Евгений Сухов - Король медвежатников
Он был готов к предстоящему разговору.
— Мне надо ненадолго отлучиться.
— Когда ты вернешься? — спросила Елизавета.
Барышня уже поднялась и, встав перед зеркалом, принялась расчесывать длинные густые волосы. Савелий был зачарован этим зрелищем.
— Скоро, — ответил Савелий, очнувшись и не слыша собственного голоса.
— Ты мне не ответил, — улыбнулась Елизавета, повернувшись.
— У тебя в роду случайно колдуний не было? — спросил Савелий, невольно поежившись.
— А ты забыл, что каждая женщина немного ведьма, — с вызовом произнесла Елизавета, вновь повернувшись к зеркалу.
— Если я не вернусь часа через три, — как можно спокойнее сказал Савелий, — сообщи об этом Мамаю, он знает, что нужно делать.
И, не оглядываясь, шагнул за порог.
Часть IV Тайна марабу
Глава 22 Секрет мистических знаков
Развернув картину, Савелий с интересом стал наблюдать за реакцией аббата Мессиана. Губы аскета плотно сжались, на впалых щеках обозначились две глубокие морщины. Пожалуй, это было единственное, что выдавало его настроение. И больше ничего, ровным счетом! На лице, высохшем от постов, не отразилось даже тени каких-либо переживаний. Так и должно быть, что это за монах, если он бурно выплескивает свои эмоции. Во всех жизненных ситуациях он обязан выглядеть невозмутимым: сдержанно улыбаться, если окружающих распирает хохот, и слегка грустить, если другие заходятся в неутешном плаче.
— Что вы на это скажете?
— Картина хороша, — негромко произнес аббат, — она украсит любой музей. Как она к вам попала?
Голос его прозвучал совершенно бесцветно, отразив слабое любопытство, но вот застывшие глаза, будто бы нацеленные в самое нутро собеседника, выдавали нешуточный интерес. Савелий невольно улыбнулся — этого человека легко представить с колодой карт в руках или в казино за вращающейся рулеткой. Да и на женщин наверняка он посматривает не божьим агнцем. Сколько же нешуточных страстей может прятаться под сутаной монаха!
— Можно, я не буду отвечать вам на этот вопрос… Извините меня, но это не моя тайна.
— Воля ваша, — так же невозмутимо пожал плечами аббат.
Аббат Мессиан был священником в церкви Сен-Жермен-л'Оксерруа, что стояла напротив восточного фасада Лувра. Служить в этом соборе было почетно, потому что возвышался он на месте бывшего святилища эпохи правления Меровингов, той самой земли, что зачала Франкское государство.
— На обратной стороне холста имеются какие-то мистические знаки, вы не могли бы растолковать их смысл? — негромко спросил Савелий, без стеснения заглянув в бесстрастное и пожухлое лицо аббата.
— Давайте посмотрим, — с готовностью произнес Мессиан. — Не так давно ко мне приходил один мсье и принес крохотную статуэтку Будды, на которой были начертаны разные знаки. Он просил, чтобы я разгадал их.
— И вы разгадали?
— Разгадал, — не без гордости отвечал аббат. — Они связаны с вечным покоем.
— Вы можете сказать, как звали этого мужчину?
Аббат поморщился, вспоминая:
— Кажется, мсье Дюбаи. Точно, мсье Дюбаи!.. Господи! — отшатнулся священник, едва взглянув на холст. — Это же дьявольские знаки!
Савелий обратился к аббату не случайно. Мессиан считался большим специалистом по разгадыванию магических знаков и символов. И там, где иной видел невыразительные крючочки да кривые линии, он легко прочитывал послание, пришедшее из глубины веков. Большинство иерархов церкви в средние века грешили тем, что заставляли мастеров на фасадах католических соборов изображать неведомую символику, тем самым путая святость с дьявольщиной. Смысл многих символов давно померк, а то и вовсе переродился в новые значения, и аббата частенько привлекали к тому, чтобы он растолковал смысл вычерченных пентаграмм и раздвинутых циркулей. Нередко, вникнув в тайный смысл статуй и знаков, он советовал настоятелям монастырей безжалостно уничтожать сотворенное. А обломки разрушенных символов топить в Сене и раскидывать по закоулкам Парижа.
— С чего вы взяли? — искренне удивился Савелий.
— Посмотрите на этот знак, — ткнул аббат пальцем в фантастическое существо, изображенное на обороте картины. — О чем оно вам говорит?
