Кен Фоллетт - Человек из Санкт-Петербурга
– Бишоп! – крикнул Уолден. – Идите сюда!
Сыщик подбежал к нему.
– Давайте звоните. Звоните, пока хватит сил.
Бишоп взялся за шнур, а Уолден вслед за Алексом вышел из дома.
То был радостный для Феликса момент.
Он поднял ружье и пошел к дому.
Навстречу ему двигался Орлов и еще кто-то. Феликса они пока не заметили. Когда они сделали несколько шагов, за их спинами показался Уолден.
«Лезут, как крысы в мышеловку», – торжествующе подумал Феликс.
Человек, которого Феликс не знал, повернулся через плечо и сказал что-то Уолдену.
До Орлова оставалось двадцать ярдов.
"Наконец-то, – пронеслось в мозгу у Феликса.
Положив двустволку на плечо, он прицелился Орлову точно в грудь, и в тот момент, когда Орлов открыл было рот, чтобы заговорить, Феликс спустил курок.
Огромная черная дыра образовалась на ночной рубашке Орлова, когда в его тело вонзилась пуля шестого калибра, в одной унции которой было около четырех сотен дробинок. Двое других мужчин, услышав выстрел, в ошеломлении уставились на Феликса. Кровь хлынула из груди Орлова, и он упал навзничь.
"Я сделал это, – с победным чувством подумал Феликс, – Я убил его.
Теперь очередь за другим тираном".
Он нацелил ружье на Уолдена.
– Не двигаться, – заорал он.
Уолден и второй мужчина застыли, как вкопанные.
И тут все услышали крик.
Феликс посмотрел туда, откуда раздался вопль.
Из дома бежала Лидия, волосы ее пылали.
Поколебавшись лишь долю секунды, Феликс бросился к ней.
Уолден сделал то же самое. На бегу Феликс бросил ружье и сорвал с себя куртку. Он добежал до Лидии на секунду раньше Уолдена. Сбивая пламя, набросил на ее голову куртку.
Сбросив ее, Лидия закричала:
– Шарлотта осталась в комнате! Не может выйти!
Повернувшись, Уолден помчался к дому. Феликс за ним.
Рыдающая от страха Лидия увидела, как Томсон бросился вперед и подхватил ружье, брошенное Феликсом.
В ужасе смотрела она, как Томсон поднял его и прицелился Феликсу в спину.
– Нет! – закричала она, и бросилась на Томсона, сбив его с ног.
Выстрел пришелся в землю.
Пораженный Томсон недоуменно смотрел на нее.
– Разве вы не понимаете? – закричала Лидия в истерике. – Он уже достаточно страдал!
Ковер в спальне Шарлотты уже дымился.
Чтобы не кричать, она приложила ко рту кулак и зубами вцепилась в костяшки пальцев.
Подбежав к раковине, она набрала кувшин воды и выплеснула ее на середину комнаты. Но от этого дыма только прибавилось.
Подошла к окну, открыла его и выглянула. Из окон нижнего этажа вырывались дым и пламя. Стена дома была облицована гладкими каменными плитами: слезая вниз, там не за что было бы уцепиться.
«Если не окажется другого выхода, я прыгну, – подумала она. – Это лучше, чем сгореть заживо». Мысль привела ее в ужас, она вновь закусила костяшки.
Подбежала к двери и снова стала беспомощно дергать ручку.
– Кто-нибудь, помогите же! – закричала она. От ковра вверх поднимались языки пламени, в центре пола образовалась дыра.
Она подбежала ближе к окну, готовая в любой момент выпрыгнуть из него.
Тут она услышала чьи-то рыдания и поняла, что это рыдает она сама.
Весь вестибюль был полон дыма. Феликс почти ничего не видел. Он держался поближе к Уолдену, постоянно повторяя про себя: «Только не Шарлотта. Я не допущу, чтобы она погибла, только не Шарлотта».
Они помчались вверх по лестнице. Второй этаж был целиком объят пламенем. Жар стоял ужасный, нестерпимый. Сквозь стену огня Уолден бросился вперед. Феликс за ним.
У двери Уолден остановился и сильно закашлялся. Беспомощным движением указал на дверь. Дергая ручку, Феликс плечами саданул дверь. Та не поддалась. Он тряханул Уолдена за плечи и крикнул:
– Надо вышибать дверь!
Они оба встали в коридоре как раз напротив двери. Феликс скомандовал:
– Раз!
Одновременно они вдвоем навалились на дверь. Дерево треснуло, но дверь по-прежнему оставалась запертой.
Уолден перестал кашлять. На лице его читался ужас.
– Еще раз! – заорал он на Феликса.
Они встали наизготовку у противоположной стены коридора.
– Пошли!
Они снова бросились на дверь.
Та треснула еще немного.
Они услышали, как за дверью кричит Шарлотта.
У Уолдена вырвался вопль бессильной ярости. В отчаянии он огляделся вокруг. Схватил массивное дубовое кресло. Феликс подумал было, что оно слишком тяжело для Уолдена, но тот поднял его над головой и с размаху ударил об дверь. Дерево расщепилось.
Сгорая от нетерпения, Феликс сунул руки в расщелину и начал раздирать ее. Пальцы тотчас окровавились.
Он отступил назад, и Уолден еще раз шибанул в дверь креслом. И снова Феликс отдирал щепы. Острые занозы впивались ему в руки; он слышал, как Уолден что-то бормотал тихим голосом, и понял, что это были слова молитвы. Уолден размахнулся и ударил в третий раз. Кресло сломалось, сиденье и ножки разлетелись в разные стороны, но в двери образовался пролом. Он был достаточно широк для Феликса, но слишком узок для Уолдена.
Феликс сумел пролезть в пролом и свалился на пол спальни.
Пол полыхал огнем, и он не мог разглядеть Шарлотту.
– Шарлотта! – крикнул он изо всех сил.
– Я здесь! – отозвалась она из дальнего угла комнаты.
Феликс обежал спальню с той стороны, где пламя было слабее. Девушка сидела на подоконнике распахнутого окна и жадно глотала ртом воздух. Схватив ее за талию, он перебросил ее себе на плечо. По краю комнаты метнулся к двери.
Уолден приблизился к проему, чтобы подхватить дочь.
Он просунул голову и одно плечо, чтобы принять Шарлотту из рук Феликса. Он видел, что лицо и руки того были сильно обожжены, а брюки горели. Глаза Шарлотты были открыты и полны ужаса. За спиной Феликса начал проваливаться пол. Одной рукой Уолден уже придерживал Шарлотту. Казалось, Феликс вот-вот упадет. Уолден убрал голову, просунул в проем другую руку и ухватил Шарлотту под мышки. Языки пламени лизали ее ночную рубашку, и она кричала, обезумев. – Все в порядке, папа вытащит тебя, – проговорил Уолден.
Ощутив в своих руках всю тяжесть ее тела, он вытянул ее из пролома. Сознание покинуло Шарлотту, тело ее обмякло. В тот момент, когда он ее вытаскивал, пол в спальне рухнул, и Уолден успел увидеть лицо Феликса за мгновение до того, как тот провалился в огненную бездну.
– Боже, будь милосерден к этой заблудшей душе, – прошептал Уолден.
И бросился вниз по лестнице.
Томсон железной хваткой удерживал Лидию, не давая ей вырваться и броситься в горящий дом. Она стояла, неотрывно глядя на дверь, молясь о том, чтобы из нее вышли двое мужчин и Шарлотта.
Появилась какая-то фигура. Кто это?
Фигура приблизилась. То был Стивен. Он нес Шарлотту.
Томсон отпустил Лидию. Она побежала им навстречу. Стивен осторожно опустил Шарлотту на землю. В панике Лидия уставилась на него.
– Что... что... – лепетала она.
– Она жива, – проговорил Стивен. – Просто потеряла сознание.
Присев на траву, Лидия положила голову Шарлотты на колени и прижалась к груди дочери. Она услышала громкое сердцебиение.
– О! Мое дитя, – промолвила Лидия.
Стивен сел рядом с ней. Она посмотрела на него. Брюки его обгорели, кожа почернела и покрылась волдырями. Но главное, что он живой.
Она посмотрела в сторону двери.
Стивен увидел брошенный ею взгляд.
Лидия почувствовала, что стоящие рядом Черчилль и Томсон прислушивались. Стивен взял Лидию за руку.
– Он спас ее, – произнес он. – А потом передал ее мне. Тут рухнул пол. Он мертв.
Глаза Лидии наполнились слезами. Увидев это, Стивен сжал ее руку. Он сказал:
– Я видел его лицо, когда он падал. Не думаю, что я когда-нибудь смогу забыть его. Понимаешь, он был в полном сознании, и глаза его были открыты, но... но в них не было страха. Можно сказать, в них сквозило... удовлетворение.
По щекам Лидии хлынули слезы.
– А теперь избавьтесь от тела Орлова, – отчеканил Черчилль.
«Бедный Алекс», – подумала про себя Лидия, оплакивая и его тоже.
– Что? – не веря своим ушам, переспросил Томсон.
Черчилль повторил:
– Спрячьте его, закопайте, выбросите в огонь. Мне все равно, как вы это сделаете. Но только избавьтесь от него.
Лидия в ужасе смотрела на него и сквозь пелену слез увидела, как из кармана своего халата он вытащил связку бумаг.
– Соглашение подписано, – пояснил Черчилль. – Царю сообщат, что Орлов погиб при пожаре, охватившем Уолденхолл, и что это был несчастный случай. Орлова никто не убивал, понимаете? И никакого убийцы не было!
Он обвел взглядом каждого. На агрессивном, пухлом лице изобразилась свирепая усмешка.
И никакого Феликса никогда не существовало.
Стивен поднялся и подошел к телу Алекса. Кто-то уже успел прикрыть тому лицо.
Лидия услышала, как Стивен проговорил:
