Евгений Сухов - Король медвежатников
Соскучившись по штурвалу, Бахтияр велел шкиперу постоять в сторонке, и тот, пряча неудовольствие, ревниво следил за руками капитана. Старый моряк, как и всякий шкипер, воспринимал штурвал чуть ли не как личную собственность. А потому все, что ни делал бы капитан, ему приходилось не по душе. Так ревновать можно только возлюбленную, находящуюся в объятиях другого. Кисловато морщась, шкипер думал о том, что вот в этот момент следовало бы повернуть штурвал покруче, а минуту назад следовало бы прижаться к берегу поплотнее, там и течение не такое стремительное, и от рифов легче уберечься.
Корабль уверенно продвигался к берегу, искусно лавируя между торчащими из воды глыбами базальта. Некогда они представляли собой единое целое с островом, но сильное подводное течение, подточив скалистый берег, разметало их вдоль побережья да так и оставило, словно напоминание о своей силе.
В этот час море выглядело почти спокойным, только иной раз у берега оно вскипало белесыми бурунами, оставляя на поверхности моря клочковатую пену. Дальше следовало идти на восток, — необыкновенно осторожно, по узенькому коридору, и торчащие из воды камни едва не царапали борта судна.
Петляя, галера уверенно приближалась к берегу, легко преодолевая опасные места. Впереди показалась узенькая черная полоска пляжа, — вулканический пепел, растертый в мельчайшую крошку. Бахтияр слегка расслабился, понимая, что самый сложный участок преодолен, и вдруг он увидел прямо перед собой женщину с картины. Закрыв собой полнеба, она слегка улыбалась, а потом, приподняв руки, принялась манить к себе галеру прямиком на торчащие из воды колючие рифы.
Бахтияр онемел от ужаса. Самое страшное заключалось в том, что возникшее видение каким-то неожиданным образом сумело парализовать его волю. Чувствуя собственное бессилие, он вдруг с ужасом осознал, что, чрезмерно повернув штурвал, направил галеру прямиком на огромный валун, похожий на какое-то демоническое создание. Но правда заключалась в том, что судно даже не успеет столкнуться с камнем. Трагедия произойдет значительно раньше, едва только галера развернется и гребцы сделают несколько гребков. Расширив от ужаса глаза, капитан почувствовал, как киль, регулируя поток воды, направил судно прямиком на ярко-красный гранитный обломок, торчащий из воды. А в прозрачной бирюзовой глубине он уже различал тянущиеся вверх огромные мощные кораллы, которые вот-вот тронут днище загребущими щупальцами с хищными смертельными коготками.
Даже легкого соприкосновения с ними будет достаточно, чтобы разодрать днище галеры. В то же мгновение в образовавшуюся брешь с могучим напором устремится мощный поток воды. Не успеешь сосчитать до десяти, как море затопит трюм, и первыми погибнут невольники, прикованные цепями к тяжелым веслам. А дальше корабль, огрузнув, начнет медленно переворачиваться на борт, чтобы увлечь за собой в прохладную глубину капитана вместе с экипажем.
Женщина вдруг неожиданно сошла с полотна и уверенно зашагала по воде. Бахтияр видел, как ее платье развевалось на ветру и… О боже!.. Ноги у нее были босыми — еще секунда, и она расцарапает стопы о выступающие камни, такие же острые, как сельджукские ятаганы.
Женщина не должна пораниться, и Бахтияр закричал, разрывая криком легкие:
— Назад!
Пират с удивлением обнаружил, что его голос внезапно охрип. Но тут же осознал, что это кричал шкипер, вцепившийся обеими руками в штурвал, пытаясь вырвать его из рук капитана. Но Бахтияр словно врос в палубу, не в состоянии сделать даже крохотного шага в сторону.
— Назад! — кричал шкипер, пытаясь оттеснить капитана от штурвала.
Женщина сделала шаг, потом другой, такой же осторожный, изящно воспарила над выступающими камнями и, подобно утренней дымке, растаяла в воздухе.
Видение исчезло.
Но вдруг на том самом месте, где только что была женщина с картины, Бахтияр увидел сцены из «Страшного суда». Они выглядели яркими и были так близко, что он сумел рассмотреть даже джиннов, протыкающих копьями грешников. Скалясь и хохоча, падшие ангелы корчили безобразные гримасы, от вида которых всякий живой человек должен был от страха отдать богу душу. А может быть, не заметив того, он уже сам успел перешагнуть черту, отделяющую живых от мертвых?
И в этот момент раздался жуткий треск. Шкипера тряхнуло, и он, упав, ударился затылком о выступающий край надстройки.
Это уже конец!
