Паренек из Уайтчепела (СИ) - Бергер Евгения Александровна
Доктор Максвелл, проявив понимание, прикрыл тело простыней и обратился к Джеку:
– След на шее вашего друга подозрительно напоминает инъекцию. Не подскажете, кто мог сделать укол?
– Укол шприцем?! – Джек даже опешил. – Понятия не имею.
– Любопытно, вы не находите? – Доктор в задумчивости потер подбородок. – Возможно, этим и объясняется выпавший из его памяти день. Я хотел бы исследовать его кровь. Как полагаете, он согласится?
Джек не знал, что ответить: пораженный, он думал о том, как Тодд постоянно тер шею и как рассказал, что его укусила пчела. Но пчела ли?
– Не думаю, но я постараюсь его убедить, – сказал он и направился к другу со стаканом воды.
– Ты все еще думаешь, что он не мясник? – простенал Тодд хриплым голосом.
Пить воду из докторского стакана ему совсем не хотелось, однако он себя пересилил и осушил его полностью. В горле стоял тошнотворный привкус исторгнутой желчи.
– Доктор сказал, что тебя укололи шприцем, – вместо ответа просветил его Джек. – Он говорит, у тебя на шее след от инъекции. Помнишь, ты говорил о пчеле…
– След от инъекции? – Тодд схватился за шею. – Не понимаю. Пчела… да, меня будто что-то кольнуло. – Глаза его сделались просто огромными, рот распахнулся. – Полагаешь, это меня так иглой? Но зачем?
– Доктор предполагает, что тебе что-то вкололи. Может быть, потому ты не помнишь вчерашнего дня…
– Боже! – Тодд привалился к стене, пытаясь осмыслить услышанное. – Не понимаю…
– Доктор кажется неплохим человеком, – поспешил сказать Джек, воспользовавшись замешательством друга, – он может помочь выяснить, что за дрянь вкололи тебе. Нужно только дать ему твою крови на анализ...
Глаза Тодда выпучились от страха, и Джек схватил его за руку, пресекая любую попытку к возможному бегству.
И продолжил увещевая:
– Не глупи, Тодд. Это всего лишь капелька крови... К тому же, признайся, как на духу: ты хочешь выяснить, что случилось с телом мисс Эдвардс или же нет?
Тодд опустил голову и сглотнул. Пальцы его мелко подрагивали.
– Хочу, – прошептал он так тихо, что Джек его еле расслышал.
Расставшись с мисс Коллинз у дверей ее дома, оба приятеля замерли в нерешительности. Доктор Максвелл обещал провести необходимые тесты с кровью уже к завтрашнему дню, однако этого было мало: им следовало рассказать о случившемся кому-то надежному, способному не просто выслушать, но и помочь по необходимости.
В голову Джека приходил только один человек: им был инспектор Энтони Ридли.
Именно потому он сказал:
– Предлагаю поведать эту историю инспектору Ридли, Тодд. Так будет лучше всего... Сами мы мало что можем.
Тодд молча мотнул головой, слишком погруженный в собственные мысли, чтобы прерывать их ответом, и они отправились ловить кэб до Уйтхолл-плейс номер четыре – Джек логически рассудил, что искать инспектора стоит именно в участке. Дома он появлялся глубокой ночью, спал несколько часов урывками и уходил подчас еще затемно... Так что миссис Вилсон, экономка, только руками разводила.
А теперь было не так уж поздно: шел седьмой час вечера, и Ридли, конечно же, был на рабочем месте. Туда они и направились…
– Кукольный мальчик?!
Джек непроизвольно скривился, услышав старое прозвище, и обернулся, чтобы припечатать болтуна недовольным взглядом, однако увидел знакомое веснушчатое лицо констебля Дрискоула и невольно смягчился.
Все, случившееся до Нортумберленда, казалось Джеку чем-то давно минувшим, канувшим в небытие, он и сам канул туда же – теперь он стал как будто бы взрослее и чуточку терпимее.
– Здравствуйте, констебль, – поздоровался он с мужчиной, и тот даже присвистнул, пройдясь взглядом по его франтоватой одежде.
– Вы только посмотрите, – отозвался Дрискоул, широко улыбаясь, – наш Кукольный мальчик выбился в франты! Помнится, не так давно и причесаться лишний раз не удосуживался, а теперь поглядите-ка, чудеса, да и только, – при шляпе и в новом сюртуке.
– Времена меняются, констебль, – улыбнулся на это Джек.
– … как и люди, я полагаю, – хмыкнул его собеседник.
Джек поинтересовался:
– Могу я поговорить с инспектором Ридли?
Констебль вскинул густые черные брови под самую линию волос и с многозначительностью осведомился:
– Что, опять? Тебе все неймется, Кукольный мальчик? – Джек шутки не поддержал, и Дрискоул махнул рукой: – В кабинете он у себя. Хотите, чтобы о вас доложили, многоуважаемый сэр? – насмешничая, осведомился он.
– Сам справлюсь, благодарю, – отозвался на его кривляние Джек.
И уже направляясь в сторону кабинета инспектора, услышал, как Дрискоул насмешливо передразнил: «Благодарю», ишь, какие мы стали вежливые». Ему припомнилось, как он приходил в этот участок вместе с Мейбери... как Ридли подарил ему чистые вещи для аудиенции у Риверстонов... Все это было как будто бы не про него.
Сердце невольно сжалось.
– Войдите.
Джек приоткрыл дверь и увидел устремленные на себя глаза старого знакомца: тот сидел за рабочим столом, заваленным кучей бумаг, и, кажется, что-то писал, прежде, чем его отвлекли стуком в дверь.
– Джек Огден. – Ридли отложил перо и слегка усмехнулся в своей привычной манере, только ему одному и свойственной. – Какими судьбами? Проходи, рассказывай. Полагаю, это не простой визит вежливости... – он поглядел на Тодда, оценивая того с головы до ног, и парнишка совершенно смешался, переступив с ноги на ногу, подобно неуклюжему медведю.
– Мы пришли по делу, – Джек хоть и привык к полицейским повадкам инспектора, все-таки и сам ощущал себя не в своей тарелке (наверное, из-за новой одежды), – не совсем обычному делу, если быть точным. – И он указал на своего спутника: – Это Тодд Хит, мой приятель по Хартберну, мы вместе вернулись в Лондон.
– Понимаю. – Ридли встал, обошел стол по кругу и облокотился о столешницу. – Так в чем заключается ваше «не совсем обычное дело», молодые люди? Я весь внимание. Говорите…
– Так вот, – продолжил объяснять Джек, – Тодд работает помощником фотографа на Корделиен-стрит... Того зовут Кори Фостером – возможно, вы слышали это имя...
– Что-то не припоминаю, – мотнул головой инспектор. И попросил: – Ближе к делу, пожалуйста…
Джек не заставил просить себя дважды.
– Несколько дней назад их с фотографом пригласили сделать посмертные фотографии некой мисс Этель Эдвардс, дочери банковского клерка, преждевременно почившей из-за сильной простуды.
И Джек пересказал инспектору Ридли все произошедшие с тех пор события. Не умолчал и об их визите к доктору Максвеллу, обещавшему узнать, что конкретно вкололи бедолаге Тодду в ночь похищения тела мисс Эдвардс.
Закончив рассказ, Джек замолчал, позволив Ридли осмыслить услышанное, тем более, что тот казался весьма увлеченным данной историей: глядел невидящими глазами в пустое пространство над дверью да постукивал указательным пальцем по губам.
– Когда, вы говорите, упокоили эту девицу? – осведомился он, глядя на обоих парней сразу.
– Третьего дня, если верить могильщику, – отозвался на это Джек. – Тодд же полагал, что это случилось вчера.
Ридли оттолкнулся от стола и сделал несколько шагов по комнате.
– В самой краже тела мисс Эдвардс нет ничего особенного, если подумать, – произнес он обыденным тоном. – Тела крадут повсеместно, и мы бессильны против этой напасти. Хотя нынче стало поспокойнее, – заметил он мимоходом. И продолжил с задумчивым выражением на лице: – Примечателен сам факт инъекции, и это да, интригует. Какой похититель трупов может позволить себе новомодный шприц с довольно неожиданным содержимым? Сомневаюсь, что, хотя бы один из них знает о его существовании, не говоря уж об использовании... Вы правы, во всем этом что-то есть.
– Вот и я о том же, – вскинулся Джек. – Здесь какая-то загадка, и мы с Тоддом хотели бы ее разгадать. Не говоря уж о том, что тело несчастной девушки должно быть возвращено в могилу, из которой ее похитили...
