Борис Акунин - Сокол и Ласточка
– Познакомься, Джордан. Это товарищ Карков, наш последний пассажир. А это мой драгоценный наследник. У Джо еще переходный возраст не закончился, поэтому он на всех огрызается.
«Драгоценный наследник» бросил взгляд исподлобья.
– Отваливаем, что ли?
– Отдать швартовые и полный вперед! – скомандовал Фреддо. – Навстречу научным открытиям! Курс – таинственный остров.
– Чтоб он провалился, твой остров, – проворчал тинейджер.
Из каюты, куда осторожно, держась за перила, спускался Ника, наплывала стандартная карибская музыка: Боб Марли призывал свою женщину не лить слезы.
– Тошнит меня от этой растаманской фигни, – пожаловался шкипер, тащивший сумку. – Исключительно для клиентов держу. Сам-то я из поколения Элвиса.
То, что он назвал каютой, представляло собой глухую конуру без единого иллюминатора. Посередине грубый (но при этом тщательно зачищенный и покрытый лаком) стол со скамьями: по бокам двухъярусные койки. На одной из них, чопорно сложив руки на коленях, сидела Синтия и явно не знала, чем себя занять. Так же странно смотрелся в кубрике мсье Миньон в галстуке – будто заложник, попавший в логово сомалийских пиратов. Один Делони чувствовал себя отлично. Он листал спортивный журнал и сосал из банки пиво.
– Сэр Николас прибыл, капитан, – сказала тетя тоном отправляющейся в изгнание королевы. – Можно поднимать паруса и храни нас Господь.
Фреддо ухмыльнулся.
– Прикажете – поднимем. Желание клиента закон. Хотя вообще-то у нас мотор.
Суденышко качнуло. Николай Александрович почувствовал, что его начинает мутить, и поспешил подняться на свежий воздух.
Болтало гораздо сильней, чем на лайнере, хотя море было почти гладким. Оно сверкало и слепило глаза, а пахло одновременно свежестью и гнилью и еще чем-то вроде стирального порошка. Одиннадцатой палубы эти ароматы не достигали, и у магистра возникло ощущение, что только теперь он действительно вышел в море, лайнер же был не настоящим кораблем, а плавучим отелем. От первого же вдоха полной грудью тошнота прошла, будто ее и не бывало. Ника встал у самого бушприта, взялся рукой за трос, и стало ему вдруг так славно, так свободно, что он сам над собой сыронизировал: корсар-флибустьер, да и только.
А потом случилось довольно удивительное событие. Поскольку Николас стоял спиной к берегу, он ничего не заметил, лишь услышал в воздухе странное хлопанье. Обернулся – и на плечо ему села большая черно-красная птица.
– Капитан Флинт? – Ты-то откуда взялся? – спросил магистр. – Неужто решил меня сопровождать? А как же библиотека?
Попугай глядел немигающим глазом, повернув голову в профиль.
– Кр-р-р-р.
– Прямо как я. Сбежал от книг навстречу настоящей жизни? С попугаем на плече я вылитый Джон Сильвер, только деревянной ноги не хватает. Ты умеешь кричать «пиастры»?
– Тр-р-р-р.
Птица смотрела на Нику сосредоточенно, не перебивала и только поддакивала. Она была идеальным собеседником.
– Ничего, дело наживное. Деревянную ногу мне обеспечит Делони, когда я не найду тайника. А пиастры вытрясет Миньон. Плевать! Зато через несколько часов я буду на настоящем острове сокровищ.
Остров Сокровищ
Маленькую нашлепку на горизонте Николас высмотрел минут через десять после того, как Фреддо ткнул пальцем куда-то вперед и объявил:
– Вон он, Сент-Морис.
На палубу вышли компаньоны, подняли тетю Синтию, а Фандорин все не мог углядеть ничего кроме бликующей ряби. Но вот одна из волн показалась ему не синей, как остальные, а бурой. К тому же она не двигалась.
– Дайте-ка бинокль, – попросил магистр.
Сент-Морис выглядел неромантично – в самом деле плоская нашлепка скучного коричневатого цвета. Другие островки, мимо которых они проплывали по пути с Мартиники, были хоть зелеными.
– Там невысокое горное плато, – объяснил Делони. – Остатки древнего вулкана. Все в расщелинах, будто старый растрескавшийся асфальт. Пойду подремлю. Раньше, чем через час, не причалим.
Время было без пяти пять. В мелкую лагуну надежно укрытую острыми скалами, лодка вошла в шесть. Вода там была прозрачная, пронзительно голубая – каждую раковину на дне видно.
– Вот мои владения.
Фреддо широким жестом обвел берег, где на песке лежала еще одна большая лодка, плоскодонная, ярко раскрашенная, с сияющей белой кабиной.
– Это для клиентов, кто любит гламур, – ухмыльнулся Фреддо. – Все новенькое, все сверкает, внутри стиль «техно». Называется «Пятая колонна». Это такая пьеса у Хема.
– У кого? – спросил мистер Делони.
