Дмитрий Леонтьев - Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада
— Это могло быть совпадением, — предположила Беликова. — Рынок — место криминальное, мало ли какие дела были у этого парня на стороне...
— Может бьггь, — кивнул Пискунов. — Хотя лично я в это не верю. Совпадения в таком деле я допускаю с трудом... Но поживем — увидим. Так каким же будет ваше решение, Сергей Алексеевич? Участвуете в операции?
— Да, — твердо ответил я. — Участвую. Еще как участвую! Когда?
— А вот прямо сейчас и поедем, — посмотрел на часы Пискунов. — Насчет начальства можете не волноваться: я выпросил разрешение на ваше участие в операции через свои каналы. Вы откомандированы в мое распоряжение.
— Самоуверенно, — покачал я головой, — а если бы я отказался?
— Тогда бы я вам приказал, — голос Пискунова стал жестким. — Уж простите великодушно, Сергей Алексеевич, но дело приобрело такой размах и такое значение, что тут уж не до личных отношений. У нас остался только один шанс, и мы просто обязаны его реализовать. Вы готовы?
— Готов, — ответил я и поднялся...
Особняк Панова располагался неподалеку от станции метро «Рыбацкое», на берегу Невы, в живописном местечке, еще в начале «перестройки» захваченном под застройку финансовыми воротилами и преступными авторитетами (эти понятия были в те времена синонимами). Высокий кирпичный забор окружал целый комплекс зданий: Панов отстраивался добротно, явно не допуская даже мысли о возможной гибели или аресте. Тем обиднее было сейчас сидеть ему в этом роскошном заключении — богатому, властному человеку, привыкшему вершить чужие судьбы и не способному гарантированно защитить свою собственную жизнь. Выглядел он, мягко говоря, печально: огромные, черные мешки под воспаленными глазами, землистый оттенок лица, трясущиеся руки. Пил он явно «по-черному».
— А-а, спаситель! — с кислой миной протянул он, заметив меня. — Что ж ты тогда этого ублюдка прибить не смог? Сиди теперь тут, в окружении этих барбосов... Коньяк будешь? Нет, ну и не надо... А я пойду, приму грамм пятьдесят...
— Я показал весь обслуживающий персонал, всех телохранителей и всех наших сотрудников, — сказал мне Пискунов, когда нетвердой походкой хозяин особняка удалился в свою комнату, — заметили что-нибудь подозрительное?
— Нет, — ответил я. — Убийцы среди них нет, это точно.
— В основном он работает в одиночку, — сказал Пискунов. — Что ж... Будем ждать. Покушать не хотите? Закупает продукты и готовит наш человек. В столовой накрыто.
— Нет, благодарю, — отказался я. — И сколько ты планируешь держать здесь осадное положение?
— Сколько придется, — ожесточенно ответил Пискунов. — Год, два, десять лет! Пока этот поганец не отважится сунуть сюда свой нос!
— Медаль «за сидение на Шипке» тебе гарантирована, — вздохнул я. — Он и впрямь может отказаться от своего замысла... на некоторый срок. Я так понимаю, что спешности в исполнении заказа нет.
— Он придет, — с фанатичной убежденностью заявил Пискунов. — А я его возьму! Вот увидишь! Ты куда?
— Забыл сигареты в машине. Я редко курю, потому их с собой и не таскаю. Расслабься — я не убегу. У тебя начинается мания преследования.
— Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на моем месте, — проворчал Пискунов. — Давай, только не задерживайся. Мало ли что...
Машины во дворе были развернуты в сторону ворот. Даже меня Пискунов заставил оставить ключи в замке зажигания — его дотошность и впрямь стала приобретать формы мании. Не хватало только кружащих над особняком вертолетов и снайперов на вышках по периметру.
Закурив, я окликнул уныло вышагивающего по двору человека:
— Добрый вечер, господин подполковник.
Дивов оглянулся, узнал:
— Если не ошибаюсь, майор Седов? Мы с вами виделись в тот злополучный день в отделении милиции.
— Я помню, — сказал я. — Как вы?
— Спасибо, не очень, — кисло усмехнулся он. — Такие поражения в моем возрасте сродни переломам — заживает с трудом, куда дольше, чем в юности... Вы тоже думаете, что он придет?
— Киллер-то? Да он уже здесь, — уверенно ответил я.
— С чего вы взяли? — удивился Дивов.
И тут началось! Зрелище было исключительное. Подобного фейерверка я не видел даже на новогодних гуляниях. Сначала мощно рвануло где-то в подсобных постройках, разбрасывая по всему двору комья грязи и заволакивая клубами дыма. Потом дробно застучали выстрелы в самом доме, пророкотала очередь за забором слева. Рявкнуло что-то, похожее на гранатомет. С шипением взвилась в воздух синяя ракета (это-то зачем?!). Канонада была такая, что на Невском проспекте должны были дрожать стекла. Подполковник выхватил пистолет и, пригнувшись, укрылся за машиной.
— Что это?! — крикнул он.
— Отвлекает, — прокричал я в ответ. — Оставайтесь здесь. Я сейчас... Сколько ваших людей в здании?
— Девять. Не считая нас с Пискуновым.
Я кивнул и пошел в особняк. Надо отдать должное спецслужбам — здесь никто не паниковал. При первых выстрелах телохранители заняли заранее расписанные позиции и, приготовив оружие, ждали. Бессмысленно метались лишь люди Панова, сея панику и путаясь под ногами. Мощный удар буквально потряс дом. Где-то зазвенели выбитые стекла. Мне навстречу попались телохранители Панова, которые тащили куда-то обезумевшего до полной невменяемости хозяина. Наперерез им с пистолетом в руке метнулся Пискунов:
— Куда?!
— В подвал, — крикнул один из них. — Там безопаснее.
— Стоять! — рявкнул капитан, грозя пистолетом. — Никакой самодеятельности!
— Но...
— Отойти от него! Никому не верю, а уж вам и подавно! Отойти, я сказал! Седов, — обернулся он ко мне. — Берите Панова, захватите Дивова, поезжайте на конспиративную квартиру, он покажет — здесь оставаться опасно. Если он уже в доме... Что за черт?! Это не Петербург, это какое-то Чикаго! Он в доме, и мы его возьмем! Не стойте же, идите!
Схватив безвольного Панова за рукав, я потащил его за собой. Справа и слева от меня бесшумно скользили два сотрудника из группы прикрытия, вооруженные короткоствольными автоматами неизвестных мне моделей.
— Не спускайте с него глаз! — сказал я Дивову, подталкивая к нему Панова. — Отведите в сторону, приставьте этих парней и просто ждите. Скоро это закончится. Я сейчас...
Я повернулся к особняку, но не успел сделать и шага — произошло непредвиденное.
— Уехать! — истерично выкрикнул Панов, отталкивая подполковника и устремляясь к моей машине (именно в ней была распахнута дверца). — Бежать отсюда! Вам же сказали — бежать!
— Стой! — заорал я. — Держите его! Не давайте ему завести мо...
Он все же успел повернуть ключ в замке зажигания. Взрыв был такой, что машину даже подбросило вверх. Тугой взрывной волной меня швырнуло на землю, что-то горячее ударило в плечо, мгновенным наркозом обездвиживая руку. Оглушенный, я поднял голову. В двух шагах от меня на земле сидел Дивов и зажимал лицо руками. Сквозь пальцы на землю падали темно-багровые капли. Один из сопровождавших меня парней ворочался на земле, ругаясь беспрестанно и с чувством — верный признак того, что жить будет. Со вторым было хуже. Он лежал, широко раскинув руки, и на его губах пузырилась розовая пена. Странно, но взорванная машина не горела. Разваленная, как сломанный пирог, она лишь смрадно коптила, ощетинившись во все стороны рваным железом.
— А вот теперь я обиделся всерьез, — сплюнул я на землю кровавым сгустком и поднялся. — Подполковник, вы живы?
— Лицо разодрало, но глаза вроде целы, — прохрипел он.
— Помогите ребятам... Беликова с минуты на минуту должна привезти ОМОН... Просто мы, как всегда, чуть-чуть опаздываем... Я сейчас...
Но и в этот раз я не успел войти в особняк. На крыльцо выскочил растрепанный Пискунов, мазнул взглядом по произведенному взрывом побоищу и схватился за голову:
— Опять! Теперь точно амба!
— Нет, Протей, — покачал я головой. — На этот раз — нет. У тебя все почти получилось, но... Почти.
— Что? — опешил он. — Кто — Протей? Я — Протей?! А-а, понятно. Взрыв, шок... Ничего, потерпи немного, скоро приедет помощь и...
— Ты меня потому и пригласил сюда, что хотел разом избавиться от всех свидетелей, видевших тебя в лицо. Хоть и в гриме, — сказал я. — Я это знал, хотел увести Панова в безопасное место, но тебе опять повезло. Уж больно запали ему в душу твои слова насчет того, что ему надо быть подальше от этого дома. Обезумел мужик от страха... Так что в тюрьму пойдешь со спокойной совестью: свое задание ты выполнил. Знать судьба им такая... Но и тебе хватит гулять. Пора остановиться... Пора!
— Сережа, — сказал он, — ты ошибаешься. Мне даже говорить об этом оскорбительно, но чисто из уважения... Подумай сам: вот сидит подполковник Дивов, который тоже видел Протея. И он же знает меня как облупленного — столько лет работали вместе. Ни один грим не даст такого эффекта.
— Правильно, — сказал я. — В тот раз роль «Протея» играл другой человек. Ты знал, что его не станут задерживать, надеясь выйти через него на остальных участников организации, и решился на этот шаг без особого риска. Я полагаю, это был твой агент, которому ты сказал, что надо сыграть роль подставного лица: «заказчик» хочет нанять киллера. Он был уверен, что перед ним настоящий «заказчик», а Дивов был уверен, что перед ним настоящий киллер... Я полагаю, что этим подставным лицом был мой, ныне покойный, агент. Он ведь был и твоим агентом, так? Такое иногда случается с людьми, которые, как Фигаро, хотят угодить сразу всем, чтоб спокойно делать свой маленький гешефт. Мое «кураторство» стало его со временем тяготить, вот он и решил втравить меня в это дело, «слив» информацию о «черном порно». Мелкая пакость, но вдруг бы да сработала... Установить это несложно — подполковник посмотрит фотографии агента и, полагаю, сможет опознать.
