Артур Конан Дойл - Долина ужаса (и)
— Я хотел бы поточнее разобраться в сроках, — сказал Макдоналд. — Шесть лет назад Дуглас оставил Калифорнию. Вы последовали за ним в следующем году?
— Да, в следующем же году.
— Если он был женат пять лет, то, значит, вы возвратились в Англию к самой свадьбе?
— За месяц перед венчанием. Я был его шафером.
— Знали ли вы миссис Дуглас до свадьбы?
— Нет, ведь меня не было в Англии.
— Но после этого вы часто ее видели?
— Я часто видел Дугласа после этого, — ответил Бэркер, холодно взглянув на сыщика. — Если же встречался с ней, то только потому, что невозможно посещать друга и не быть даже знакомым с его женой. Если вы предполагаете, что…
— Я ничего не предполагаю, мистер Бэркер. Я задаю те вопросы, какие нужны для разъяснения дела. Мистер Дуглас одобрял вашу дружбу с его женой?
Бэркер слегка побледнел.
— Вы не должны задавать подобные вопросы! — крикнул он.
— Какое отношение имеет это к делу, которое вы расследуете?
— Я должен повторить свой вопрос.
— Тогда я отказываюсь отвечать.
— Вы вправе отказаться, но ваш отказ уже является ответом.
Бэркер помолчал минуту. В его черных глазах читалось сильное напряжение мысли. Неожиданно он улыбнулся.
— В конце концов, джентльмены, вы действительно только исполняете свою обязанность, и я не могу препятствовать вам. Прошу только не мучить миссис Дуглас всеми этими расспросами. Ей и так пришлось много пережить. Я должен признать, что бедный Дуглас имел единственный недостаток, а именно — ревность. Он любил меня и обожал свою жену. Он хотел, чтобы я приходил сюда, и даже часто посылал за мной. Но, когда видел, что его жена дружески болтала со мной, он нередко терял самообладание и мог наговорить оскорбительные вещи. И тем не менее никто в мире не имел более любящей, верной жены и более преданного друга, чем я.
— Вам ведь известно, что обручальное кольцо убитого снято с его пальца?
— Вроде бы да.
— Что вы хотите сказать этим «вроде бы»? Это же несомненный факт.
Бэркер впервые выглядел растерянным и смущенным.
— Когда я сказал «вроде бы», то хотел подчеркнуть как раз его недостоверность. Ведь не исключено, что Дуглас сам снял кольцо.
— Тем не менее исчезновение кольца указывает на то, что между браком Дугласа и преступлением имеется определенная связь.
Бэркер пожал плечами.
— Не вижу никакой связи, — ответил он. — Но если вы намекаете, что это бросает тень на репутацию миссис Дуглас, то… — Глаза его гневно блеснули, но он усилием воли сдержал себя. — То вы на ложном пути.
— У меня больше нет вопросов, — холодно сказал Макдоналд.
— А у меня один есть, — заметил Шерлок Холмс. — Когда вы вошли в комнату, там горела только свеча на столе, верно?
— Да.
— И при ее свете вы увидели все, что произошло в комнате?
— В основном да.
— Вы тотчас же позвонили?
— Да.
— И Эмс пришел очень скоро?
— Через минуту или около того.
— И когда он прибежал, то увидел, что свеча потушена и зажжен свет. Это очень удивительно.
Бэркер опять проявил признаки смущения.
— Я не вижу в этом ничего удивительного, мистер Холмс, — ответил он после некоторого молчания. — Свеча ведь дает недостаточно света.
Холмс больше вопросов не задавал, и Бэркер, недоверчиво взглянув на каждого из нас, повернулся и ушел.
Инспектор Макдоналд послал с Эмсом записку миссис Дуглас, в которой сообщил, что готов подняться в ее комнату. Она ответила, что спустится к нам сама. Вскоре в столовую вошла стройная и красивая женщина лет тридцати, сдержанная и хорошо владеющая собой. Ее вопрошающий взгляд переходил с одного из нас на другого.
— Вы что-нибудь открыли? — спросила она.
В ее голосе звучал скорее страх, чем надежда.
— Мы делаем все от нас зависящее, миссис Дуглас, — ответил инспектор.
— Не стесняйтесь в расходах, — заявила она холодно.
— Мы слышали от Сесила Бэркера, что вы не были в той комнате, где совершилось преступление?
— Нет, он удержал меня на лестнице и попросил вернуться к себе.
— Вы услышали выстрел и спустились вниз?
— Я накинула капот и пошла вниз.
— Через какое время после выстрела вы встретили на лестнице мистера Бэркера?
— Очень скоро. Трудно считать время в такой момент. Он умолял меня не входить туда и уверял, что я ничем не могу помочь мужу. Тогда миссис Эллен, наша экономка, проводила меня обратно наверх.
— Не можете ли вы уточнить, сколько времени ваш супруг уже находился внизу, когда вы услышали выстрел?
— Нет, не могу. Я не слышала его шагов. У него была привычка каждую ночь обходить дом.
— Из-за этой его привычки я и побеспокоил вас, миссис Дуглас. Вы впервые познакомились с вашим супругом в Англии?
— Да.
— Мистер Дуглас никогда не рассказывал вам о событии, которое произошло в Америке и навлекло на него опасность?
Миссис Дуглас серьезно задумалась, прежде чем ответить.
— Нет, не рассказывал, — ответила она наконец. — Но я всегда чувствовала, что над ним висит какая-то опасность. Он не желал разговаривать на эту тему, причем не из-за отсутствия доверия ко мне, а из-за стремления оградить меня от огорчений.
— Как вы тогда догадались о грозящей ему опасности?
На лице миссис Дуглас появилась улыбка.
— Разве может муж скрывать что-нибудь всю жизнь, чтобы любящая его женщина ничего не заподозрила? Я догадывалась об этом по многим признакам, но самое главное — по его манере общения с незнакомыми людьми. Я поняла, что у него есть сильные враги и что он считает, будто они напали на его след. Он всегда держался настороже, и я нервничала, если он возвращался домой позже обычного.
— Какие слова мужа особенно удивили вас и остались в вашей памяти? — спросил Холмс.
— Долина ужаса. Таково было выражение, которое он употребил, отвечая как-то на мои расспросы о его прошлом. «Я был в Долине ужаса. Я еще и теперь не совсем из нее вышел».
— Вы спросили его, что он подразумевал под Долиной ужаса?
— Да, но он только мрачно покачал головой. «Достаточно скверно уже то, что я побывал там. Дай Бог, чтобы ее ужас никогда не коснулся тебя». Это наверняка была какая-то действительно существующая долина, в которой ему пришлось жить и в которой с ним произошло что-то страшное. В этом я уверена. Больше ничего не могу добавить.
— И он не называл никаких имен?
— Нет. Но однажды после несчастного случая на охоте, года три назад, у него начался лихорадочный бред. Тогда он беспрестанно повторял с гневом имя некоего мастера Макгинти, «властителя души и тела». Когда он выздоровел, я спросила его, кто такой мастер Макгинти и чьих душ и тел он властитель. «Слава Богу, не моих!» — ответил он смеясь. Я думаю, что существует связь между Макгинти и Долиной ужаса.