– Неважно. Я забыл, что вы не любитель литературы, Фил. Вон там офис и наша с Джо хибара. Бунгало для клиентов левее, под крышей из пальмовых листьев. Три комнаты, веранда. Кондиционеры недавно поставил. Американцы без них жить не могут.
Под неумолчную болтовню хозяина высадились, расселились. Тете Синтии и Нику досталось по отдельной комнате, Миньон с Делони поселились вместе, но зато у них была веранда и телевизор.
Болтанка в море и нервная ажитация утомили старую леди. Чтобы завтра быть в хорошей форме, Синтия приняла снотворное и еще засветло улеглась.
Партнеры Николаса занялись приемкой и подготовкой заказанного снаряжения. Миньон сверял накладные, рукастый Делони собирал мудреные аппараты, из числа которых Фандорину был знаком только металлоискатель – новейший 28-частотный «Иксплорер». Фреддо отчитывался перед нотариусом, его сын помогал Филу.
Магистру нужно было позвонить. Мобильный телефон средь океанских просторов, разумеется, не работал, но в конторе имелся спутниковый. Там Николас и устроился, благо Фреддо позволил пользоваться аппаратом без ограничения: «У меня как на пятизвездочном курорте – „все включено“».
Семья Николая Александровича уже должна была находиться в барбадосском отеле. Предстояло непростое объяснение с женой. Алтын обладала фантастически чутьем и моментально срисовывала любую неестественность в голосе мужа, а посвящать ее в подробности предстоящей авантюры Фандорин не собирался – себе дороже.
Во-первых, замучает вопросами, на которые пока нет ответа. Во-вторых, скажет, что он все не так сделал и совершил тысячу ошибок. В-третьих, объявит, что немедленно отправляется на Сент-Морис, потому что у него, недотепы, ни черта без нее не выйдет.
Короче говоря, жене следовало навесить лапши на уши, а Ника по этой части был не мастер.
Поэтому он долго готовился к разговору, поглаживая по спине своего пернатого приятеля и рассеянно оглядывая помещение, в котором ничего интересного не было. Канцелярский стол (1 шт.), стул продавленный (1 шт.), шкафы металлические (2 шт.), вентилятор неработающий (1 шт.) да сейф допотопный с кнопочным цифровым замком (1 шт.).
Надо сказать ей, что телефон спутниковый и одна минута разговора стоит десять долларов, пришла в голову Николасу спасительная идея. Вот аргумент, который побудит супругу быть предельно лаконичной и не углубляться в детали. А заодно объяснит некоторую натужность тона. Когда в голове работает секундомер, напряженность в голосе неудивительна.
Он натыкал номер, состоявший из полутора десятков цифр. Первые два раза сбился, потом еще три раза не проходил сигнал.
Соскучившись, Капитан Флинт перелетел к несгораемому шкафу и, попугайствуя, принялся точно так же тыкать клювом по кнопкам кодового замка.
С шестого раза Фандорин наконец прорвался. В отеле ответили «just a moment, sir».[46] Секунду спустя жена закричала в трубку:
– Да, да! Слушаю! Ну что там стряслось? Я с ума схожу!
Николаю Александровичу стало не по себе. Конечно, с интуицией у Алтын все в порядке, но не до такой же степени! Ее голос дрожал, готовый сорваться на рыдание. Железной леди подобная истеричность была совсем несвойственна.
– Да ничего еще не стряслось, успокойся, – сказал он, сразу сдавая все позиции. – Бывал я в переделках покруче…
Он хотел прибавить, что в крайнем случае разбираться с претензиями компаньонов будет тетя, куда ей деваться, а сам думал: откуда Алтын все узнала?
Но жена сказала нечто, поставившее магистра в тупик:
– Ника, это ты?
– А… Кто же еще? Разве ты ждала звонка от кого-то другого?
Вместо ответа она заплакала. Это уж было совсем ни на что не похоже.
– Да что стряслось? – спросил теперь уже он.
– …Дети пропали… Оба… Я принимала душ. Выхожу – их нет. Жду – не появляются. Я на ресепшн. Говорят, сначала ушел «юный мистер», а потом «юная леди». По отдельности!
– Давно?
– Четыре часа назад. С четвертью…
В трубке что-то грохотало, будто там шла перестрелка.
– Господи, Алтын, что у тебя за звуки?
– Это не у меня. Это у них. Праздник какой-то, или карнавал. Петарды, ракеты, я не зна-аю… – завыла она.
За все годы совместной жизни он не видел (верней, не слышал) ее в таком состоянии.
– Что с тобой? Геля с Ластиком просто пошли посмотреть на праздник и забыли о времени. Они же дети! Ты сама жаловалась, что они ведут себя, словно маленькие старички. А тут экзотика, праздник-который-всегда-с-тобой, – выскочило у Ники что-то хемингуэевское (должно быть под влиянием Фреддо). – Мы для того их сюда и вывезли, чтоб они встряхнулись, ожили. Тебе не из-за чего тревожиться. Барбадос – совершенно безопасный остров.
