Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка
Судья вздохнул. Ладно, теперь он может хотя бы не беспокоиться по поводу того, что попал во Дворец под фальшивым предлогом или что сказал неправду Главному Евнуху. Документ, спрятанный в вороте его одежды! является красноречивым доказательством того, что судья действует в соответствии с безотлагательными указаниями принцессы. Стало понятным и поведение Сю. Хитрец, должно быть, знал о краже от своего непосредственного господина — начальника императорской гвардии Кана, который наверняка принимал участие в расследовании. И Сю порекомендовал его, судью, как лицо, способное полностью взять на себя секретное расследование. Судья уныло усмехнулся. Этот негодяй умело обвел его вокруг пальца!
Носилки опустили на землю, занавески отдернули. Судья вновь очутился во дворе, где его пересаживали в дворцовый паланкин. Гвардеец резко сказал ему:
— Следуйте за мной. Мне приказано доставить вас к его превосходительству начальнику дворцовой охраны.
Судья Ди закусил губу. Если сейчас его разоблачат, он не оправдает доверия принцессы, даже не приступив к выполнению порученной ему задачи. Его ввели в помещение с высокими потолками. В центре за богато инкрустированным письменным столом, заваленным бумагами, сидел худой широкоплечий человек. Аскетизм сурового лица подчеркивали седые усы и клочковатая бородка. На голове у него была черная шапочка с крылышками, обшитая золотым кантом, а одет он был в платье из жесткой коричневой парчи. Казалось, он целиком погружен в изучение лежавшего перед ним документа. Дородный придворный в голубом платье и головном уборе советника стоял за креслом, читая тот же документ через плечо сидевшего. Перед письменным столом столпилось более десяти придворных. Одни держали шкатулки с бумагами, другие — громоздкие папки с личными делами. Когда судья склонил голову и поднял руки в почтительном приветствии, он ощутил, как взгляды собравшихся впились ему в спину.
— Доктор Лян прибыл, ваше превосходительство, — доложил гвардеец.
Комендант выпрямился в кресле, поднял голову, и в этот момент судье удалось разглядеть, какой документ чиновник и придворный, стоявший за его спиной, столь внимательно изучали. У судьи упало сердце: он увидел свое собственное удостоверение личности. Уставившись на судью маленькими проницательными глазками, комендант осведомился скрипучим металлическим голосом:
— Как чувствует себя госпожа Гортензия?
— Я выписал ей снадобье, ваше превосходительство. Уверен, что высокочтимая госпожа быстро поправится.
— В каком помещении проходил осмотр?
— Насколько я понял, это была спальня высокочтимой госпожи. Подле больной находились ее дочь и две придворные дамы.
— Понятно. Я надеюсь, что назначенное вами лекарство благотворно подействует, доктор, что, конечно, в первую очередь в интересах самой госпожи Гортензии. Но и в ваших тоже. Раз уж вы взялись за лечение, отныне вы отвечаете за здоровье высокочтимой госпожи. — Он придвинул судье удостоверение. — Вы останетесь в Хэши до тех пор, пока не получите моего разрешения на отъезд. А сейчас можете идти.
Гвардеец повел судью Ди обратно. Пересекая двор, он внезапно остановился и отточенным жестом отсалютовал проходившему мимо высокому военачальнику в золоченых доспехах и шлеме с перьями. Подкованные железом сапоги удалявшегося звонко печатали по мраморным плитам. Судья успел мельком увидеть бледное красивое лицо с угольно-черными усами и острой бородкой.
— Это военачальник Кан? — спросил он гвардейца.
— Да, сударь.
Они прошли в первый двор, где стоял наготове тот самый черный паланкин, в котором судью доставили из «Зимородка». Ди вошел внутрь, и носильщики понесли его через высокие ворота к мраморному мосту.
