Уильям Дитрих - Пирамиды Наполеона
Оглядевшись, я никого не увидел. Я пришел сюда, вооруженный винтовкой и томагавком, но не строил никаких четких планов, хотя надеялся отыскать в этом храме жезл Мина и встретить Силано, по возможности заметив его первым.
Утопая в песке, я с трудом поднялся наверх и прошел через главный вход. Из-за толстого слоя песка на полу я едва ли не коснулся потолка, проходя в зал. Запалив взятую у солдат свечу, я увидел, что синий потолок усыпан желтыми пятиконечными звездами. Они походили на морских звезд или, как мне вдруг подумалось, на каких-то причудливых человечков с маленькой головкой и четырьмя конечностями, летающих в этом ночном небе. Там был также ряд хищных птиц и крылатых светил, раскрашенных в красные, желтые и синие тона. Мы редко смотрим вверх, и однако весь здешний потолок раскрасили так же затейливо, как Сикстинскую капеллу. В глубину первого и самого замечательного храмового зала попало уже значительно меньше песка, и там я быстро понял, насколько выше изначально были входные колонны. Внутреннее пространство походило на рощу могучих древесных стволов, испещренных множеством цветных резных изображений и символов. С благоговейным страхом я бродил между этими восемнадцатью исполинскими стволами, неизменно украшенными безмятежными лицами богини. Столб колонны подразделялся на несколько частей. Сначала я заметил ряд анхов, священных ключей жизни. Затем шли изображения египтян, застывших в изящных позах и приносящих жертвы богам. Там были и ряды неразборчивых иероглифов, среди которых выделялись обведенные в овальные рамочки знаки — картуши, так называли их французы из-за сходства с патронами. Впечатляюще выглядели и резные изображения птиц, очковых змей, пальмовых листьев и шагающих животных.
По краям зала потолок покрывала затейливая роспись со знаками зодиака. Около них раскинулась фигура обнаженной женщины колоссальных размеров — видимо, какой-то небесной богини. Такое множество странных богов и символических изображений в итоге ошеломляло и сбивало с толку, весь зал представился мне подобием древней газеты. А сам я выступал в роли глухого, пришедшего послушать оперу.
Внимательно осмотрев песок, я не заметил никаких следов Силано.
Из этого большого зала я прошел во второе, менее просторное помещение, столь же высокое, но более привлекательное. К нему примыкали непонятного назначения комнаты с разрисованными стенами и потолками, уже давно лишенные каких-либо признаков обстановки. Вход в очередные помещения находился выше на ступеньку, то есть каждая следующая комната оказывалась ниже и меньше предыдущей. В отличие от расширяющихся от входа христианских соборов, египетские храмы, казалось, съеживались к дальнему концу. Чем выше почиталось место, тем оно становилось теснее и сумрачнее, допуская в свои пределы лучи света лишь в особые дни года.
Разгадаю ли я здесь смысл моей октябрьской даты?
Храмовый интерьер был настолько интересным, что я на время практически забыл о цели прихода. Я разглядывал мерцающие в отблесках свечи изображения змей и цветов лотосов, плывущих по небу лодок и свирепо оскаливших пасти львов. На меня таращились бабуины и гиппопотамы, крокодилы и птицы с длинными шеями. Великолепные процессии людей несли жертвенные дары. Женщины выставили напоказ соблазнительно полные груди. С ними соседствовали изображенные в профиль божества, величественные и невозмутимые. Здесь явно процветало примитивное идолопоклонничество, вмещавшее в себя божественных животных и человекообразных богов со звериными или птичьими головами. И однако мне вдруг впервые пришло в голову, насколько ближе были египтяне к их богам, чем мы к нашему небесному владыке. Наш бог пребывал в возвышенной отстраненности от земной суеты, а египтяне могли лицезреть своего мудрого Тота всякий раз, когда ибис прилетал в заводь за рыбой. Видя пролетающего сокола, они вспоминали Гора. Если бы они поделились с соседями историей о том, что беседовали с горящим кустом, то все восприняли бы это как само собой разумеющееся.