— Это грифон! — спокойно поглядел Савелий. — Орел с телом льва. Эмблема человеческой и божественной природы Христа!
Аббат Мессиан с любопытством посмотрел на Савелия:
— А вы, я вижу, молодой человек, не чужды знаниям. Так оно и есть, вы ответили правильно. Только то, что вы сказали, было характерно для четырнадцатого века, но, начиная с раннего христианства, этот знак символизировал силы мщения! И остается только гадать, чья рука вывела его и для кого именно предназначалась месть. Как вы думаете, а это что за знак?
На краю холста твердой уверенной рукой древнего мастера была изображена кобра. Поднявшись на толстый хвост, рептилия зловеще распустила капюшон и хищно раскрыла рот. Рисунок выглядел очень реалистично, изображение завораживало. Полное впечатление того, что аспид сейчас выбросит вперед гибкое тело и цапнет ядовитым зубом.
— Это не к добру! — уверенно ответил Савелий. — Змея — всегда символ обмана.
— Верно, — с уважением протянул старый аббат, посмотрев на Родионова совсем другими глазами. — Вот только непонятно, кто же был обманут и как это связано вот с этим символом?
— А это что? — спросил Савелий, ткнув пальцем в какое-то членистоногое.
— Скорпион. Очень плохой знак! В Библии скорпион — это демоническое существо, в средние века — это образ смертельного предательства! Вот только о каком предательстве идет речь?
Но загадки не закончились — в центре полотна аббат рассмотрел едва проступающую запись. Он достал мощную лупу и, прищурившись, приложил ее к надписи. Савелий невольно обратил внимание на открытый шкаф, из которого аббат достал лупу. На полках, плотно прижавшись друг к другу, стояли колбы и стаканчики, заполненные порошками и цветными мутноватыми жидкостями. Интересно, чем же он еще занимается помимо того, что служит богу? А может, аббат Мессиан — последний из алхимиков и тратит остаток жизни на то, чтобы создать философский камень? Помнится, не так давно по Парижу ходил какой-то чудак, который утверждал, что живет уже пятую сотню лет, что знает секрет философского камня и способен единственным прикосновением превратить ртуть в кусок золота. Забавно, право!
Савелий с интересом наблюдал за монахом, склонившимся над холстом. Трудно было поверить, что в столь дряхлом теле жила неистребимая тяга к знаниям.
Наконец монах распрямился и счастливо объявил:
— Прочитал!
— И что же там написано?
— «Memento more», что значит, — «помни о смерти»! Обычно рядом с такими надписями рисуют скелеты, но я их не увидел, — разочарованно протянул аббат Мессиан.
Монах спрятал лупу в шкаф и вздохнул:
— Символ смертности плоти… По-другому можно сказать и так: вера в жизнь после смерти. Я думаю, что этот символ был нарисован последним. Человеком, начертившим первые два знака, руководило чувство мести, и когда он выполнил свой обет, тогда был сделан и последний знак. Он означает, что мститель теперь может умереть спокойно.
— Если бы узнать, что им двигало, — взволнованно произнес Савелий.
— Увы, — развел руками монах, — боюсь, что нам этого не узнать.
— И что вы мне посоветуете?
В храме, несмотря на летний зной, было прохладно. Савелий поежился, а может, его просто пробивал озноб от дурного предчувствия?
— Я бы посоветовал вам избавиться от этой картины, — поморщился монах, — и чем быстрее вы это сделаете, тем лучше будет для вас.
— Вот как, — не стал скрывать своего удивления Савелий, — неожиданный ответ. Чем же вам так не угодила эта картина?
— А вы не догадываетесь? Знаками, сын мой! Мистическими символами. В каждом из них скрыта огромная сила. Даже если вы попытаетесь стереть их, то они не исчезнут. Они останутся. Они заговоренные. Способны материализоваться и действовать так, как им предначертано судьбой. Называйте это как хотите, божий промысел или дьявольское наущение, но это так! Если вы безбожник, можете назвать это явление неисследованной формой материи, ваше дело! Но сила этих мистических знаков уже проверена не однажды. Она неистребима, в них заложена какая-то собственная программа, не подвластная нашему мышлению. Она может прийти в действие даже через много сотен лет. Мщение может принимать самые разнообразные формы, но, поверьте мне, старику, оно обязательно себя проявит. Все, кто имеет дело с этой картиной, находятся в большой опасности. Думаю, что я тоже… С тех самых пор, как прикоснулся к ней.
Савелия неожиданно охватил страх. Бодро улыбнувшись, он постарался не выдать своего состояния:
