Александр Дюма - Записки полицейского (сборник)
Обзор книги Александр Дюма - Записки полицейского (сборник)
Александр Дюма
Записки полицейского
Предисловие к оригинальному французскому изданию
Мы надеемся доставить удовольствие нашим читателям, предлагая самые интересные главы книги, снискавшей в Англии ошеломляющий успех. Этот труд – плод вдохновения Александра Дюма, который доставил его нам со следующим письмом:
«10 января 1857 года.
Любезный Денуайе!
Прочтите эти страницы, которые я вам отправляю. Мне кажется, у меня получилась довольно любопытная книга о полиции наших соседей.
Искренне ваш,
Александр Дюма».
Очерки английских нравов
Юношеские шалости, в которых главное место занимала картежная игра (искренне уверен, не представляющая никакого интереса для наших читателей), вынудили меня поступить на службу в лондонскую городскую полицию, которая, не имея никакого отношения к политике, должна была заниматься охраной личности и собственности каждого, держать под надзором злоумышленников, защищать невинных и следить за тем, чтобы виновные были неотвратимо наказаны.
Начальник отделения обратил на меня внимание и, неоднократно испытав мое усердие во многих второразрядных делах, постепенно стал поручать мне довольно сложные и важные задания.
На этих страницах я расскажу о любопытнейших из них – не из суетного авторского тщеславия, но для того, чтобы сообщить публике полезные сведения о делах, вполне заслуживающих внимания, и поведать о нравах современных англичан.
Жестокосердый Джексон
Однажды меня отправили в Феругам, где я должен был произвести следствие по делу о краже, учиненной в доме одного джентльмена, в то время как он со своим семейством отправился на некоторое время в Лондон.
Это весьма ловко совершенное преступление сбило с толку полицейских селения. Однако задача оказалась не очень сложной. Я вскоре понял, что кражу совершило лицо, которому были известны привычки и образ жизни этого семейства; преступник прекрасно знал цену вещам, им похищенным, а также само место преступления.
Я немедленно устроил пункт наблюдения, разместив неподалеку от домовладения двух надежных людей, которые должны были неусыпно следить за Сарой, удивительно ловкой особой, обнаружившей кражу и сообщившей о ней. Эта плутовка была служанкой и доверенным лицом ограбленного семейства. Благодаря чрезвычайной бдительности мне удалось получить неопровержимые доказательства ее виновности.
Бо`льшая часть исчезнувших вещей была найдена в квартире этой женщины, довольно значительная сумма денег обнаружена в квартире человека по фамилии Доукинс, тестя и соучастника преступницы. К несчастью, не было возможности узнать, куда похитители запрятали столовое серебро и несколько шкатулок с драгоценностями. Я был уверен, что часть вещей была уже продана, ибо найденных в доме Доукинса денег оказалось вдвое больше той суммы, о которой заявил пострадавший.
Я немедленно велел заключить под стражу служанку Сару и ее тестя и продолжал свое расследование. Вскоре стало совершенно очевидно, что со дня кражи оба сообщника не покидали Феругама, из чего я сделал вывод, что скупщик или хранитель краденого должен находиться в самом селении или ближайших его окрестностях.
Доукинс обратил драгоценности в деньги, но кому он мог их сбыть? Установление этого факта было главной целью моих розысков. Ни допросы, ни угрозы, ни обещания – ничто не могло вырвать тайны из уст преступников: на все раcспросы они неизменно отвечали молчанием.
Я мог рассчитывать только на собственную проницательность, и она, слава богу, мне не изменила. Я еще не успел обнаружить никакой явной улики, которая дала бы мне право подозревать какое то конкретное лицо, как вдруг Сара сама навела меня на след.
Накануне дня, назначенного уголовным судьей для второго допроса арестованных, Сара потребовала перо, чернил и бумаги, чтобы написать некоему господину Джексону, у которого она когда то была в услужении. Я узнал о необычной просьбе арестантки – желании, тотчас исполненном, и, само собой разумеется, как только письмо было написано и вручено тюремщику, я его тут же прочел.
Это письмо, написанное с чрезвычайной осторожностью, ничего не объясняло, но по тону было сродни приказу: в нем содержалось требование, причем весьма необычное, если вообще можно представить себе подобные отношения между обоими участниками переписки – хозяином и служанкой. Просьба, заключавшаяся в этом письме, была сама по себе довольно обыкновенной, но изложение ее казалось несколько странным.
Сара писала прежнему хозяину, чтобы в память о некогда оказанных ею услугах он соблаговолил на следующее же утро прислать к ней адвоката для ее защиты. Первые одиннадцать слов второго предложения: «какова бы ни была причина, вы не должны отвергать моей просьбы» – были жирно подчеркнуты, к тому же я с большим трудом разглядел, что слово «важность» было заменено на слово «причина».
– У арестантки не было никакой необходимости изводить бумагу на подобные просьбы, – заметил тюремщик, – ведь старый Джексон и шести пенсов не даст, чтобы кого нибудь спасти от виселицы.
– Я с вами совершенно согласен, любезнейший, – кивнул я. – Скажите, вы лично знакомы с бывшим хозяином Сары?
– В глаза его никогда не видел, господин Уотерс, но от надежного человека знаю, что этот мошенник давно занимается ростовщичеством. Нет у него ни страха божьего, ни совести, ни чести: сдирать такие страшные проценты за ссуду ничтожной суммы денег! А уж до того скуп и гадок с бедными людьми, что его здесь называют не иначе как Жестокосердый Джексон.
– Прекрасно, сейчас же пошлите ему письмо, а завтра мы увидим… доброй ночи!..
– Доброй ночи! Дай вам бог удачи, господин Уотерс, до завтра!
Мои предчувствия сбылись. Спустя некоторое время после прибытия арестантов в уголовный суд гилфордский адвокат, пользовавшийся большой известностью в графстве, явился в суд в качестве защитника обвиняемых.
По его просьбе судебное заседание отменили, Сара и Доукинс были отведены обратно в тюрьму, и адвокат получил возможность свободно разговаривать с ними столько, сколько сочтет нужным.
Соучастие Джексона в преступлении у меня уже сомнений не вызывало, но я не имел права настаивать на тщательном обыске в его доме единственно потому, что, вопреки своей крайней скупости, он обеспечил своей бывшей служанке законную защиту, и в том случае, если бы устроенный мною обыск ничего не дал, я мог прослыть клеветником. Я написал в главное управление, попросив суперинтенданта[1] дать мне распоряжение, как вести дело в этом случае. Тот ответил, что на мне лежит обязанность по организации и контролю расследования, но оно должно быть устроено с особой осторожностью и мне не следует ограничивать себя во времени и деньгах, чтобы обнаружить доказательства соучастия Джексона.