Погружение корабля произошло быстрее, чем предполагал Бахтияр. Зарывшись носовой частью в набежавший бурун, галера грузно осела, после чего, с глухим треском переломившись надвое, стремительно погрузилась в пучину.
Глава 20 Я с вами, генерал!
Гостиница была третьесортной — с прусаками и пылью на стенах и окнах. Как раз для подобного рода встреч!
Громилу совершенно не смущал пристальный взгляд Чернопятова. Он подошел к зеркалу, повертелся перед ним, словно прыщавый гимназист накануне выпускного бала. Неодобрительно хмыкнул, всмотревшись в собственное изображение, и, ухватив двумя пальцами кончик рыжеватой бородки, стал медленно отдирать ее. Подбородок у громилы оказался круглый, гладко выбритый, почти юношеский. Чернопятов даже рассмотрел свежий порез от бритвы. После чего громила аккуратно сложил бородку и бережно положил ее в карман.
— Вольдемар? — невольно ахнул Чернопятов.
— Вижу, что вы удивлены? Я очень надеялся, что мой сюрприз будет удачным. А теперь ответьте, почему я должен бегать за вами по всей Европе. Право, вы доставили мне некоторые неудобства! — обиженно протянул Вольдемар.
— Я не мог связаться с вами сразу. Меня подозревали, — растерянно залепетал Чернопятов. — Но я бы непременно нашел вас! Поверьте!
Чернопятов с удивлением наблюдал за превращением ужасного громилы в обыкновенного лощеного щеголя, озабоченного лишь тем, чтобы подцепить богатую невесту, и в долгих поисках сбившего ноги. Но нет, не совсем так. Вот эта обыкновенная льняная веревка вокруг талии, затянутая в тугой узел, свидетельствует, что этот человек принадлежит к могущественному ордену, а золотой амулет с каменьями, с выгравированным на его поверхности молотом указывает на то, что перед ним — сам магистр ложи.
Чернопятова осенило, от смелого предположения у него даже перехватило в горле. Очень странно, что он не подметил поразительного сходства прежде.
— Господи… Так, значит, вы — командор ложи?
— Как видите. Не стоит удивляться этому, наши люди находятся повсюду. Каким было ваше испытание?
— Проникнуть в банк и вынести картины с масонскими символами.
— А вместо этого вы решили забрать саквояж с драгоценностями. Я понимаю, вы работали на личное благополучие. Не так ли?
— Вовсе нет, — перепугался Чернопятов, — деньги я хотел передать в дар ложе, а эсеры мне были нужны для прикрытия.
— Похвальная сообразительность. Только вот камушки, которые вы передали, фальшивые! А вместо двух картин принесли всего лишь одну. Где же вторая?
Командор с особой тщательностью продолжал приводить себя в порядок, как будто бы совершал некий важный обряд.
Георгий проглотил спазм.
— Ее там не было. Я уже вам сообщал… Это не моя вина. Я не знаю, куда она пропала, — пролепетал Георгий.
— Давайте взглянем на картину.
Чернопятов торопливо развернул холст на столе:
— Пожалуйста.
Вольдемар недолго разглядывал полотно, после чего сказал, посмотрев на сжавшегося Георгия:
— Да-с, вот так оно и получается, голубчик. Вы о нас позабыли, а мы вас не упускали из вида. Ни на секунду!
— Все планировалось не так, как случилось, дайте мне шанс, — выдавил Чернопятов глухим голосом.
Наклеенными оказались даже брови. Вольдемар снимал их бережно, чтобы не повредить. Усы оказались настоящими. Они слегка топорщились и придавали их обладателю задиристый мальчишеский вид.
— Право, мне прямо неловко вас слушать, — проговорил он с укором. — Вы говорите, как гимназист, — при этом он мелко и неприязненно хихикнул. — Вы пожелали вступить в наши ряды, давали клятву. А обратной дороги не существует. Вы же знаете, что для нашего ордена деньги не самое главное. Ладно, ладно, не возражайте! Знаю, вы сделали все, что могли. Вряд ли на вашем месте другой сделал бы больше. — Вольдемар сунул руку в карман и вытащил из него амулет на золотой цепочке. — А вот это вам!
— Что это такое? — с любопытством спросил Георгий.
— А вы всмотритесь в знаки!
Георгий поднес амулет к глазам. На золотом овале с вензелями он рассмотрел символ целостности — сплетенные альфу и омегу.
— Значит, меня приняли? — взволнованно спросил Чернопятов.
— Да. Вы прошли испытание, — торжественно объявил командор. — Теперь вы один из нас. Знаете, что символизируют эти знаки?
— Единство пространства, времени и духа, — без запинки произнес Чернопятов.
