Марчелло Симони - Продавец проклятых книг
Перед тем как войти в базилику, торговец вполголоса сказал Гийому:
— Жди здесь и будь настороже, а я с мальчиком пойду внутрь.
Французу не надо было повторять приказ дважды. Он кивнул, отошел в сторону и сел на одной из ступенек широкой лестницы перед фасадом, смешавшись с толпой прохожих и попрошаек.
Пройдя через освещенный солнцем притвор, Игнасио и Уберто вступили в полумрак базилики и по мозаичному полу прошли в центр главного нефа. Отсюда было хорошо видно, что четыре части здания образуют крест. Каждая часть, в свою очередь, разделялась на три нефа параллельными рядами колонн.
Уберто поднял голову, чтобы рассмотреть золоченые мозаичные картины на потолке. Под потолком горели свечи в канделябрах, при их свете скользили между колоннами безмолвные тени.
Внезапно Игнасио остановился и резко выпрямился, потом слегка дернул Уберто за одежду и кашлянул, прочищая голос.
К ним направлялся мужчина с пепельными волосами, в желтой вышитой рубахе, черных штанах, кожаных башмаках и в красном бархатном плаще на плечах. Это был граф Энрико Скало, давний знакомый Игнасио, богатый патриций, друг дожа и член Совета сорока.
Игнасио приветствовал его почтительно:
— Господин, я очень рад снова видеть вас.
И, зная, что граф обожает себя и свою красоту, торговец добавил:
— Вы, как обычно, сияете красотой и здоровьем. Когда-нибудь вы расскажете мне, как вам удается поддерживать себя в такой хорошей форме.
— Секрет прост — хорошая еда и красивые женщины, — самодовольно ответил аристократ, но потом мгновенно стал серьезным. — Я рад, что вы откликнулись на мой зов. У меня есть для вас важное поручение.
— Я весь обратился в слух. Да, прошу у вас прощения за забывчивость. — Торговец указал на своего спутника. — Позвольте представить вам моего нового помощника Уберто.
Услышав эти слова, подросток согнулся в сложном поклоне, как его научили в монастыре Святой Марии у Моря.
Граф Скало ответил на поклон кивком и сказал:
— Можешь выпрямиться, мальчик.
Уберто повиновался и робко попытался улыбнуться. В своем плаще из грубого некрашеного холста он чувствовал себя очень жалким перед этим изящным патрицием.
Аристократ снова повернулся к торговцу:
— Кстати, Игнасио, только вчера вечером я в обществе епископа расхваливал достоинства одной ценной вещи, которую получил от вас. Помните ту Библию с иллюстрациями, которую вы прислали мне в прошлом году? Вот она, смотрите, я принес ее с собой.
Граф открыл старинную книгу, которую сжимал в руках, и Уберто залюбовался миниатюрами, украшавшими ее страницы. Эти священные изображения, несомненно, работы какого-то александрийского мастера.
— Я хорошо ее помню, потому что сильно утомился, добывая ее, — подтвердил Игнасио.
Но он помнил прежде всего о том, как мало граф заплатил ему за эту Библию.
Аристократ кивнул.
— Дож очень хвалил эту книгу и пожелал, чтобы одна миниатюра из нее была повторена в мозаике собора Святого Марка. Пойдемте, я покажу ее вам.
И граф отвел их в западное крыло базилики. Пройдя по галерее с мраморными колоннами, они через ворота вошли в притвор. Уберто уже заметил, глядя снаружи: здесь шел ремонт.
— Сегодня воскресенье, поэтому ремесленники не работают, — объяснил их знатный провожатый, пробираясь между строительными лесами и камнями, на которые были нанесены наброски росписи.
Они остановились перед маленьким куполом. Его украшение еще не было закончено, но уже можно было увидеть мозаику — три крылатых ангела перед мужской фигурой.
Игнасио сразу же заметил ее сходство с одной из миниатюр александрийской рукописи.
Уберто внимательно рассмотрел фигуры ангелов и заметил справа от них еще не законченное дерево.
— Это, кажется, из Ветхого Завета, явление трех ангелов перед Авраамом, — предположил он, хотя никто его не спрашивал.
— Посмотри как следует на четвертого мужчину слева, мальчик. Это не Авраам, а Бог Отец, — поправил его аристократ, поправляя рукой волосы. — Эта мозаика изображает третий день творения. Крылатые существа, которые ты называешь ангелами, означают дни, прошедшие с начала сотворения Богом мира. Это символы времени.
Уберто покраснел. «Как я осрамился! — подумал он. — Вот что бывает с теми, кто говорит непрошеный».
