Дороти Сэйерс - Без свидетелей
Миссис Бадж ответила, что лично они не знакомы, хотя пересекались на благотворительных вечерах в доме викария. Но служанка миссис Бадж — родная сестра девушки, которая служит в доме мисс Доусон, поэтому моя квартирная хозяйка располагает самой подробной информацией. Ну, разве это не счастливое стечение обстоятельств? Вы ведь знаете, как болтливы служанки.
Я тщательно навела справки о здешнем викарии, мистере Тредгоулде. К своей огромной радости я узнала, что он придерживается истинно католической доктрины. Таким образом, я смогу посещать здешний храм (церковь Св. Онезимуса), не совершая насилия над своими религиозными убеждениями (на это я ни за что не могла бы пойти, даже ради ваших интересов; уверена, вы меня в этом поймете). Я написала письмо своему глубоко почитаемому другу, викарию церкви святой Эдфриты в Холборне, с просьбой рекомендовать меня мистеру Тредгоулду. Таким образом, я рассчитываю вскоре познакомиться с мисс Виттейкер — мне говорили, что она является здесь одним из главных «столпов церкви»! Надеюсь, что не совершаю греха, используя Церковь Божию для мирских целей: в конце концов, вы ведь стремитесь утвердить Правду и Справедливость! А ради такого достойного дела мы можем позволить себе действовать немного по-иезуитски!!!
Это все, что я пока могу вам поведать. Однако не думайте, что я собираюсь предаться праздности: как только мне будет о чем сообщить, я немедленно вам напишу. Кстати говоря, почтовый ящик чрезвычайно удобно расположен — на самом углу Веллингтон-авеню, так что я могу, выйдя из дома, сама опустить в него письмо для вас (не попадаясь на глаза любопытствующим!), а заодно бросить беглый взгляд на дом, принадлежавший ранее мисс Доусон, а ныне мисс Виттейкер, «Лесок», как его называют.
На сем остаюсь,
с искренним к вам почтением,
Александра Кэтрин Климпсон».
Маленькая рыжеволосая медсестра окинула вошедшего быстрым, несколько враждебным взглядом.
— Не волнуйтесь, — примирительным тоном заговорил тот, — я не собираюсь продавать вам мыло, граммофоны, занимать у вас деньги, агитировать вас вступить в общество выдувателей мыльных пузырей или какую-то другую благотворительную организацию. Я действительно лорд Питер Вимси. То есть я хочу сказать, что это действительно мой титул, а не имя, данное при крещении, как, например, Цирк Сэнджерса или Эрл Дерр Биггерс. Я пришел, чтобы задать вам несколько вопросов. Боюсь, у меня нет уважительной причины, которая могла бы извинить это вторжение. Скажите, вы читаете газету «Светские новости»?
Сестра Филлитер решила, что ее, видимо, хотят пригласить к больному, страдающему нервным расстройством, причем пациент решил для начала познакомиться с ней лично.
— Иногда читаю, — осторожно сказала она.
— Ну, тогда вы, наверное, не раз встречали там мое имя. Оно упоминалось в связи с несколькими убийствами и прочими подобными вещами. Я, видите ли, сыщик. Это мое хобби. Так я даю выход врожденному любопытству, которое в противном случае могло бы уйти внутрь и привести меня к самоанализу и самоубийству. Это естественное, здоровое занятие; оно не требует чрезмерных усилий, не заставляет вести сидячий образ жизни, при этом тренирует и укрепляет интеллект.
— Теперь я поняла, кто вы, — медленно произнесла сестра Филлитер. — Это вы выступали в суде свидетелем против сэра Джулиана Фрика. Вернее сказать, вы фактически доказали, что он и есть убийца.
— Да. Это было весьма неприятно, — простодушно ответил лорд Питер, — а теперь я занимаюсь еще одним дельцем подобного рода, и мне требуется ваша помощь.
— Садитесь, пожалуйста, — предложила Вимси сестра Филлитер и сама первая подала ему в этом пример. — Какое же отношение я имею к вашему делу?
— Полагаю, вы знакомы с доктором Карром? Ну, еще по Лихэмптону? Очень честный и добросовестный молодой человек. К сожалению, ему несколько не хватает жизненного опыта. То есть в плане мудрости он похож отнюдь не на змею, как ее представляет Библия, а совсем наоборот.
— Как, — воскликнула девушка, — значит, вы считаете, что это было убийство?
Несколько секунд лорд Питер смотрел на сестру Филлитер, на ее взволнованное лицо и сверкающие глаза, устремленные на него из-под густых ровных бровей. У нее были выразительные руки, крупные, с сильными пальцами. Вимси обратил внимание на то, как она стиснула подлокотники кресла.
— Не имею ни малейшего представления, — бесстрастно ответил он, — но мне бы хотелось услышать ваше мнение.
— Мое? — девушка тут же взяла себя в руки. — Но мне не положено высказывать свое мнение о пациентах.
— Вы его уже высказали, — с усмешкой ответил его светлость. — Вероятно, у меня все же сложится некоторое предубеждение по поводу диагноза, поставленного доктором Карром.
— Это не просто личное чувство! Я хотела сказать… то, что я помолвлена с доктором Карром, никак не повлияло бы на мое суждение о данном конкретном случае заболевания раком. Я работала со многими такими больными, и мне известно, что мнению доктора Карра можно доверять. Это я знаю твердо, так же, как и то, что в качестве автомобилиста доктор заслуживает прямо противоположной характеристики.
— О да. Думаю, если уж он сказал, что причину смерти объяснить невозможно, то так оно и было. Одно очко в нашу пользу. Теперь перейдем к старой леди. Наверное, под конец она стала немножко чудаковатой? Я имею в виду, что у нее, как говорите вы, медики, появились легкие психические отклонения?
— Не берусь это утверждать. Конечно, после инъекции морфия она часами находилась в бессознательном или полубессознательном состоянии. Но до того дня, как я уехала, с головой у нее, так сказать, все было в порядке. Старая леди очень хорошо держалась и явно была женщиной с характером.
— Но доктор Карр мне рассказывал, будто у нее появились странные фантазии насчет того, что ее якобы собираются отравить.
Рыжеволосая медсестра медленно потерла пальцами подлокотник кресла. По ее лицу было видно, что она колеблется.
— Я попытаюсь избавить вас от угрызений совести по поводу нарушения профессиональной этики, — начал лорд Питер, прочитав ее мысли. — Могу вам сказать, что вместе со мной этим делом занимается мой друг, инспектор полиции Паркер. Это и дает мне своего рода право задавать вам эти вопросы.
— В таком случае… Да, думаю, в таком случае я могу вам спокойно все рассказать. Я так и не поняла, что породило у старой леди эти мысли. К тому же она никак не проявляла своих подозрений. Я не замечала с ее стороны ни антипатии, ни страха. Обычно, если у больных появляются всякие странные мысли насчет сиделок, то пациенты это открыто демонстрируют. Бедная мисс Доусон, напротив, была всегда очень мила и сердечна. Перед моим отъездом она поцеловала меня, сделала маленький подарок и сказала, что ей жаль со мной расставаться.