Когда они миновали мост, судья отдернул занавеску, чтобы впустить прохладный вечерний воздух и немного освежить разгоряченное лицо. Он с облегчением подумал о том, что его фальшивое удостоверение выдержало проверку. Но чем объясняется такая подозрительность сначала Главного Евнуха, а затем и коменданта? Неужели эти высокопоставленные чиновники всегда столь враждебно насторожены по отношению к посетителям Дворца? Или они причастны к краже ожерелья? Нет, пожалуй, он дал слишком разгуляться своему воображению! Не может быть, чтобы высшие дворцовые чиновники пали так низко и вступили на путь воровства. Деньги для них ничего не значат, зачем же им так рисковать?.. Неожиданно судья выпрямился. А не могло ли быть так, что жемчужное ожерелье оказалось залогом в какой-то сложной дворцовой интриге, тайным знаком в борьбе за влияние между противоборствующими кликами Двора? Тогда вполне понятно почему принцесса сохранила в тайне цель его визита, не посвятив в это даже двух своих самых близких слуг — Главного Евнуха и коменданта Дворца. С другой стороны, если один из них или они оба имели отношение к исчезновению ожерелья и заподозрили, что принцесса сообщила судье о краже, почему же они отпустили его, не учинив дознания? На это имелся совершенно очевидный ответ: они позволили судье удалиться только потому, что не осмелились открыто выступить против принцессы. Они решили устранить его за пределами Дворца, причем так, чтобы его гибель была воспринята как результат несчастного случая. Судья пошарил под скамейкой — меч исчез.
В тот момент, когда судья обнаружил это, паланкин опустили на землю. Высокий человек в черном отдернул занавески.
— Пожалуйста, выходите, сударь. Идите по этой дороге, и через несколько минут вы попадете в город.
Это был совсем не тот человек, который пришел за ним в «Зимородок». Судья вышел и быстро оглянулся вокруг. Они, по-видимому, находились в сосновом лесу. Носильщики смотрели на судью с абсолютно безучастными лицами.
— Раз уж город так близко, — сказал судья резко, — вам следовало бы донести меня до гостиницы. Я устал.
Он попытался снова войти в паланкин. Но человек в черном преградил ему путь.
— Прошу прощения, сударь, но я следую полученным указаниям.
Носильщики подняли паланкин на плечи, быстро развернули его и засеменили обратно; человек в черном поспешил за ними. Судья остался совершенно один среди высоких молчаливых сосен.
Глава седьмая
Ди постоял немного, задумчиво подергивая длинные усы. Впереди его поджидала серьезная опасность, и он ничего не мог поделать, разве что свернуть с дороги и углубиться в лес. Но в этом тоже было мало проку, поскольку если за ним послали убийц, то наверняка это специально подобранные люди, прекрасно знакомые с местностью, и сейчас они, должно быть, уже успели оцепить все вокруг. Судья решил сначала удостовериться в том, что его опасения обоснованны. Оставалась еще слабая надежда, что носильщики действовали в соответствии с указаниями госпожи Гортензии, не пожелавшей по той или иной причине, чтобы судью доставили в город в дворцовом паланкине. А караульный в воротах, должно быть, обыскал паланкин, обнаружил под скамейкой меч и конфисковал его. Нужно будет как-то заполучить любимое оружие обратно, ведь это был прославленный клинок, изготовленный некогда искуснейшим мастером и передававшийся в семье Ди по наследству на протяжении многих поколений. Судья сунул за пазуху плоскую шкатулку и медленно двинулся вперед, стараясь держаться в тени деревьев, ближе к обочине. Ни к чему выставлять себя в качестве мишени для какого-нибудь честолюбивого лучника!
Время от времени судья останавливался и прислушивался. Не было никаких признаков того, что кто-то идет следом за ним, но и звуков, свидетельствующих о близости города, он также не слышал. Он уже намеревался было свернуть, как вдруг услышал какой-то странный храп.
Он быстро нырнул в кусты и прислушался. Впереди треснул сучок. Осторожно раздвигая ветви, судья двинулся через заросли и наконец заметил, что большая темная тень перемещается среди сосен. Это был старый ослик, пасущийся среди кустарников.
Приблизившись, судья разглядел также пару костылей, прислоненных к корявому стволу огромной сосны, росшей у обочины. Под деревом на покрытом мхом валуне, сгорбившись, сидел Наставник Тыква. Он был все в той же залатанной коричневой одежде, но пучок седых волос на затылке вместо шапки прикрывал лоскут черной материи, как это принято у даосов-отшельников. У ног старика стояла тыква-горлянка. Мудрец поднял голову:
— Бодрствуете и разгуливаете здесь в довольно поздний час, доктор?
— Хотел насладиться прохладой вечера и, должно быть, заблудился.
— А где ваш меч?
— Мне сказали, что здесь абсолютно безопасно гулять и без оружия.
Наставник Тыква хмыкнул:
— Я полагал, вы уже убедились, что нельзя верить всему, о чем говорят люди. Вам, как врачу, это должно быть хорошо известно. — Старик нащупал у себя за спиной костыли. — Хорошо, я снова буду вашим проводником. Пошли, вам не составит особого труда не отставать от этого старого животного.