— Однако, — заговорил Игнасио, — эти крылатые существа, — тут он поднял указательный палец вверх, — загадочней, чем кажутся.
Взгляд аристократа стал острым.
— Объясните, что вы имеете в виду, — попросил он.
— Для меня это не просто символы, а действительно существующие ангелы. Они — «смотрители времени», и эта их функция напоминает роль Айона — языческого бога вечности. Этим ангелам так же, как ему, приписывают способность управлять сменой дней и времен года.
— Как же они это делают? — спросил Уберто.
— Вращая небесные колеса, — ответил торговец и многозначительно посмотрел на мальчика. — Когда они это делают, солнце и луна меняются местами, от чего происходит чередование дня и ночи, холода и жары.
Граф Скало задумчиво провел рукой по подбородку. Потом внезапно взял Игнасио за руку, как приятель приятеля в кабачке, и снова отвел его в глубь базилики. Затем он повернулся к Уберто и крикнул:
— Мальчик, ты не будешь против, если мы оставим тебя одного всего лишь на минуту? Мне надо обсудить кое-что наедине с твоим наставником.
— Я быстро вернусь, Уберто, — успокоил мальчика торговец. — А ты пока походи по базилике.
Мальчик молча кивнул в ответ.
Оба мужчины перешли в апсиду и спустились в склеп.
Никто из них не заметил очень высоко на верхних галереях человека в черной одежде и надвинутой на лоб широкополой шляпе. Он несколько раз перегибался через мраморный парапет то в одном, то в другом месте и наблюдал за тремя собеседниками. Заметил его только Гийом, украдкой заглядывавший сюда из притвора.
Француз решил пойти следом за этим человеком и поднялся на верхний этаж базилики. Но, оказавшись на галереях, он потерял из вида загадочного соглядатая. Куда тот мог деться?
На этот вопрос смог бы ответить Уберто, если бы повернулся в сторону хоров. Он увидел бы со своего места, как человек в черном ползет в полумраке ко входу в склеп, противоположный тому, через который вошли Игнасио и Скало.
Но мальчик глядел совсем в другую сторону.
Глава 15
Склеп делился на три нефа — центральный, очень большой, и два боковых, меньшего размера. Массивные стрельчатые своды поддерживали потолки и опирались нижними концами о мраморные колонны или каменную кладку стен. Лучи свечей с трудом пробивались сквозь щели между влажными каменными блоками и создавали в темноте ниш извилистые мелькающие тени.
Тому, кто оказался здесь, могло показаться, что он попал внутрь огромного трепещущего организма. Своды дрожали, словно части гигантского тела в бесконечном припадке удушья.
Чем глубже дышал Игнасио, тем сильней ему не хватало воздуха. «Это из-за беспокойства», — решил он. Его все время мучила мысль, что Райнерио из Фиденцы и призрачный Сципион Лазарус имели отношение к убийству аббата Майнульфо. Его лоб стал мокрым от пота. Раньше он входил сюда в совсем другом настроении. Тогда он любовался и восхищался сокровищами, которые хранятся в этом каменном чреве. И для развлечения следил за тем, как тонкие лучи солнца проникают снаружи и чертят узоры на стенах, словно пальцы любознательных детей. Но сейчас все выглядело иначе.
Вместе с графом Скало он прошел через западный неф, и оба остановились в центре склепа. Здесь темноту разгонял свет, падавший из маленьких окон апсиды.
— Обычно склеп закрыт, — сказал граф. Его голос эхом отдавался под сводами. — Я заранее договорился, чтобы его открыли и впустили нас сюда для тайного разговора.
— Наконец-то вы скажете мне, ради чего вызвали меня из такой дали, — сказал торговец.
— Скажу, но сначала ответьте мне на вопрос: что вы знаете об ангелах?
В первый раз за все это время по лицу Игнасио стало видно, что он теряет терпение.
— При чем тут ангелы?
Граф взглянул на него серьезно и ответил:
— Они имеют к нашему делу большее отношение, чем вы думаете.
Торговец не знал, к чему клонится этот разговор, и потому ответил в общих чертах, согласно каноническим взглядам Исидора Севильского и святого Августина:
— Греческое слово «ангелы» и соответствующее ему еврейское слово «мелахим» имеют значение «гонцы» и обозначают духов — посредников между Богом и людьми. Сабеи из Харрана[2] называют их словом, очень похожим на еврейское «малайка». Согласно Священному Писанию, ангелы делятся на девять разрядов, «чинов». Платон также утверждает, что на небе есть «духи», следовательно, признает существ, очень схожих с ангелами.
