения.
— А вы не были его любовницей?
Мегрэ испугался, увидев, как она устремляется к нему, готовая выцарапать глаза.
— Я знаю из его переписки, — продолжал он, — что у него были похождения.
— Разве это не его право? Но некоторых из них мне доводилось выставлять за дверь, потому что они были не для него и могли бы навлечь на него неприятности.
— То есть вы беспокоились о его личной жизни.
— Он был очень добрым и до конца оставался наивным.
— Однако он блестяще справлялся с деликатной ролью посла.
— Это разные вещи.
— Вы никогда от него не уходили?
— Об этом говорится в письмах?
Теперь настал черед Мегрэ не отвечать на вопрос, а настаивать на ответе.
— На какое время вы с ним расставались?
— На пять месяцев.
— В какое время?
— Когда он работал на Кубе.
— Почему?
— Из-за женщины, которая потребовала, чтобы он меня выставил.
— Что это за женщина?
Молчание.
— Почему она не могла вас терпеть? Она жила с ним?
— Она приходила к нему каждый день, а часто и оставалась на ночь в посольстве.
— И куда вы ушли?
— Я сняла маленькую квартирку около Прадо.
— Ваш патрон навещал вас там?
— Он не отваживался, только звонил и просил запастись терпением. Он знал, что это долго не продлится. А я все же купила билет в Европу.
— Но не уехали?
— Накануне отъезда он приехал за мной.
— Вы знаете принца Филиппа?
— Если вы на самом деле читали письма, у вас нет нужды спрашивать об этом.
— Вы мне не ответили.
— Я его видела, когда он был маленьким на улице Варенн.
— Вам не пришло в голову позвонить сегодня утром принцессе, прежде чем отправляться на набережную Орсе?
Она невозмутимо посмотрела ему в глаза.
— Почему вы этого не сделали, ведь, как вы сами говорите, долгое время были связующим звеном между ними?
— Потому что сегодня день похорон принца.
— А потом, когда мы отлучались, у вас не возникало желания известить ее?
— В кабинете все время кто-нибудь был.
В дверь постучали. Это был полицейский, дежуривший у входа:
— Не знаю, будет ли это вам интересно. Но думаю, я правильно сделал, что принес вам эту газету.
