Эрл Гарднер - Доступен каждому
– Этот конкурс был очень легким, – сказал Бруно и повернулся к Крамеру: – Вы поможете мне отнести вещи?
– Я провожу вас, и вы сможете прилечь, – сказал Крамер. – Потом я поеду обратно в аэропорт и постараюсь найти ваш пропавший чемодан. Авиакомпания утверждает, что он прибудет следующим рейсом, и я смогу его получить.
– Абсурд какой-то, – сказал Бруно. – В наших самолетах самая отработанная совершенная техника. Ее проектируют на чертежных досках, испытывают в специальных аэродинамических трубах, и, пока вы находитесь на борту, с вами носятся как с писаной торбой, но стоит ступить на грешную землю, как вас начинают обслуживать на уровне, существовавшем в те времена, когда флагманом флота был трехмоторный самолет Форда.
Крамер рассмеялся:
– Скажите спасибо, что они еще это делают. В наше время люди путешествуют целыми толпами.
В голосе Бруно зазвучали жалобные нотки хронического инвалида.
– У меня неприятности, – сказал он. – Возможно, поэтому я все вижу в черном свете. – Он неуклюже поклонился Долорес и сказал: – До скорой встречи, – и направился с Крамером к коттеджу, стоящему в конце ряда.
– Первый раз сталкиваюсь с таким симулянтом, – заметила Долорес.
– Или он очень умен, – сказал я, – или действительно болен.
Когда вернулся Крамер, я обратился к нему:
– Если вы действительно собираетесь ехать за этим пропавшим чемоданом, можно я поеду с вами? Мне нужно кое-что купить в городе.
– Я привезу вам все, что вы закажете.
– Нет, я сам должен выбрать. Если в машине будет место, я бы…
– Черт возьми, этот фургон постоянно ездит туда и обратно. Для того он и существует, чтобы отдыхающим было удобно. По утрам, когда я провожу верховую прогулку на лошадях, его водит другой водитель фермы. Но во второй половине дня я иногда совершаю по пять выездов в город. Садитесь.
Я забрался на переднее сиденье рядом с ним.
– Представляете, и такой парень едет отдыхать на ферму. – Крамер повернул ключ зажигания. – Да ему в санатории место.
– Он приехал сюда потому, что ему досталась бесплатная путевка за победу в каком-то конкурсе.
– Иногда у нас бывают такие. Побеждают в конкурсах и приезжают. Кажется, этот конкурс проводит компания, производящая пекарный порошок. Она награждает призами тех, кто в пятидесяти словах лучше всех объяснит, почему именно этот пекарный порошок является лучшим. Я никогда не читал об этом конкурсе в газетах, но сюда уже приезжали несколько человек, которые выиграли путевку. Насколько я знаю, некоторые из призов дают право на бесплатную поездку даже в Гонолулу.
– Ничего, – сказал я весело, – две недели, проведенные здесь, пойдут ему на пользу.
– Одно я знаю наверняка: он ни за что не сядет на лошадь. И мне не придется выслушивать излияния о том, как он в детстве катался на лошадях и как однажды ему попалась такая горячая лошадка, что другой на его месте вряд ли бы с ней справился. Он не будет давать мне взятку, чтобы к следующей прогулке я нашел ему лошадь получше. Я уже сыт по горло этими разговорами. Каждый получает ту лошадь, какую заслуживает. Если бы я позволил этим парням самим выбирать себе скакуна, то все наши тропы были бы изрыты их головами. А впрочем, у каждого свои проблемы.
Я осклабился с понимающим видом.
– Как вам понравился ваш конь сегодня утром?
– Отличный.
– Вы с ним быстро нашли общий язык. У некоторых парней очень тяжелая рука, а лошади этого не любят. Они начинают сопротивляться удилам и поводьям, потом перестают слушаться, седок пытается усмирить лошадь, но ничего хорошего из этого не получается.
– Она его сбрасывает? – спросил я.
– Что вы, нет. Ничего подобного. Мы не держим таких лошадей, которые сбрасывают седоков с седла.
Просто лошадь становится норовистой, нервной и возвращается с прогулки мокрой от пота. Наезднику тоже достается, потому что он всю дорогу борется. Оба измучены и недовольны. Животные удивительным образом все понимают. Эти лошади знают, что зарабатывают свой хлеб, катая отдыхающих по этим тропам, и поэтому они очень редко обижаются на своих седоков. В основном они обладают сильно развитым чувством ответственности. Еще ни одна наша лошадь не сбросила отдыхающего на дорогу. Даже самого неловкого.
– Наверное, нелегко отыскать таких лошадей, ухаживать за ними и держать в хорошей форме.
Крамер улыбнулся:
– Что это мы все время говорим о моих проблемах? Давайте лучше о ваших.
– У меня нет проблем.
Всю остальную дорогу до аэропорта мы с Крамером вели беспредметный разговор. Крамер позволял себе лишь общие рассуждения, стоило мне упомянуть имя какого-нибудь гостя, как он замолкал или начинал говорить о чем-то другом.
Мы подъехали к аэропорту, и я позвонил Берте Кул из телефонной будки.
– Дональд, – сказала она, – как у тебя дела?
– Все о’кей, если не считать, что моя работа под угрозой срыва.
– Что это значит?
– Этот Бруно либо действительно болен, либо слишком умен, чтобы попасться на нашу удочку.
– Ты хочешь сказать, что не можешь справиться с заданием? – осуждающе пророкотала Берта.
– Дело не в том, что я не могу справиться, а в том, что справляться не с чем. Возможно, у этого парня действительно повреждена шея. Я собираюсь позвонить Брекинриджу, но сперва решил ввести тебя в курс событий.
– О боже, – промолвила Берта. – Мы не можем отказаться от этой сделки. Ты должен пробыть там три недели, потому что все расходы уже оплачены и за каждый день мы получаем шестьдесят долларов.
– Я не буду требовать от него выполнения обязательств. Я думаю, услышав мое сообщение, он захочет изменить тактику и отзовет меня.
– Отзовет тебя! – заорала Берта в трубку. – Почему? Он не может идти на попятную.
– Давай не будем показывать, что у нас нет другой работы. Мы найдем себе что-нибудь еще.
– Позволь мне позвонить ему, я с ним поговорю.
– Нет. Я сам отчитаюсь перед ним. Я буду держать тебя в курсе дела.
Я повесил трубку, хотя она еще продолжала спорить, и позвонил Брекинриджу. Мне повезло. Как только я назвал себя его секретарше, раздался его голос:
– Хэлло, Лэм. Вы звоните из Тусона?
– Верно.
– Как вам понравилась ферма?
– Прекрасно.
– А как складываются ваши отношения с Долорес Феррол?
– Великолепно.
– Это хорошо, – сказал он и через мгновение спросил: – Что вы хотите мне сказать?
– Этот Бруно оказался крепким орешком.
– Вот как? Это почему?
– Похоже, он не симулирует. Он прибыл самолетом сегодня после полудня и сообщил всем, что приехал на ферму, потому что победил в конкурсе, что он серьезно пострадал в автомобильной катастрофе, что у него травма шеи, и он должен себя беречь. Он ходит, опираясь одной рукой на трость, а другой на руку ковбоя, который ухаживает за лошадьми.
