Борис Акунин - Сокол и Ласточка
– Ты живой, дурашка?
Он оперся одной ногой на первую из опор и наклонился. Попугай открыл блестящий глаз, моргнул.
Вдруг справа от Николаса, где не было ничего кроме сплошного камня, что-то заскрипело. Испугавшись, Фандорин шарахнулся – и наступил на вторую опору. У него подвернулась нога, он чуть не упал. Скрежет стал громче, сверху посыпалась пыль.
Обвал?
Подхватив Капитана Флинта, магистр отпрыгнул.
Кусок стены, казавшийся единым массивом, отполз вбок, открыв черный проход.
– А-а-а-а-а!!! – завопил Николай Александрович.
– Дрррр! Дрррр! – вторил ему попугай.
* * *– Ничего удивительного, что механизм в исправном состоянии, – объяснял компаньонам Николай Александрович четверть часа спустя, когда все немного успокоились. – Каменная плита, скользящая в пазах – конструкция очень надежная. Подобные устройства использовались еще древними египтянами. Некоторые из них до сих пор функционируют – через три тысячелетия, а не через три столетия, как здесь.
Они стояли у потайного отверстия, которое вело – теперь это было ясно – во вторую пещеру. Туда уже посветили фонарями. Увидели посередине одну-единственную шахту и сразу забыли про 64 предыдущих. Ни у кого не возникло сомнений в том, что клад спрятан именно здесь.
Ника блеснул дедукцией – объяснил, что в считалке зашифрован путь продвижения к замаскированному входу во внутренний склеп (четыре скачка, поворот лицом «на восток», нажатие сначала на малый рычаг – «оселок», потом на большой – «брусок»). Магистра выслушали с почтением и даже восхищением.
– Вы, Ник, голова, – хлопнул его по плечу Делони. – А что значит вторая половина стишка?
– Пока не знаю. Посмотрим. У меня предчувствие, что мы преодолели еще не все препятствия, но в то же время внутренний голос подсказывает: клад на месте, и мы его найдем!
Он понимал, что слишком много говорит. Николай Александрович пребывал в крайнем возбуждении, почти в опьянении. Не из-за близости золота, верней не только из-за этого. Магистру кружил голову запах, исходивший от второй пещеры. Вероятно, у этого явления имелись вполне объяснимые причины: сюда, в глубь горы, много лет не проникали свежий воздух и влага. Но главное в другом. Здесь остановилось время. Это особенное качество атмосферы Фандорин всегда ощущал безошибочно. Он легко мог бы представить, что в пещеру, расположенную сразу за водопадом, сто или десять лет назад кто-то заходил или заглядывал – там аромата закупоренного времени не чувствовалось. Здесь же воздух был нетронут, недвижен, законсервирован. Последний раз он наполнял человеческие легкие триста лет назад. Какой-нибудь бородатый корсар – или тот же загадочный Эпин – выдохнул смесь кислорода и углекислого газа, которую сейчас жадно втягивал ртом житель 21 века Николас Фандорин…
– Ни черта не видно. – Делони светил в шахту мощным фонарем. – Глубоко… Ну уж сюда мы полезем сами. Без шахтеров и верхолазов. Эй, Ник, очнитесь! Помогите Минни перетащить подъемник и прочую хрень.
– И закатите меня! – закричала Синтия, чудесный марсоход которой никак не мог перевалить через «брусок» с «оселком». – Я хочу быть рядом и все видеть!
Через час все было готово к спуску. Над шахтой установили лебедку с мотором, подвесили дюралевое сиденье. Согласно произведенному замеру, глубина колодца составляла 91 фут, то есть, как уточнил патриот метрической системы Миньон, 28 метров.
Претендентов на спуск было двое: сэр Николас и Делони. Француз сразу сказал, что предпочитает оставаться наверху. Зато Филу хотелось во что бы то ни стало найти клад самолично.
– Вы слишком толстый и тяжелый, – сказал Николас. От азарта и нетерпения он позабыл и о вежливости, и о политкорректности. – А кроме того я лучше вас соображаю. Не забудьте, что вторая половина считалки не разгадана.
Но джерсиец не сдавался. Напирал на то, что он сильнее, а внизу, возможно, понадобится что-то крушить или двигать.
Поставили вопрос на голосование – ничего не вышло. Осторожный Миньон воздержался, а голос Синтии толстяк засчитывать отказался, потому что она уже не компаньон.
В конце концов бросили жребий. Николая Александровича выручила наследственная фандоринская удача.
И вот он сел, пристегнулся. Фил надел ему на голову пластиковую каску с лампой.
– С Богом! – торжественно сказала тетя.
Заурчал двигатель, магистр погрузился в темноту, которую рассекал прыгающий луч. В освещенном круге пузырилась тенями бугристая поверхность вертикального тоннеля. Нижняя часть шахты была выложена тесаными камнями или плитами. На одной из них мелькнула вырезанная испанская корона.
