Дональд Томас - Шерлок Холмс и крест короля
— Этот джентльмен сидел перед нами на галерее для публики, — сказал я, сразу же узнав его по грузной фигуре и мешковатому летнему костюму. — Он обернулся и улыбнулся нам, когда лорд Артур прервал речь младшего министра своим неудачным выпадом.
— Именно, — тихо ответил Холмс. — Вероятно, положение дел станет для вас немного яснее, если я скажу, кто он. Мне удалось заглянуть в его пропускную карточку. Этот человек — корреспондент ежеквартального журнала, посвященного исследованию сверхъестественных явлений. Издание не настолько уважаемо, чтобы его представитель смог получить место на галерее для прессы.
— Что он здесь делает?
— Не спешите! Сосредоточьтесь на фактах и событиях и ни на чем более. Принимая во внимание присутствие этого господина на галерее, а также название журнала, репортером которого он является, мы можем заключить, что перед нами мистер Септимус Поджерс. Вероятно, именно сеанс хиромантии, проведенный им на весеннем приеме в Ланкастер-хаусе, вызвал у лорда Артура внезапную неприязнь к гаданиям и гадателям, в результате чего наш подопечный и переменил свой взгляд на предмет сегодняшних дебатов.
— И поэтому он носит перчатки, чтобы скрыть свои руки?
— Точнее, ладони, Ватсон. Ведь тыльные стороны он не прячет, когда играет на пианино. Полагаю, мистер Поджерс сказал ему, что его линия жизни сулит убийство.
— Но вы не можете всерьез относиться к этому, Холмс!
— Достаточно того, что в предсказание поверил простодушный лорд Артур. Вы понимаете, какова была его логика? Если он обречен на совершение преступления, пусть его жертвой станет человек, чья жизнь не представляет особой ценности и мало связана с его собственной. Представьте себе: леди Клементина Бичем умирает от аконитина, угостившись конфетой, которую она взяла из бонбоньерки за послеобеденным кофе. Кто усмотрит злой умысел в кончине немощной старой леди? Кто заподозрит лорда Артура, находящегося в Венеции, за тысячу миль от Лондона, и не имеющего мотива для убийства? Услышав о смерти родственницы от сердечной недостаточности, он испугался. Теперь ему непременно нужно было очистить конфетницу от отравленных сластей. Она оказалась пустой. Что до пятна на донце, лорд Артур, должно быть, принял его за след от растаявшего шоколада.
— А как же архидиакон Перси?
— Признаюсь, над этим вопросом мне пришлось поразмыслить немного дольше. Дело в том, что по адресу: Грик-стрит, сто девяносто девять, нет часовой мастерской, да и самого дома с таким номером не существует. Взрывной механизм весьма неумело сконструировал какой-то дилетант, тоже проживающий в Лондоне, но в другом месте. В полдень первый капсюль, очевидно, взорвал очень небольшое количество пороха. Полагаю, крупинки, высыпавшиеся из резервуара при почтовой пересылке, просто загорелись, реакции хватило лишь на хлопок. А в полночь, когда стрелки часов снова встретились друг с другом, оставшиеся детонаторы сработали, вызвав достаточно мощный взрыв.
— Бомбу изготовил сам лорд Артур?
Холмс покачал головой.
— Думаю, нет. Сделана она была из рук вон плохо, но даже такая работа ему не под силу. Предположим, он ее заказал. Что до самих часов, то такая модель выпускалась во Франции после тысяча восемьсот семьдесят первого года в ознаменование провозглашения Третьей республики, для англичан же она представляет собой лишь любопытный раритет, поскольку вкуса к революциям мы не имеем. Благодаря расторопности инспектора Лестрейда и аккуратности записей таможенного и акцизного управления я установил, что за истекшие двенадцать месяцев в нашу страну ввезли не более полудюжины таких часов. Одна из посылок была отправлена мистеру Ливэсу Рутре, в сербское агентство новостей, что на Лайл-стрит.
— Кто такой этот Ливэс Рутра? И с чего сербскому анархисту вдруг понадобился архидиакон Перси?
— Видите ли, Ватсон, человек, который пытается запомнить, к примеру, шифр замка, обычно опасается не столько вора, способного узнать эти цифры, сколько собственной забывчивости. Поэтому для подобных целей чаще всего выбирают комбинацию «1234» или дату рождения. С вымышленными именами дело обстоит примерно так же. Лорд Артур — убийца неопытный да к тому же довольно бестолковый, поэтому он сочинил себе нелепейший псевдоним. Не будь этот молодой человек внуком графа, он, вероятно, очутился бы в работном доме или продавал бы спички на улице. Но даже такой простофиля вряд ли забудет свое имя.
— Так он и есть Ливэс Рутра?
— Ливэс Рутра — это Артур Сэвил наоборот. Элементарно даже для столь невыдающегося ума. Архидиакон — очередная жертва, которую наш убийца-эксцентрик выбрал без всякого мотива из числа людей старше восьмидесяти лет, воспользовавшись церковным справочником Крокфорда. Единственная улика — часы — должна была взорваться вместе с преподобным. Предсказанное убийство свершилось бы, и страшное пророчество потеряло бы свою силу. Лорд Артур стал бы свободным человеком.
Я указал на окно.
— А Септимус Поджерс? Какова его роль в этом деле?
— Он шантажировал лорда Артура и следил за ним. Достаточно было сообщить миру (допустим, в лице Скотленд-Ярда), что член палаты общин от Чалкота считает себя обреченным на совершение убийства, как обнаружились бы факты покупки аконитина и пороха. После этого смерти леди Клементины и архидиакона предстали бы совсем в ином свете. В том, что лорда Артура шантажировали, меня окончательно убедил отпечаток чека на сто гиней, замеченный другом его светлости на промокательной бумаге. Для гонорара за услуги хироманта сумма слишком велика. Скорее это вознаграждение за сокрытие преступления.
— Это и есть ваше доказательство?
— Не совсем. Но я рассчитываю вскоре получить то, чего мне недостает.
Слушая Холмса, я заметил, как кто-то вышел на террасу через дверь библиотеки и направился к Поджерсу. Фонари светили достаточно ярко, и я без труда узнал лорда Артура Сэвила, которого выдавала благородная сутулость юношеской фигуры. Если Холмс не ошибался, нам предстояло наблюдать личную встречу шантажиста с жертвой. В это время суток, когда все члены парламента спешили разойтись по домам, здесь едва ли могли оказаться посторонние.
Я ожидал, что между лордом Артуром и Поджерсом начнется спор, а то и вспыхнет громкая ссора, и аристократ, потерпев поражение, выпишет очередной чек либо достанет из бумажника банкноту. Ведь у Поджерса все же была власть над противником, хоть и весьма шаткая.
Лорд Артур двинулся вперед, скруглив плечи и сцепив руки под фалдами вечернего сюртука. Когда он подошел совсем близко, Поджерс почему-то издал вопль, который долетел до нашего высокого окна отдаленным птичьим криком. Хиромант сделал несколько резких движений, как будто старался оттолкнуть врага, но тот загнал его в угол каменного парапета, доходившего человеку до пояса. Лорд Артур быстро взмахнул рукой, и я готов был поклясться, что в свете фонарей сверкнуло лезвие ножа. Я посмотрел на Холмса. Он не шелохнулся.
Септимусу Поджерсу ничего не оставалось, как ухватиться за парапет, вскочить на него и отбиваться ногами от нападающего. На его месте так поступил бы любой. Не знаю, выжидал лорд Артур этого момента специально или же действовал произвольно, применяясь к обстоятельствам. Так или иначе, он выронил нож (если это был нож), ухватил Септимуса Поджерса за лодыжки и сбросил вниз. Раздался еще один крик, более глухой, нежели первый, а затем я отчетливо услышал удар тела о камни и последовавший за ним всплеск.
Лорд Артур замер, глядя на темную Темзу. Теперь едва ли можно было что-то сделать, даже если бы он пожелал. Опорная стена террасы парламента строго вертикально спускается к быстро бегущей воде. Мощные течения стремятся от вестминстерского и ламбетского берегов к середине широкой реки, где проходят вереницей буксиры и баржи. Я не видел Поджерса и тем более не мог знать, жив ли он. Его тело было неразличимо в волнах. Мне лишь показалось, что я вижу черную шелковую шляпу, которая плывет прямо перед большим катером, бьющим по воде лопастями колеса.
Холмс, продолжая стоять неподвижно, произнес:
— Даже если лорд Артур поднимет тревогу, негодяя все равно не спасти. Уже слишком темно, и течение очень быстрое. Никакая помощь не подоспеет. И это к лучшему. Правосудие порой выбирает для себя загадочные пути. Не могу отрицать, что Септимус Поджерс получил по заслугам. Он сам стал архитектором собственного убийства, которое продумал до последней детали.
— Продумал собственное убийство?
Холмс застегнул сюртук и принялся натягивать перчатки.
— Несомненно.
— Но как?
Мой друг укоризненно посмотрел на меня, чуть наклонив голову набок.
— Дорогой Ватсон, если бы хиромант убедил меня, что мне предстоит совершить убийство, я незамедлительно освободился бы от этого бремени, покончив с ним самим. Но лорд Артур, по глупости или по мягкосердечию, поначалу избирал для себя жертвы, которых в любом случае ожидала скорая смерть.
