Зверь - Мола Кармен

— Добрый день, брат мой. Жена не сказала, как вас зовут.

— Брат Браулио.

— Она сообщила, что вы из монастыря Святого Людовика. Но я не слышал, чтобы и он подвергся атаке.

— Это потому, что никто из братьев не погиб, — по сравнению с другими монастырями мы легко отделались. Но мы лишились часовни. На нашу беду, особа, которая была особенно к нам щедра, скончалась.

— Мне очень жаль.

— Возможно, вы даже знали ее. Речь идет о донье Хосефе Арлабан.

Как и рассчитывал Агирре, удар попал в цель: добродушное лицо Хулио Гамонеды мгновенно изменилось. Появление в дверях его супруги в сопровождении служанки с тремя чашками чая и вазочкой печенья заставило Гамонеду взять себя в руки.

— Леонора, я думаю, мы поможем монастырю, поскольку утраченные предметы имели большую ценность. Но будет лучше, если мы с братом Браулио поговорим наедине. Пусть нас никто не беспокоит.

64

____

Дон Бенито Гранадос, герцог де Альтольяно, супруг доньи Аны Кастелар, будучи человеком утонченным, не допускал проявления чувств на публике и позволял себе подобную вольность лишь в исключительных случаях, оставаясь с кем-то наедине. Но сейчас его обуревал гнев, и он разговаривал с женой довольно сурово. Она, однако, была совершенно спокойна и позволяла мужу изливать душу, зная, что тот не отступит от правил из-за такой ерунды, как супружеская измена.

— Уговор был предельно ясен: от тебя требовалось только одно — не допускать пересудов. Но даже об этом ты забыла.

— В городе все становится известным едва ли не раньше того, как случится.

Герцог и герцогиня уже давно стали объектом сплетен из-за легкомысленного поведения Аны. Но только одному человеку, известному адвокату, пришло в голову сказать об этом герцогу в лицо. Храбрецу пришлось столкнуться с несоразмерно бурной реакцией Бенито Гранадоса, который вызвал неосторожного юриста на дуэль и доказал, что слухи о его искусстве владения шпагой небеспочвенны. По условиям дуэли они должны были драться до первой крови, и герцог изуродовал противнику лицо.

— Да еще с репортером! Вот уж не думал, что ты можешь пасть так низко.

— Ради бога, Бенито… Ты прекрасно знаешь, что мужчины у меня бывают из разных сословий. Репортер не хуже иных, не говоря уже о том, что выбирать мне не приходилось.

— Явиться на похороны тебя тоже вынудили обстоятельства?

— Обстоятельства вынудили меня сделать многое, о чем ты, находясь при дворе, даже не подозревал.

Герцог налил себе бокал хереса. Некоторое время он перекатывал напиток во рту, а проглотив его, возобновил упреки:

— Рыдания над гробом, вероятно, тоже входили в число вынужденных действий?

— Слезы были настоящими.

Ана устала от этого спектакля. Затеянная супругом игра в оскорбленную честь казалась ей совершенно неуместной. Бенито налил ей хереса.

— Ты влюбилась в Дерзкого Кота?

— Тебе это покажется смешным, но да, влюбилась. Его гибель разбила мне сердце. Ты наверняка сочтешь меня идиоткой, но я несколько дней раздумывала, не отправиться ли следом за ним. Естественно, не для того, чтобы встретиться в раю, — ты ведь знаешь, в загробную жизнь я не верю. Мне хотелось покончить с собой, потому что я не могла смотреть в зеркало и сознавать, что все это сделала я, а не какой-то убийца. Не могла думать о том, что Диего видел во мне кого-то совсем другого. Неужели я превратилась в человека, которого сама ненавижу?

— Насколько я могу судить, романтические чувства покинули тебя так же быстро, как приступ лихорадки.

— Ты верно подметил: как приступ лихорадки. Кости до сих пор ломит, но я уже пришла в себя. Конечно, на войне потери неизбежны. Мы сражаемся не за свои интересы, а ради будущего, за то, чтобы оставить следующим поколениям более счастливую страну.

Ана допила херес. Сладкое вино смягчило саднящее горло. Ее сердце ныло всякий раз, когда в памяти всплывало лицо Диего. Хотя она сказала мужу, что справилась с тоской, это была неправда: в самый неожиданный момент она вдруг видела его, улыбающегося, на этом самом месте, в особняке на улице Орталеза, вспоминала их поцелуи в постели, его самоотверженную работу в лазарете. Она не хотела забывать об этом, понимая, что больше никогда не испытает такого чистого чувства, состоящего из восхищения, благоговения и страсти. Все могло сложиться иначе, если бы они познакомились не из-за Зверя, не из-за статьи в «Эко дель комерсио». О, если бы Диего отказался от расследования! Любви подвластно многое… Она могла бы избавить его от одержимости этой историей. Но ничего не вышло.

В последнее время Марсиаль Гарригес — Зверь, как метко прозвали его по ту сторону городской стены, — вел себя неосмотрительно и оставлял слишком много улик. Дело было не столько в перстне, который Лусия украла в доме падре Игнасио, сколько в списке, составленном монахом-карлистом. В нем фигурировали прозвища и инициалы двенадцати наставников карбонариев, включая ее собственное: Восхождение, А. К. — имя Великого магистра, королевы двенадцати избранников.

— Что ты узнала о списке?

— Если кто-то и может сообщить нам, где он находится, так это Лусия.

— Рыжая? Я видел, что ты поселила ее в одной из гостевых комнат.

— Она мне доверяет. Ее сестра сидит у нас в подземелье, и она готова перевернуть небо и землю, чтобы ее найти.

— Мы не можем все потерять из-за какой-то девчонки.

— Она сумела окружить себя надежными союзниками.

— Вроде этого журналиста? Ана, мне кажется, ты сдаешь позиции!

— Диего мертв, меня очень беспокоит монах, который вертится около девчонки. Некий Томас Агирре, бывший сподвижник Сумалакарреги на северном фронте. Несколько агентов сообщили мне о нем. Список оказался у него в руках, но я найду способ получить его обратно, прежде чем кто-нибудь расшифрует наши инициалы.

— Впервые слышу в твоем голосе страх.

— Не боятся только глупцы, дорогой супруг. К сожалению, мы все очень рискуем. Даже ты, уютно устроившийся под крылышком королевы-регентши, не останешься безнаказанным, если все выплывет. Хотя ты всего лишь информатор.

— Ты недооцениваешь мою роль.

Не выдержав взгляда жены, герцог отвернулся, снова наполнил бокал хересом и удобно устроился в кресле. Алкоголь помогал ему мириться с жизнью в особняке, где он находился в тени супруги, которой ничего не стоило отправить его на тот свет. Он видел, как она отдает приказы о казнях, как выбирает девочек за городской стеной, и читал в газетах, в каком виде их находят.

— Чего ты от меня хочешь? Вряд ли ты вызвала меня для того, чтобы познакомить с этой девчонкой.

— Хулио Гамонеда нарушил клятву. Притащил с собой в особняк проститутку, чтобы священнослужитель дал ей зелье. Вероятно, из-за эмоций у него просто отключился мозг, иначе я даже вообразить не могу, что заставило его думать, будто он его получит. К сожалению, он видел, как я подъехала к особняку.

— Не прошло и нескольких дней, как ты обращалась ко мне с такой же просьбой по поводу Асенсио де лас Эраса. Мы не можем слишком часто поднимать такой шум. Оставим его в покое, пока…

— Делай, что я сказала, Бенито. Хулио Гамонеда должен умереть. Он узнал, кто я. Монах тоже может обо всем догадаться. Возможно, этот Агирре не так уж умен, но выстроить логическую цепочку и добраться от проститутки до судьи тоже не сложно. А судья откроет ему имя Великого магистра. В любом случае мы и так планировали его убить во время следующего ритуала.

Ана не собиралась обсуждать с герцогом свои решения. Она уже давно этого не делала. На том пути, который она выбрала, ее супругу оставалось только почтительно следовать за ней.

— Хорошо, я все сделаю.

Бенито Гранадос поставил пустой стакан на стол. Он вышел из гостиной, мысленно уверяя себя в том, что не трусость заставляет его исполнять желания жены, а здравый смысл: возражений она не потерпела бы. Пока она считает его полезным, он сохранит место при дворе, которым так дорожит.