Спуск занял не больше пяти минут, но показался Николасу бесконечным. Он двигался словно не сверху вниз, а из сегодняшнего дня в пучину истории. Миновал двадцатый век, девятнадцатый, восемнадцатый…
Ноги коснулись чего-то мягкого, будто внизу был простелен поролон или войлок. Но Фандорин не первый раз проникал в потаенные закоулки старины. Он знал: это пыль веков, в самом прямом и буквальном смысле.
– Готово! Прибыл! – крикнул Николас, задрав голову к крошечному желтому пятнышку – так выглядело из колодца жерло шахты.
– Что там? – гулко крикнули сверху.
Он встал, по щиколотку погрузившись в мягкое. Включил фонарь, висящий на груди, повернулся туда, сюда.
Увидел прорубленный в породе лаз горизонтального штрека. Свет проник в отверстие, выхватил из мрака прямоугольный контур, за ним второй, третий…
Это были сундуки. Много.
– Есть! Есть! Нашел!!!
В ответ раздалось:
– Ура-а-а-а-а!
Нике показалось, что он различает и пронзительный голос тети. Суматоха наверху, видно, произошла капитальная. Раз начавшись, вопли больше не смолкали. Потом несколько раз грохотнуло. Фандорин догадался, что это Делони устроил салют из пистолета.
А внизу было тихо, темно, волшебно. Уважая старину и тайну, магистр торжественно, без спешки преодолел расстояние до первого сундука. Осторожно погладил дубовую, окованную железом крышку. Из-за сухости металл почти не проржавел. Дерево тоже уцелело. Ника встал на колени, с наслаждением вдохнул запах истории и лишь после этого медленно и бережно приподнял крышку…
Назад в шахту он выбрался раздавленный и оглушенный. От разочарования, от растерянности пошатывало.
Пусто! Совсем пусто! Двадцать совершенно пустых сундуков – вот и все сокровище…
Николас нажал кнопку на пульте, сиденье двинулось вверх, покачиваясь на тросе. Магистр вяло перебирал руками по стене, чтобы меньше болтало. Чувствовал себя разбитым, опустошенным, будто кто-то его обокрал, обманул или предал.
Края шахты были совсем близко. Ника взялся за них руками, поднял голову – и остолбенел.
В лоб ему смотрело дуло револьвера.
Не может быть!
Над стволом «кольта» – одного из двух, что Ника видел вчера в сейфе – торчала физиономия весельчака и балагура Фреддо. Только он не улыбался.
– Оружие есть? – спросил поклонник Хемингуэя и для большей выразительности щелкнул курком.
После ужасного разочарования, постигшего магистра в недрах земли, он был в таком расположении духа, что, казалось бы, тягостней не бывает. Однако новый удар (или, как выразились бы на Родине, наезд) судьбы совсем его добил.
– Господи, – слабо пробормотал Николай Александрович. – Только этого не хватало…
Он увидел, что Делони и Миньон лежат на каменном полу, держат руки на затылке, а над ними стоит трудный подросток Джо со всегдашней мрачной гримасой на лице и вторым «кольтом» в руке. Тетя Синтия сидела – но не в инвалидном кресле, а на земле. Вид у нее был оскорбленно-негодующий, губы плотно сжаты.
– Оружие? – повторил Фреддо.
Фандорин покачал головой. И в знак отрицания, и чтоб стряхнуть нервное оцепенение.
– Что… тут… произошло? – выдавил он. Я слышал… выстрелы…
Свободной рукой мулат быстро обшарил его подмышки и подал знак: можно вылезать.
– Такса кинулась на охотника, – объяснил он и хихикнул.
– Какая… такса?
– Собака для норной охоты. В книжке вычитал. Иногда это случается, хоть и редко. Запускаешь таксу в хитрую барсучью нору. Как я вас в эту пещеру. Пес находит добычу, но вместо того, чтобы отдать хозяину, начинает лаять и кусаться. Жалко ему, видишь ли, расставаться с трофеем. Я говорю мистеру Делони вежливо «руки вверх», а он за пистолет. Ну, пришлось пару раз пальнуть в потолок.
– Сукины дети выследили нас, – прохрипел джерсиец. Лежать на животе с заведенными на затылок руками толстяку было трудно. – Когда вы крикнули, что нашли клад, мы стали радоваться, орать. А они налетели сзади. Подслушивали из той пещеры.
– Храбрей всего вела себя мисс Борсхед. – Фреддо отвесил Синтии клоунский поклон. – Она попробовала протаранить меня на своем бронетранспортере. Пришлось ее ссадить.
– Вы оба преступники, – сухо произнесла тетя. – Вы нас, конечно, убьете и заберете наше сокровище, но Бог вас покарает.
