Перстень Иуды - Корецкий Данил Аркадьевич
Не заходя домой, она побежала в редакцию, попала под дождь, вымокла и едва не опоздала на планерку, за что удостоилась неодобрительного взгляда Антона Петровича. Потом достоялась в очереди к единственному телефону и, прикрывая ладошкой диск, набрала секретный номер.
– Дежурный слушает! – немедленно отозвался резкий мужской голос.
– Здравствуйте! Не могли бы вы позвать товарища Визжалова Аристарха Сидоровича?
– А кто это говорит? – требовательно спросил мужчина.
– Это Котик…
– Кто-о-о?
– Татьяна Котик. Это фамилия такая, – в голосе журналистки послышалась обида: вот так всегда, все переспрашивают, будто настоящий котик может разговаривать. Дураки!
– Подождите, я попробую его разыскать.
Через минуту она услышала знакомый веселый голос:
– Привет, мой котик, привет мой котеночек! Что стряслось? Говори быстрее, я очень занят.
– Ты помнишь, рассказывал мне, что вы ищете бандита, у которого на пальце перстень с львиной мордой?
– Какой мордой?.. Ах, да! Ну, конечно, помню. А что такое?
– Дело в том, что я вчера была…
Только теперь Танечка спохватилась: она просто не может рассказать Аристарху всю правду – это навсегда испортит их отношения, и жених ускользнет из тщательно расставленных сетей…
– Я вчера была на редакционном задании. Ко мне пристал какой-то мужчина…
– Я ему башку оторву, – весело заявил Визжалов.
– Я не затем тебе звоню. У него на безымянном пальце левой руки был перстень с такой страшной львиной мордой… Не знаю почему, но я сильно испугалась… Мне даже показалось, что она скалится на меня и рычит…
Тон Аристарха резко изменился. Веселые нотки исчезли, вместо них появился холодный металл.
– Ты запомнила его? Как выглядит, во что одет, куда пошел? Где он от тебя отстал? Мне сейчас же нужна вся информация!
– Ну, я уже не помню… Он так навязчиво приставал, что я вынуждена была дать ему свой телефон, и он должен до обеда позвонить…
– Замечательно! Котик ты – умница, такого зверя заманила! Слушай меня внимательно: не отходи от телефона и соглашайся на все, что он тебе предложит. А я скоро приеду. Ты все поняла?
И действительно, через полчаса в редакцию, которая на девяносто процентов состояла из молодых женщин, вошли трое крепких мужчин. Они были в блестящих башмаках, добротных плащах реглан и нэпманских шляпах, но, судя по цепким внимательным глазам и очень уверенным манерам, не имели к торговому сословию ни малейшего отношения.
Они обосновались в большой приемной, куда сразу же, под благовидными предлогами, набились местные дамы. Стало шумно, тесно и весело. В центре внимания оказалась Татьяна Котик, которая свободно разговаривала на «ты» с одним из пришедших и вообще держалась так, будто она здесь главная, что несколько раздражало остальных сотрудниц. В этот момент на шум вышел Антон Петрович. Он подошел к чужакам и строгим голосом хозяина поинтересовался:
– По какому поводу, товарищи? Почему так шумно?
И тут произошла сцена, которая шокировала всех и стала в редакции «Пролетарского молота» самой обсуждаемой на ближайший год.
Один из пришедших повернулся и довольно бесцеремонно громко спросил:
– Кто таков?
Стариков даже опешил от такой наглости, его добродушное круглое лицо покрылось красными пятнами, открыв рот, он хватал воздух, как выброшенная на берег рыба. Наконец, он справился с возмущением и грозно произнес:
– Я-то редактор! А вот кто вы такие и что здесь делаете?!
И тут грубиян достал красное удостоверение, сунул под нос Антону Петровичу:
– Идите к себе в кабинет, гражданин, и не мешайте работать ОГПУ!
Красные пятна исчезли, теперь лицо редактора залила меловая бледность. Он как-то сразу сник, растерянным взглядом обвел застывших женщин и с трудом выдавил:
– Раз такое дело… Расходитесь товарищи по своим рабочим местам! Не будем мешать органам…
Повторять дважды не пришлось, приемная опустела. Только одна сотрудница не приняла распоряжения на свой счет.
– Танечка, вы тоже идите к себе, не мешайтесь…
– Товарищ Котик нам не мешает, а помогает! – назидательно сказал самый веселый представитель «органов».
Антон Петрович тихо зашел в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. А трое гостей расселись поудобней в креслах и скомандовали секретарше:
– К телефону не подходить, трубку не трогать! Разговаривать будет Татьяна Марковна!
Они подключили к телефонному аппарату отводной наушник, чтобы можно было слушать разговор. Медленно тянулись минуты. Чтобы скоротать время, Аристарх рассказывал всякие интересные истории, заговорил он и про перстень с львиной мордой:
– В блатном мире говорят, что перстень этот не простой, якобы он от нечистого, потому и фарт дает… Во всяком случае, Петька Дорохов зеленым пацаном в Ростов приехал, а уже через месяц «деловые» его за своего признавали: смелый, ловкий, удачливый, налеты серьезные за спиной… Недаром мы его столько времени взять не можем: и от погонь уходил, и засады чуял, и стукачей вычислял… Это все не случайно! Уж мы-то знаем…
Его товарищи многозначительно кивали головами.
Долгожданный звонок раздался около двенадцати.
– Здравствуй, моя красавица! – раздался уверенный голос «Карла Ивановича».
– Что это ты на телефоне сидишь? Я думал, тебя звать будут…
Это был прокол. Татьяна растерялась, но, взглянув на Аристарха, который прослушивал их разговор и, ободряюще улыбаясь, рисовал руками какие-то загогулины типа «Соври что-нибудь», собралась с мыслями.
– Секретаршу, Верочку, подменяю, – ответила она. – Да и твой звонок караулю…
– Не обиделась, значит, что я тебя сразу в койку уложил?
Лицо Аристарха закаменело. Татьяна почувствовала, как кровь прилила к щекам.
– Уж больно ты мне понравилась. Хотя я тут подумал…
В трубке повисла напряженная тишина.
– Что подумал? – сдавленно пискнула Татьяна.
– Да так, ничего… Я ведь потом бабам уже и не звоню. Только ты такая сладкая да пахучая… Вот и подумал: будь что будет, испытаю судьбу еще разочек!
– О чем ты? И почему голос такой печальный?
– Неважно… Давай сегодня погуляем красиво… С тройкой вороных, с цыганами… Может, напоследок придется, только мне все равно. Устал я…
– Я ничего не понимаю…
– А тебе и не надо ничего понимать. Это я все понимать должен. Почему ты меня по имени не зовешь?
– Не знаю. Правда не знаю. Уж больно имя у тебя сложное…
– А ты меня Петькой называй, так проще. Они нас слушают?
– Кто слушает, Петя? Странный ты какой-то сегодня…
– Может, и странный. Вечером все прояснится. Подходи в шесть ко входу в Николаевский парк.
– Хорошо, Петя…
Положив трубку, Татьяна расплакалась, и ее долго не могли успокоить.
Ровно в восемнадцать часов торжественный выезд ресторана «Золотой век» – лакированная черная карета бывшего городского головы, запряженная тройкой лоснящихся вороных коней, остановилась у свежевыкрашенных железных ворот Николаевского парка, который хотя и был переименован в Пролетарский, в народе назывался по-прежнему.
Из кареты упруго выпрыгнул изысканно одетый Петр Дорохов – в черном смокинге с атласными отворотами, белоснежной сорочке, черной бабочке и черном цилиндре. В руках он держал огромный букет белых роз. Ищуще оглядываясь по сторонам, он подошел ко входу, но Танечку Котик не увидел. Вместо нее с трех сторон к нему бросились крепкие мужчины в штатской одежде. Лицо налетчика исказила усмешка, столь же страшная, как оскал львиной пасти. Букет упал на землю, открывая два взведенных пистолета: блестящий никелем браунинг и вороненый кольт. Мгновенно загремели выстрелы, мужчины в штатском, не успев ничего понять, повалились на землю, как городошные фигуры, сбитые пущенной умелой рукой битой.
Сзади, отрезая бандита от кареты, мчались вооруженные люди в форме и штатском, но он и не собирался возвращаться, а напротив – побежал вперед и, проскользнув сквозь калитку, забежал в шелестящий молодой листвой, но довольно неухоженный и сильно заросший парк. А когда преследователи, мешая друг другу, сгрудились перед узким входом, в них полетела ручная граната. Взрыв расшвырял сотрудников ОГПУ и милиции, внеся в ряды уцелевших растерянность и сумятицу.
