Джеймс Риз - Досье Дракулы
— Но какое отношение к написанию пьесы имеет Торнли? — удивилась Флоренс, которая порой демонстрирует необычайное здравомыслие и проницательность.
— Он помогает нам в создании образа врача, дорогая, — пояснил я, — своими знаниями, точно так же как леди Уайльд — своим остроумием.
На том дело и кончилось. Итак, Фло не подозревает, что в гостиной плетется заговор, а между тем это именно так, и я не осмеливаюсь доверить подробности бумаге. Тайна — вот что в первую очередь необходимо для успеха нашей пьесы. Нашей самой рискованной пьесы, над которой мы работаем.
Дневник Брэма Стокера
Четверг, 25 октября 1888 года, 4 часа утра
Никакого зова, никаких признаков того, что он где-то рядом. Мы по очереди продолжаем нести караул. Сейчас мое дежурство, и я пишу эти строки.
Торнли ознакомился со всеми подробностями и завтра возвращается на несколько дней в Дублин, что продиктовано его врачебными обязанностями. Теперь Кейну предстоит играть его роль.
— Ох, был бы здесь Оскар, — говорит он, хотя вовсе не это имеет в виду. — В таком грязном дельце он наверняка сумел бы помочь.
Хорошо, что леди Уайльд уже удалилась. (Вопрос. Что она знает о распутной жизни своего Ас-кара?)
Завтра я появлюсь на сцене, чтобы представить Генри календарный план постановки «Макбета». Нужно, чтобы он одобрил поездку труппы в Эдинбург во вторую неделю ноября, не позже. Поскольку Мэнсфилд весьма успешно играет в «Джекиле и Хайде» и в сундуках «Лицеума» весело позвякивают монеты, надеюсь, Генри одобрит мой график. Кроме того, Пек подготовит для нас замок.[240]
6 часов утра
Меня сменил Кейн. Лечь спать? Вряд ли: уже слишком поздно, чтобы принимать настойку опия.
Дневник Брэма Стокера
Вторник, 30 октября
Слежу за прессой, с радостью отмечая отсутствие новостей о кровопролитии, ибо мы пребываем в беспокойстве относительно его терпения. Будет ли он ждать? Решится ли?
Об Уайтчепеле не может быть и речи. Чада Света запретили мне туда соваться. Вот я и гадаю: откуда он следит за мной?
Завтра Торнли возвращается из Дублина через Парфлит с последним персонажем нашей драмы. Скоро все будет готово. Наша пьеса. Наш план.
Наш обман.[241]
Дневник Брэма Стокера
Пятница, 2 ноября, вторая половина дня, после спектакля
Он определенно кажется нормальным, этот П. Никто, встретившись с ним при обычных обстоятельствах, ничего бы не заподозрил. Тем не менее Торнли остается с ним в гостинице «Карфакс армз»[242] близ вокзала на Фенчерч-стрит, чтобы Эбберлайн не выследил его раньше времени. Торнли докладывает, что П. относится к нашей затее с полным сочувствием и покинул Степни-Лэтч как «мятежник», счастливый в своем несчастье. Он согласен на наши условия: будет принимать успокаивающие средства, готов находиться в изоляции и под надзором. Достаточно скоро он обретет свое время, свою жизнь и будет волен делать все, что пожелает. И не позже чем через три дня.
В понедельник на рассвете мы тайком проведем П. в темные недра «Лицеума» и с помощью своих театральных ухищрений превратим его в самого настоящего Тамблти.
Кейн хочет к концу недели найти и обработать наших сообщников-мальчиков, поэтому уже сейчас занимается этим делом. Они должны быть готовы ко вторнику, к шестому числу, ибо седьмого наш фальшивый Тамблти предстанет перед Эбберлайном.
Весть о том, что в воскресенье, 11-го числа, все мы в связи с подготовкой «Макбета» отбудем в Эдинбург на давно задуманную Генри шекспировскую встречу, распространилась так широко, что уже наверняка достигла ушей Тамблти. Сбор назначен на вокзале Кингз-Кросс, поезд отбывает в 11.15, и горе тому, кто опоздает. Сейчас нам не до шуток, ибо речь идет о жизни и смерти. Если бы все причастные могли знать это: но нет, нет и нет!
(На заметку. Направить запрос Констанции на Тайт-стрит. Мы хотим получить, нет, нам позарез нужны произведения искусства из храма. И она их нам даст, если никто ни о чем не будет ее расспрашивать и никто ей ничего не будет рассказывать. По словам Сперанцы, «в настоящее время она предпочитает ничего не знать». Ну а если она откажется, Харкеру и Хэйвзу Крейвену придется создать похожие холсты на месте. Правда, встает вопрос, как обосновать египетскую тематику? Они ведь художники, вовсе не склонные к бездумному исполнению указаний. Простое «так надо» для них не годится. Никогда мне еще не приходилось так лицемерить! Но никогда раньше столь многое не зависело от каждого моего поступка.)
