Александр Овчаренко - Криминальный пасьянс
Артемьев от удивления вытаращил глаза. Он привык, что пьяные ругаются матом, козыряют знакомством с высокими милицейскими чинами и грозят ему скорым увольнением из органов. Васин же не матерился, не требовал немедленного освобождения, и к тому же был подозрительно трезв.
— Тебе привет, начальник! — вполголоса произнёс мгновенно протрезвевший дебошир.
— От кого? — машинально уточнил дежурный.
— От абонента МТС, — усмехнулся хулиган и протянул Артемьеву обрывок салфетки, на которой был написан номер сотового телефона. Этот номер Артемьев знал наизусть — это был номер Клима.
— Вспомнил? — уточнил Васин. — По лицу вижу, что вспомнил. Теперь слушай сюда. Я у тебя в «обезьяннике» до утра перекантуюсь, а ты за это время пробей по базе вот этих ребятишек, — протянул дежурному листок с двумя десятками фамилий.
— Да тут все не местные! Придётся по телетайпу краевое УВД запрашивать, — пробормотал Артемьев, пробежав глазами список.
— Мне по барабану, будет это факс или телетайп, хоть телеграф, но чтобы к утру всё было тип-топ. Понятно? Ну, а теперь зови сержанта!
Семейная лодка Дениса Артемьева разбилась о быт, точнее, о малозначительную милицейскую зарплату. Романтики и адреналина в работе лейтенанта милиции было много, а денег платили до смешного мало. Молодая жена Дениса поняла это сразу после медового месяца. Год она терпела, но через год терпение кончилось, и она подала заявление на развод.
— Ты хоть и офицер, а получаешь, как уборщица в порту, — сказала она мужу напоследок и, захватив с собой все свадебные подарки, уехала к маме.
С тех пор Денис, чтобы скрасить одиночество, стал посещать местный ресторан, где без проблем можно найти подругу на ночь. Расценки на продажную любовь были высокими, но девушки делали ему, как работнику правоохранительных органов, пятидесятипроцентную скидку.
В тот памятный день всё было, как всегда: Денис сменился с дежурства, приехал домой, принял душ и завалился спать до вечера. Вечером он надел свадебный костюм и направился в ресторан. Не успел он сесть за столик, как к нему неожиданно подсел прилично выпивший парень. Денис хотел дать нахалу в ухо, но парень упредил его, пояснив, что они учились с ним в одной школе, только в параллельных классах.
— Мы же с тобой почти одноклассники! — распинался школьный знакомый, который представился Артемьеву Толиком. Толик заказал бутылку коньяка и закуску. — Гуляем, Дениска! Мне для друга ничего не жалко! Угощаю! — бахвалился новый знакомый и лез целоваться.
— Не надо! — брезгливо отстранялся Денис.
— Надо! — упорствовал Толик и рвал на груди рубаху. — Да я за тебя любому глотку порву!
Денис незаметно для себя быстро захмелел, и новообретённый школьный друг не казался ему уже таким противным.
— А чего это мы здесь сидим? — задался вопросом Толик, после того, как бутылка опустела. — Давай возьмём «водяры» [3]и поедем ко мне. Я тебя с сестрой познакомлю. У меня сеструха, знаешь какая? Красавица! Поехали! Мы с Валькой после смерти стариков вдвоём в трёхкомнатной живём, так что места всем хватит!
Как ехали в такси, и как пили водку на кухне у школьного товарища, вместе с его сестрой, Денис помнит смутно. Сестра Валентина оказалась далеко не красавицей, но после бутылки коньяка и пол-литра водки её можно было назвать хорошенькой. Толик вскоре заснул прямо за столом, а Валька потащила Дениса в свою комнату.
Пробуждение было очень неприятным: кто-то ударил Дениса ладонью по лицу. От неожиданности он сел и замотал головой. Оказалось, что он, абсолютно голый, сидит на Валькиной кровати, а вокруг кровати стоят четверо молодых коротко стриженых мужчин в чёрных кожаных куртках. Сама Валька в одних кружевных трусиках стояла рядом с желчного вида парнем и, не стесняясь наготы, покуривая длинную розовую сигаретку, с интересом наблюдала за развитием событий.
— Просыпайся мент! — произнёс желчного вида парень с ранней сединой на коротко стриженом ёжике чёрных волос, и отвесил Денису вторую пощёчину, от которой у последнего посыпались искры из глаз. Денис ещё раз тряхнул головой и, не скрывая злобы, взглянул в лицо обидчику. По характерному разрезу глаз, седине и овалу лица Артемьев опознал в нём Клеща — Клишевского Вадима Сергеевича, ранее дважды судимого, а теперь ближайшего помощника «смотрящего» Клима.
— Что же ты, мент, надругался над девушкой? Опорочил её девичью честь, и согласия не спросил? — издевательским тоном произнёс Клещ.
— А может, я не согласная была! — включилась в игру Валька. — Я, может быть, ждала, что ты меня с родителями сначала познакомишь, в ЗАГС заявление подадим, а уже опосля в койку! А ты вон как коварно обошёлся — напоил девушку и снасильничал! — войдя в роль, закричала Валька, и от её почти натурального гнева тряслись маленькие обвисшие груди и оплывшие от регулярного пьянства щёки.
— Это тебя-то замуж? — возмутился Денис. — Ты себя в зеркало видела?
Бандиты дружно загоготали, что привело Вальку в бешенство и она, выставив вперёд руки, с криком бросилась на Артемьева. Когда Вальку удалось оттащить, на лице у Дениса красовались четыре глубоких царапины.
— То, что надо! — удовлетворённо произнёс Клещ, разглядывая царапины на милицейском лице. — Сейчас поедем в больничку мазок брать, и заодно побои снимем. Слышишь, шалава, не вздумай подмываться.
— Какие побои? — не поняла Валька.
В ответ Клещ сильно ударил её ладонью в лицо, и из разбитого Валькиного носа на кружевные кремовые трусики обильно брызнула кровь.
— За что, Вадик? — захныкала Валька. — Больно ведь!
— Всё должно быть натурально и достоверно, — ровным голосом пояснил Клещ. — Тебя пытались изнасиловать, а ты сопротивлялась. Отсюда следы побоев на твоём прекрасном лице, царапины на лице насильника и частички его кожи у тебя под ногтями. Понятно? Но сколько бы ты не сопротивлялась, мужчина оказался сильнее, и в результате совершил с тобой насильственный половой акт, о чём свидетельствует наличие спермо-семенной жидкости.
— Грамотно излагаешь! — подал голос Артемьев, которому сюжет разыгранного спектакля стал ясен.
— Тебя как зовут? — поинтересовался Клещ и присел к нему на край кровати. — Кажется, Денисом? Так вот, Денис, между нами, мальчиками, говоря, свою девичью честь Валька потеряла ещё в шестом классе на школьной переменке в мужском туалете, и по жизни она шалава, каких мало, но это дела не меняет. Если она сейчас накатает на тебя «заяву», прокурорские закроют тебя, как пить дать, потому что все признаки изнасилования налицо.
— Я наивной была и юной!
Заманил ты меня сладкой лестью.
Что же сволочь ты сделал со мною —
надругался над девичьей честью [4],
— неожиданно тонким голосом пропела Валентина, у которой перепады настроения, как у человека с нездоровой психикой, следовали один за другим.
— Засохни, курва! — прикрикнул Клещ.
— Я же говорю, что ты всё грамотно устроил. — повторился Артемьев.
— Меня, мент, в ПТУ по конкурсу не приняли — баллов не хватило. Пришлось подавать заявление на юридический, — почти задушевно произнёс Клещ. — Так что я пацан с незаконченным высшим образованием…
— Клещ, кончай бодягу! Нам что, в этом клоповнике до ночи торчать! — подал голос один из братьев по криминалу.
В это время в комнату вполз пьяный в дым Толик, который, судя по всему, успел опохмелиться.
— Вот и родственничек подтянулся! — почему-то обрадовался Клещ. — Ну что скажешь, болезный?
— Дениска, друг! Да как же ты так! — вдруг заныл Толик, размазывая пьяные слёзы по грязным щекам. — Что же ты сотворил, брат? Как же мне теперь жить?
— Вполне правдоподобно, — подытожил Клещ. — Не забудь так же на суде выступить. Можно, конечно, обойтись и без суда…
— Хватит комедию разыгрывать! Говори, чего надо? — перебил его Артемьев.
— Нужна информация, — нормальным человеческим голосом произнёс Клещ. — "Уголовка" парочку наших пацанов повязала. Мне надо знать, что против них имеется. Ты как раз сегодня дежуришь, заодно постарайся им кое-что на словах передать.
Когда Клещ уходит из квартиры, не вышедший из роли Толик хватал его за штаны и слёзно вопрошал:
— Как же мне теперь быть, Вадик? Как быть?
— С этим вопросом можешь обратиться к Гамлету, — мимоходом посоветовал бандит с незаконченным высшим образованием, брезгливо освобождаясь от грязных пальцев алкоголика.
— У кого спросить? — окончательно растерялся пьяный Толик.
— У Принца Датского! — почти весело закончил Клещ, и хлопнул дверью.
Через три месяца, будучи на дежурстве, Артемьев принял от вернувшегося с выезда участкового материал по факту самоубийства гражданки Арефьевой Валентины Ивановны — той самой Вальки, у которой так неудачно заночевал. Следуя из протокола осмотра и заключению судмедэксперта, самоубийство произошло на почве злоупотребления алкоголем. Гражданка Арефьева допилась до белой горячки и повесилась в собственной комнате.
