Чарлз Тодд - Дар мертвеца
В длинных галереях, устланных французскими коврами, на пьедесталах стояли бюсты, а на стенах висели потемневшие от времени фамильные портреты в массивных золоченых рамах.
«Здесь можно целый полк разместить, и еще место останется, — пренебрежительно заметил Хэмиш. — Ну да, а на той лестнице хоть военному оркестру выступать!»
Они поднялись на второй этаж. Библиотека оказалась просторным помещением в конце коридора, несомненно, ее выбрали для того, чтобы привести простого полицейского в состояние благоговейного трепета. Между окнами от пола до потолка в застекленных стеллажах стояли книги. Кремово-розовый ковер на полу был таким старым, что блестел как старинный шелк, и женщина, которая стояла посередине ковра, понимала, что она выглядит на нем настоящей жемчужиной.
Даже Хэмиш замолчал, по-своему отдавая должное хозяйке дома.
Леди Мод оказалась высокой женщиной с серебристо-седыми волосами и царственной осанкой. Она встречала гостя в темно-синем вечернем платье, которое украшало красивое двойное ожерелье из жемчуга, доходившее почти до талии. В свое время она, наверное, была настоящей красавицей, остатки былой красоты еще сохранились в овале лица, фиалковых глазах и длинных тонких руках, которые она соединила перед собой.
— Инспектор Ратлидж, миледи, — пробормотал дворецкий, но она его как будто не слышала.
Дворецкий мягко прикрыл дверь за гостем.
— Инспектор, — произнесла хозяйка, когда он поклонился. Холодно осмотрев его, она продолжила: — Хорошо, что на этот раз им хватило ума прислать приличного человека.
— Миледи, я не знаком с инспектором Оливером, но вполне разделяю его чувство долга. Надеюсь, в силу своего происхождения вы тоже понимаете, что им двигало.
— Я не намерена выслушивать… — начала леди Мод, но Ратлидж осторожно перебил ее:
— Уверяю вас, я не защищаю своего коллегу, а просто напоминаю: едва ли не самым тяжким бременем становится для любого полицейского обязанность сообщать родственникам о смерти близких. Возможно, в Шотландии нашли не вашу дочь, тогда чем скорее наши коллеги об этом узнают, тем скорее найдут настоящих родителей покойной. С горем придется сживаться другой матери. Если вам повезло и в горах скончалась не ваша дочь, пожалейте женщину, потерявшую свое дитя.
Леди Мод наградила его ошеломленным взглядом, Ратлидж не совсем понял, что таилось в ее на удивление выразительных глазах. «А все-таки у нее тоже пропала дочь…» — подумал он. Вдруг она сказала:
— Вы, если я правильно поняла Кентона, приехали ко мне, чтобы извиниться.
— Да. За то, что инспектор Оливер справился с порученным ему делом не так хорошо, как следовало. Произошло недоразумение. Вместо него прислали меня вот с какой просьбой. Если вы поможете установить, что молодая женщина, обнаруженная в горной шотландской деревушке, не ваша родственница, мы сможем перейти к другим именам в нашем спи…
— Она не моя родственница. Моя дочь жива и здорова.
— И вы получали от нее известия в течение последнего… м-м-м… полугода?
— Наши с дочерью отношения не касаются посторонних! — Леди Мод снова пытливо посмотрела ему в лицо и заметила усталость и худобу. Но за ними, как она внезапно поняла, таилась такая же сильная воля, как и у нее.
Ратлидж ненадолго прислушался к Хэмишу. Тот предупредил, что терпеливость не относится к числу достоинств леди Мод. Необходимо срочно сменить тактику.
— Отлично. Ваши соображения мне понятны… Но, может быть, вы поможете нам, ответив на вопрос, который не дает нам покоя… Почему ваша дочь не связалась с поверенным, чтобы подписать наследственные бумаги? Я читал его показания. Он выразил озабоченность в связи с тем, что в тысяча девятьсот восемнадцатом году ваша дочь так и не дала о себе знать. Более того, в последний раз он получил от нее письмо в шестнадцатом году. Год назад он предпринял попытку разыскать ее, но у него ничего не вышло. Он поделился своими опасениями с местными стражами порядка. В этом году, когда нашим шотландским коллегам стало известно о пропавшей без вести девушке, они решили на всякий случай побеседовать с мисс Грей. Хотя бы только для того, чтобы убедить всех, что она ни при чем. Если вы хотя бы намекнете, где ее можно найти, я немедленно закрою дело по ее розыску — я обладаю всеми необходимыми полномочиями. — Иен говорил холодно, как будто Элинор Грей представляла для него заботу лишь в том случае, если была мертва.
— Давно надо было догадаться, что за всем лежит досадная страсть мистера Лидса совать нос в чужие дела! Ну, он еще услышит обо мне! — В глазах леди Мод полыхал гнев, и они из фиалковых стали темно-лиловыми.
«Не хотелось бы мне оказаться на его месте», — резюмировал Хэмиш.
— Он тоже по долгу службы обязан выполнять наилучшим образом то, что от него требуется.
— Вот именно — то, что требуется. Вовлекать в дело полицию было совершенно излишне.
— Не верится, что молодая женщина, являющаяся вашей дочерью, способна пренебречь своим долгом… — Ратлидж помолчал и продолжил: — Ее молчание нас очень беспокоит.
— Чушь! Элинор молода и строптива. Ей вдруг взбрело в голову изучать медицину. Шла война, все мы были подавлены. Но она заявила, что ее цель — стать врачом. Я надеялась, наступит мир, людей перестанут убивать, и она взглянет на свою нелепую мечту в ином свете. Должна признать, что у моей дочери довольно романтичная натура… Совсем как у ее покойного отца.
Ратлидж про себя отметил: «Придется связаться с клиниками при медицинских школах…» Вслух он спросил:
— Значит, ваша дочь записалась на курсы подготовки медицинских сестер?
— Медицинских сестер? Вряд ли! — досадливо ответила леди Мод. Затем она как будто спохватилась: — Садитесь, молодой человек! Вон на тот стул, слева от вас. — Сама она села за стол, словно воздвигая между ними прочную преграду. — Когда моя дочь что-нибудь решит, ее трудно переубедить. И должна сказать, она не умеет мириться с разочарованием. Столкнувшись с препятствием, Элинор всегда выходит из себя. Затем она придумывает, как обойти преграду. — Дав Ратлиджу время обдумать сказанное, она продолжила: — Но предположение, что она уехала в Шотландию… или родила внебрачного ребенка… настолько абсурдно, что я не понимаю, как ваш шотландский коллега мог прийти к подобному выводу. Он просто идиот! Больше я его на порог не пущу, как и нашего, местного, стража порядка — он круглый дурак.
— Ваша дочь никогда не занималась альпинизмом?
— Ни в коем случае. Она не относится к тем грубым женщинам, которые обожают заниматься спортом. Вот теннис ей нравится. И еще она очень любит кататься верхом. До войны Элинор некоторое время училась в пансионе в Швейцарии, но никогда не проявляла желания лазать по горам. Ну а что касается другого… предположения, моя дочь слишком уважает себя и свою семью, чтобы наделать глупостей.