По-прежнему ничто не указывало на то, что здесь побывали Силано или Астиза. Неужели солдаты ввели меня в заблуждение… или впереди меня поджидает засада? Однажды мне почудились чьи-то шаги, но когда я остановился и прислушался, то услышал ни звука. Заметив какие-то ступеньки, я поднялся по странной винтовой лестнице, взмывающей вверх кругами, словно устремившийся в небеса ястреб. Стены украшало резное изображение восходящей процессии людей, несущих дары. Должно быть, по ней поднимались для проведения жертвенных ритуалов. Я вышел на крышу храма, окруженную низким парапетом. Все так же терзаясь сомнениями относительно того, что же мне надо искать, я бродил по этой плоской крыше среди маленьких святилищ. Одно из сооружений, окруженное стройными, невысокими колоннами, увенчивала статуя Хатор, и при виде его мне вспомнились бельведеры парижского парка. Дверной проем в северо-западном углу вел в маленькое двухкомнатное святилище. Внутреннюю комнату украшал барельеф фараона или бога, восставшего из мира мертвых по многим признакам: его устремленный вверх фаллос явно свидетельствовал о триумфе жизни. В памяти всплыл рассказ Еноха о «поднимающем оружие» боге Мине. А еще на «Ориенте», при подходе к Египту, кто-то из ученых рассказывал, что, по некоторым древним источникам, Мин, подобно Осирису, считался одновременно сыном и мужем Исиды. Над этим божеством парил сокол. И вновь мои скудные умственные способности не выявили здесь никакой практической подсказки.
Внешняя комната хоть немного оживила мои собственные чувства. Две обнаженные, раскинувшиеся на потолке женщины обрамляли рельефный круг, заполненный впечатляющими фигурами. После краткого изучения я пришел к выводу, что передо мной резное изображение священных небес. Круглый диск символического небосвода, окрашенный выцветшими синими и желтыми красками, поддерживали четыре богини и восемь божественных образов Гора с ястребиными головами — может быть, они олицетворяли двенадцать месяцев? Я вновь заметил знаки зодиака, мало отличающиеся от тех, что дошли до наших дней: Бык, Лев, Рак, Рыбы. По краю окружности проходил ряд из тридцати шести фигур, как человеческих, так и звериных. Может, они представляли древнеегипетские и революционные французские десятидневные недели?
Задрав голову, я внимательно разглядывал изображения, пытаясь уловить их тайный смысл. На северной оси храма находилось изображение Гора, сокола, имевшего самый величественный вид. Восток обозначал бык, Телец, символизировавший ту эпоху, в которую были построены пирамиды. На юге находилось существо, напоминающее нечто среднее между рыбой и козлом, а рядом с ним человек, льющий воду из двух кувшинов, — Водолей! Он считался символом будущей эпохи, грядущих столетий, и также означал наступление животворного подъема Нила. В виде водного символа Водолей означался и на висевшем на моей шее медальоне, и знак Водолея на утонувшем вместе с «Ориентом» календаре по моей гипотезе указывал на 21 октября.
Этот потолочный круг напомнил мне компас. Знак Водолея указывал на юго-запад.
Я вышел на крышу, пытаясь осмыслить все увиденное. Каменные ступени привели меня к парапету в дальнем конце храма, и я забрался на него, чтобы оглядеться. На юго-западе находился менее величественный храм, гораздо сильнее разрушенный временем, чем тот, в котором я стоял. Енох упоминал о каком-то маленьком храме Исиды, в котором мог находиться таинственный жезл Мина. За невысокой храмовой постройкой виднелась занесенная песками дальняя часть внешней стены, а еще дальше поблескивали серебром под холодными звездами пустынные барханы.
Медальон слегка холодил мою грудь. Смогу ли я найти недостающую его часть?
Второй лестничный пролет привел меня обратно в нижнюю часть храма. Этот крутой спуск был подобен пикированию того сокола, что взмывал вверх по спирали у первой стены. Теперь люди с дарами следовали вниз. И вновь я оказался в главном храме, но боковой дверной проем вывел меня в занесенный песками задний двор. Я поднял глаза. Передо мной маячил центральный храм с львиными мордами, выступающими из стены, как горгульи.[58]
Перехватив винтовку в правую руку, я направился дальше к замеченному сверху невысокому храму. Справа от меня возле священного озера темнели пальмы. Я попытался представить, каким было это место в древности, если удалить холмы нанесенного песка. Дорожки, вымощенные белоснежными сияющими плитами, ухоженный сад и жрецы, совершающие омовения в поблескивающих водах пруда. Какой прекрасной, наверное, была жизнь в этом оазисе! А ныне все лежит в руинах. Выйдя из главного храма, я повернул за угол и остановился как вкопанный. На стене были вырезаны гигантские фигуры тридцатифутовой высоты. Царь и царица, как я решил, разглядев их головные уборы, приносили жертвенные дары полногрудой богине, вероятно Хатор или Исиде. Стройная и изящная царица с оголенными руками и длинными ногами была в высокой короне, а волосы ее, заплетенные в косы, украшала диадема со змеиной головкой.