Дневник Брэма Стокера
5 ноября 1888 года
Сегодня в полдень мистер Терренс М. Пенфолд восстал из чрева театра «Лицеум» в образе Фрэнсиса Дж. Тамблти. Мы с Кейном были творцами этого преображения. Кейн хорошо знал Тамблти, да и я после возвращения в Лондон видел его достаточно часто. По физическим данным П. вполне подходит: возраст, стать, телосложение и т. д. Все, что требовалось для маскировки, — это щетинистые усы, рыжая краска для волос да некоторые наставления, мои и Кейна, по части произношения, с помощью которых мы — хочется верить, что нам это удалось, — превратили англичанина в американца.
Но хотя мы постарались придать П., насколько это было возможно, сходство с Тамблти, скопировать его манеры и т. д., но не стали рассказывать ему о нем всего. Некая толика неведения поможет ему держаться естественнее, отвечая на вопросы, и вернее ввести Эбберлайна в заблуждение. (На заметку. Напомнить П., что, изображая Т., он должен говорить, будто знает лишь о пропаже своих собак, но не об их ужасной участи. Поскольку Генри Ирвинг его обидел (как?), он долго не появлялся в «Лицеуме». И пусть П. в роли Т. отказывается говорить, где находился все это время, чтобы у него не было алиби.) И хотя мы не скрыли, что Т. разыскивают для допроса в связи с уайтчепелским кошмаром, Кейн, как бы между делом, сказал, будто бы его ищут «наряду с сотней других». Поскольку у П. возникли вопросы, я оставил Кейна растолковывать ему, что к чему, а сам занялся костюмами и реквизитом. (На заметку. Не забыть срезать отовсюду ярлыки «Собственность „Лицеума“».)
Затем мистер Пенфолд с Торнли вернулись в «Карфакс армз». Там им предстояло отрепетировать в исполнении П. строки из «Макбета», дабы мы могли оправдать его присутствие в Эдинбурге желанием этого знакомого Кейна, выступавшего под именем Годалминг,[243] исполнить роль тана Росса (и, конечно, привратника) на нашей читке. Джентльмену требовалось всего лишь снисхождение, ничего больше, однако, чтобы получить согласие Генри, нашему Годалмингу пришлось пожертвовать «Лицеуму» сумму, достаточную для оформления фойе. Деньги, разумеется, принадлежали Кейну, который охотно их выделил. Внести вклад куда проще, чем сделать то, что было сделано в конце прошлой недели, а именно найти сообщников, подходящих для нашего плана, одновременно продажных и сговорчивых. Но и это было успешно выполнено, наши ганимеды найдены, и теперь все вспомогательные роли в задуманной постановке распределены. Мы начинаем завтра! С помощью Т. и его мальчиков мы заманим инспектора Эбберлайна на сцену, и, когда опустится занавес, он получит своего Тамблти. Точнее, нашего.
Во всем плане заслуживало сожаления лишь то, что Пенфолду предстояло отсидеть несколько дней в тюрьме.
— Я ничего не имею против этого, джентльмены, — заявил он, — но не верьте, будто тюремное заключение формирует характер, оно лишь огрубляет его.
Довольно здравое суждение, особенно со стороны человека, столь приверженного идее собственной смерти.
Дневник Брэма Стокера
7 ноября 1888 года, 8 часов вечера
Глубоко роет ищейка Эбберлайн, преследуя лиса, да только лезет он не за тем лисом, а за фальшивым Тамблти! Дела, о которых пойдет речь дальше, дурно пахнут, однако записано должно быть все. Итак.
По прошествии нескольких дней Кейн, разумеется не под своим именем, вступил в контакт с мистером Хэммондом, ныне проживающим в доме № 19 по Кливленд-стрит, ничем не примечательной улице, расположенной между Риджентс-парком и Оксфорд-стрит. Дом мистера Хэммонда один из тех, куда «уранисты»[244] отправляются на поиски уличных мальчишек, готовых на… что угодно за четыре шиллинга. Сегодня с утра Кейн заплатил четверым мальчишкам за их согласие участвовать в нашей инсценировке, предварительно удостоверившись, что они известны полиции и потому очередная встреча с ней не причинит им большого вреда. Этот вопрос решен. Теперь осталось лишь создать дионисийскую живую картину с нашим фальшивым Тамблти и его новообретенными «друзьями». Пока Кейн с Пенфолдом занимались этим, я, как и было обещано, послал весточку лично инспектору Эбберлайну:
