Гай Смит - Сквайр-охотник
Обзор книги Гай Смит - Сквайр-охотник
Рассказ проливает свет на белое пятно в жизни и подвигах Шерлока Холмса и достойно дополняет классический ряд приключений Великого Сыщика.
Гай Н. Смит
Сквайр-охотник
Я давно привык терпеливо сносить перепады настроения моего коллеги Шерлока Холмса. Когда на него нападала страсть поработать, ничто не могло сравниться с его энергичностью; в прочее же время он валялся на диване, с утра до вечера почти не двигаясь и смежив веки, хотя я знал, что он не спит. Либо он размышлял над какой-нибудь запутанной историей, либо пребывал в меланхолии, но я понимал, что его задумчивость нарушать не следует: это могло породить резкую отповедь, ибо мой друг нередко проявлял крайнюю грубость, когда его отвлекали от размышлений.
В феврале 1888 года Холмс три дня пробыл в такой прострации, хотя до этого много дней просиживал над всевозможными папками, что-то царапал в блокноте, иногда бормоча себе под нос. Все это время он ничего не ел, поддерживая свое существование лишь крепким табаком; облака дыма окутывали его, будто ноябрьский туман.
— Яд, Ватсон, — его внезапное пробуждение от мнимо сонного состояния заставило меня невольно вздрогнуть, — яд — оружие убийц, которым чаще прочих удается ускользнуть от виселицы. Во многих случаях яд невозможно распознать — разве что симптомы, характерные для отравления определенными веществами, позволяют это сделать. Зачастую смерть наступает уже после того, как преступник вернулся к своей обыденной жизни, и жертве ставят диагноз — смерть от естественных причин. Наверняка вас самого не раз вводила в заблуждение хитрая выдумка того или иного коварного убийцы, который затем пожинал плоды своего злодеяния.
— Мне бы очень не хотелось так думать, Холмс. — Признаться, его слова пробудили во мне угрызения совести: на миг мне подумалось, что в иных случаях я чересчур небрежно исполнял свои врачебные обязанности.
— Это не самая приятная мысль. Но такое, несомненно, случалось. — Он смерил меня тяжелым испытующим взглядом. — Вот и я в редких случаях упускал из виду какое-нибудь важнейшее обстоятельство, которое позволило бы уличить злодея. Никто из нас не может похвастаться абсолютной непогрешимостью. Однако, смею надеяться, за прошедшие дни я добился кое-каких результатов, которые в дальнейшем почти исключат подобные ошибки в расследовании дел об отравлении.
— Что ж, хорошая новость.
Я отлично понимал, что он собирается поведать мне о цели своих недавних записей и размышлений. В ожидании я чуть наклонился вперед.
— Вы наверняка помните мою давнюю диссертацию о ядах. — В табачном дыму теперь удавалось различить лишь смутные очертания его фигуры. — Там я рассматривал некоторые их разновидности.
— Да-да. — Воспользовавшись его предложением, я несколько лет назад прочел эту работу. И в самом деле, она во многом позволяла по-новому взглянуть на вещи.
— А теперь я переработал и дополнил ее, Ватсон. Льщу себя надеждой, что отныне будущий отравитель трижды подумает, прежде чем давать летальную дозу смертельного вещества ничего не подозревающей жертве.
— Славная новость, Холмс. — Мне пришла в голову мысль о растительных ядах. Я никогда не сомневался, что мой друг всесторонне разбирается в ботанике: пожалуй, лишь в химии его познания были глубже.
— К примеру, цианид действует медленно, если его давать небольшими дозами. Кажется, что здоровье жертвы медленно ухудшается, и такая картина зачастую обманывает благонамеренного врача до самой кончины пациента и даже после нее. Если только он не почует слабый запах миндаля в дыхании больного. И совершенно противоположный случай…
Его прервали шаги на лестнице и последовавший за ними стук в дверь: видимо, дело было более срочным, чем обычное письмо или телеграмма. Мой коллега тут же оживился: пожалуй, ради таких минут он и жил. Нежданную гостью, явно пребывавшую в отчаянии, ввела к нам миссис Хадсон, давно вынужденная страдать от таких внезапных визитов.
— К вам дама, мистер Холмс. — И наша хозяйка тотчас удалилась, закрыв за собой дверь: она привыкла к странным посетителям, являющимся днем и ночью, и старалась не выказывать ни малейшего удивления.
— Прошу извинить меня за вторжение, мистер Холмс.
Наша гостья оказалась чрезвычайно привлекательной дамой двадцати с небольшим лет. Длинные золотисто-каштановые волосы ниспадали ей на плечи, а лицо выражало сильную тревогу.
— Пожалуйста, садитесь, мисс… — Холмс, как и я, успел заметить, что на пальце у нашей посетительницы нет обручального кольца.
— Меня зовут Глория Морган. — Она присела на краешек свободного кресла, страдальчески заламывая руки. — Видите ли, мистер Холмс… Мой отец убил мою мать, и это злодеяние пройдет незамеченным и безнаказанным, если только…
— Вы не поставили в известность полицию, мисс Морган? — Холмс, сидя в кресле, вытянул свои длинные ноги. — Ведь именно так обычно поступают, если вы убеждены, что имело место такое подлое преступление?
— Это было бы бесполезно, мистер Холмс. Доктор Ламбет утверждал, что моя мать умерла от столбняка. Но он уже немолод, скоро собирается выйти на пенсию и, думаю, не хотел бы поставить себя в неловкое положение, обвиняя в подобном преступлении одного из видных представителей местного общества, притом что улики весьма шатки.
— Пожалуйста, расскажите все с самого начала, мисс Морган. — Холмс потянулся вбок, взял с пола старую туфлю, где хранил табак, и стал набивать мелкими темными крупицами почерневшую чашечку своей трубки. — Надеюсь, вы не возражаете против запаха крепкого табака, мисс Морган?
— Вовсе нет. — Она чуть кашлянула: комнату уже и без того застилала пелена табачного дыма. — Мой отец — сквайр Ройстон Морган из Винчком-холла, это в Хэмпшире.
— О, я припоминаю эти места. — Холмс откинулся на спинку кресла, сложив пальцы домиком: тому, кто незнаком с этой его позой, могло показаться, что он вот-вот задремлет, но я-то знал, что он готов внимательно слушать. — Это ведь рядом с Лонгпэришем, где обитал легендарный полковник Питер Хоукер, ныне покойный. Один из лучших стрелков, каких рождала наша страна, ветеран Крымской войны, подал в отставку по инвалидности и посвятил остаток жизни преследованию птицы и пушного зверя, не так ли?
— Так и есть. — Глория Морган криво улыбнулась. — Его я тоже проклинаю, хотя он уже полвека как мертв, за то, что мой отец именно по его образцу строил свою жизнь, хотя я надеюсь, что единственный недостаток полковника Хоукера — его пристрастие к охоте и рыбалке.
— Хоукер, несомненно, был самым метким стрелком среди охотников всех времен, — задумчиво-сонным голосом проговорил Холмс. — Он мог, ни разу не промахнувшись, одного за другим подстрелить две дюжины бекасов. Не довольствуясь такими достижениями, в сумерках он еще и упражнялся на летучих мышах в окрестностях Лонгпэриш-холла, и, если верить собственным его запискам, с таким же успехом.
