Эрл Гарднер - Берегитесь округлостей
– Конечно, не отставал, – сердито отозвался я. – Потому что хотел вас остановить. А что, по-вашему, я пытался сделать?
Мой воинственный тон побудил его окинуть меня задумчивым взглядом.
– Кто-то напал на эту девушку, – продолжал я. – Мы мчались в поисках полиции. Если бы вы выслушали меня, то смогли бы задержать машину, полную громил, которая ехала в сторону Сузанвилла. Но вы так увлеклись приказами, что не пожелали слушать!
Полисмен склонил голову набок.
– О чем это вы? – спросил он.
– О машине с подонками, которые заставили эту девушку съехать с дороги и хотели на нее напасть. Один бог знает, что бы произошло, если бы я не оказался рядом. Посмотрите на нее! Посмотрите на ее одежду!
– Что это вы несете? – возмутился полисмен. – Она пьяна – вытворяла на дороге невесть что. Вы пытались ее догнать, а она вертелась перед вами туда-сюда.
– Девушка расстроена, – объяснил я. – Ей хотелось скорее добраться до места, откуда она могла бы позвонить дорожному патрулю.
– Я включил сирену, – упорствовал он, – а она даже не обратила внимания.
Я подошел к машине девушки и спросил:
– Вы слышали его сирену, мисс?
Она начала плакать.
– Слышала, но боялась остановиться. Я думала, что возвращаются эти бандиты.
– Они заставили ее остановиться как раз таким образом, – объяснил я. – Кто-то из них ловко изобразил сирену. Она подъехала к обочине, а они вытащили ее из машины.
– А вы где были? – спросил полисмен.
– Должно быть, милях в пяти позади, – ответил я. – Они едва меня не столкнули, проезжая мимо.
– Что у них была за машина?
– «Бьюик» 52-го года, черный седан.
– Сколько их было?
– Четверо молодых ребят. Один был в тенниске и коричневой кожаной куртке, другой – в замшевом блейзере, третий – в свитере, а четвертый – в спортивном пиджаке и рубашке без галстука, с воротничком навыпуск.
– Вы заметили их номер?
– Заметил, но позабыл в суматохе, – признался я. – У меня не было возможности его записать. Я старался не выпускать из виду эту молодую женщину, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
Полисмен помедлил в нерешительности.
– Похоже на банду, с которой мы уже имели дело, – сказал он. – Один из них – высокий блондин?
– Да, – кивнул я. – Тот, что в блейзере. Похож на баскетболиста.
– Лет девятнадцати-двадцати и роста более шести футов? – допытывался полицейский.
– Я не уверен. Они сразу умчались, когда я остановился.
– И вы хотели в одиночку задержать четырех громил?
– Они же не знали, что я в машине один, – ответил я. – У меня есть револьвер, которым я мог воспользоваться в случае надобности.
– У вас есть револьвер?!
– Да.
– Ну-ка покажите ваше разрешение.
Я показал ему свои документы.
Полисмен изучил их, потом повернулся к девушке.
– Покажите ваши права.
Она протянула их ему.
– Стелла Карис? О’кей, что вы намерены делать? Подать жалобу?
– Хотела, но раздумала, – ответила она. – Почему я должна видеть свое имя в газетах после всего, что мне пришлось перенести?
– Ваше поведение не поможет следующей девушке, которую подстерегут на дороге, мисс Карис, – заметил полисмен.
– Если вас будут интервьюировать, мисс Карис, – сказал я, – то вам незачем рассказывать, что полисмен гонялся за вами, а не за бандой юнцов.
Полисмен прищурился.
– Говорите, «Бьюик» 52-го года?
– Ага.
– Черный седан?
– Либо черный, либо настолько темный, что казался черным. Насколько я понял, они сначала обогнали мисс Карис, потом пропустили ее вперед, затем снова догнали, рассмотрели машину как следует и загудели, как сирена. Когда мисс Карис затормозила, они вытащили ее из машины и…
– О’кей, о’кей, – прервал полисмен. – Но вам следовало запомнить номер.
– Если бы вы выслушали меня, когда я пытался вам все объяснить, – сказал я, – то, может быть, успели бы их догнать.
– Возможно, – согласился он, – но это не давало мисс Карис основания нарушать правила.
– Она была в истерическом состоянии.
– О’кей, – снова сказал он. – Я поеду на пост и позвоню, чтобы перекрыли дорогу. Конечно, они могли свернуть, но у нас еще есть шанс их поймать. Нам пришлось немало помучиться с этой шайкой. Вы смогли бы опознать машину, Лэм?
– Я не заметил никаких отличительных признаков, но знаю, что это был черный «Бьюик»-седан 52-го года и в нем сидели четверо парней. Это все, что я могу вам сообщить, кроме того, что я, возможно, сумел бы опознать высокого блондина, а может, и здоровяка с черной челкой. Остальных я плохо разглядел.
– О’кей, я поеду звонить.
Полицейский подошел к своей машине, сел и помчался стрелой.
Я стоял у окошка машины Стеллы Карис.
Внезапно она рассмеялась.
– Вы в самом деле думали, Дональд, что я собираюсь вас обвинить?
– Вы ведь порвали хорошую одежду.
– Я не хотела, чтобы вы совали нос в мои дела. Это хороший способ отпугивать излишне назойливых мужчин. У них сразу же душа уходит в пятки. Ну, мне нужно достать чемодан и переодеться.
– Лучше подождите, пока не пересечете границу штата, – посоветовал я. – Там как раз есть пост.
– О’кей, показывайте дорогу.
– Ладно. Как насчет того, чтобы вместе пообедать в Рино?
– Быстро же вы работаете, – усмехнулась она. – Какую вы ведете игру?
– Расследую смерть Друда Никерсона, шофера такси, – ответил я. – Полиция выставила меня из города.
Ее глаза расширились.
– Так вот оно что!
Я кивнул.
– Можете рассчитывать на обед, – сказала она. – Знаете хороший мотель?
Я снова кивнул.
– Тогда показывайте дорогу.
Когда мы проезжали пост, полисмен как раз звонил по телефону. Я помахал ему рукой, и он подал нам знак ехать дальше. Я понял, что он хочет огласки не больше нашего. Однако он мог как следует поразмышлять о происшедшем и прийти к неутешительным для нас выводам.
Мы пересекли границу между штатами, и я остановился милях в пяти от города.
Стелла Карис остановила свою машину позади моей, вытащила чемодан, раскрыла его и скрылась за автомобилем со стороны обочины.
Ей понадобилось меньше минуты, чтобы переодеться. Она вышла из-за машины и окинула меня взглядом с головы до ног.
– Вы морочите мне голову или говорите правду? – осведомилась девушка.
– Говорю правду, – ответил я.
– Вы интересуетесь Друдом Никерсоном?
– Да.
– Почему?
– По причинам, которые не могу сообщить ни вам, ни сузанвиллской полиции, которая велела мне убираться из города.
– Ну и каково ваше мнение? – спросила она.
– О вас?
– Не валяйте дурака. О Никерсоне.
– В настоящее время не могу ничего вам сказать.
– Почему?
– По разным причинам.
– Вы имеете в виду, что не составили никакого мнения или что не можете мне его сообщить?
