Жан-Франсуа Паро - Мучная война
— Но тогда почему он столь яростно защищал этот реестр?
— Видимо, в нем содержались какие-то разъяснения. Я отправляю Рабуина в Лорьян. Там он наверняка найдет копию этого реестра.
Он протянул Бурдо бланк с приказом.
— Пусть выезжает немедленно. И не думает о расходах. А я иду в управление представляться новому начальнику. Возможно, потом нам это пригодится… Надо ли производить вскрытие тела бедняги?
— Нет. Причина смерти ясна. Несчастный случай исключается. Двери особняка были закрыты, однако посреди ночи кто-то постучал, привратник проснулся, открыл, но никого не увидел. Возможно, конечно, что привратник толком не проснулся и убийца, воспользовавшись темнотой, прошмыгнул мимо. Покинуть же особняк труда не составило: чтобы Белом по окончании работы мог уйти, дверь закрыли изнутри на задвижку.
— Что ж, похоже на правду, но не более того!
— Мне кажется, у убийцы был сообщник, точнее, сообщница.
— На чем основано предположение? У вас есть доказательства?
— Почти. «Сыч» все видел.
— Как? Ретиф? Впрочем, он, как всегда, там, где его совсем не ждешь. Черт возьми, его свидетельство должно нам помочь.
— Он уже у нас, так что, если хотите, можете его выслушать.
Когда Ретиф неуверенно вступил в дежурную часть, Николя подумал, что манера литератора передвигаться бочком напоминает передвижение крабов, каковые в изобилии водились на побережье его родной Бретани. И сам Ретиф, и слухи, что о нем ходили, вызывали у Николя брезгливое чувство. Сегодня на «Сыче» был надет просторный зеленоватый плащ, а голову украшала шляпа с широкими, завернутыми в две параллельные трубочки полями.
— Итак, господин Ретиф всегда в засаде?
— Я люблю бродить по темным улицам нашей необъятной столицы. Сколько всего можно увидеть, когда все укладываются спать! Во мне похоронено множество тайн, но те, что пахнут пороком и преступлением, я передаю вам.
— Прекрасно, прекрасно. Расскажите мне, что вам удалось увидеть сегодня ночью? Но прежде скажите, что привело вас в те края?
— Судите сами. Случай такой странный, что я, будучи добрым гражданином, сам захотел поделиться своими наблюдениями. Ранним утром, возвращаясь в кордегардию на улице Вивьен, я увидел инспектора Бурдо…
— Об этом после. Давайте с самого начала.
— От вас у меня секретов нет. Я бродил вокруг королевской библиотеки, когда неожиданно…
— Давайте уточним. В котором часу это было?
— О! Подобные мелочи меня никогда не интересуют, однако, если судить по положению луны, где-то около полуночи. Так вот, когда я вышел на улицу Сент-Анн, где-то возле особняка Лувуа, мимо меня, высоко поднимая юбки, прошмыгнула очаровательная особа, но я успел заметить ее точеную ножку, изящную лодыжку и крошечную ступню, словом, все то, что я боготворю!.. Сами понимаете, я прерываю свой путь, разворачиваюсь и иду следом за красоткой. Я уже приготовился поведать ей о том, какое наслаждение мне доставляет созерцать ее, когда из ворот, освещенных светом месяца, выскользнула тень, метнулась к красотке и что-то прошептала ей на ухо. Зазвенело и заблестело золото, и девица пошла с этим субъектом. Мне, как всегда, стало любопытно, чем все закончится, и я пошел за ними следом, двигаясь бесшумно и не покидая теневой стороны улицы. Дойдя до улицы Нев-де-Пти-Шан, у них состоялся еще один разговор. Монах…
— Монах? До сих пор вы о нем не упоминали.
— Простите меня, увлекшись действием, я забываю о деталях. Да, это был монах-капуцин. Он снова что-то сказал красоточке, а потом притаился в закоулке, подальше от света, что отбрасывал фонарь. Вскоре я понял, почему он так поступил: подойдя к особняку Индийской компании, девица взялась за дверной молоток и постучала. Через некоторое время привратник отворил дверь. Его изрядно шатало: он то ли еще спал, то ли был пьян. Отведя его в сторону, девица принялась бесстыдно завлекать его.
— И долго она этим занималась?
— Ровно столько, сколько понадобилось монаху, чтобы проскользнуть в особняк. Тогда девица оттолкнула привратника, тот шлепнулся в канаву, поднялся и, ругаясь, поплелся обратно. Девица же, не ожидая своего сообщника, обеими руками подхватила юбки и побежала дальше, мелькая точеными ножками. Бросившись за ней, я, совершенно запыхавшись, догнал мошенницу на площади Виктуар.
— И спросили ее, что означает ее странное поведение?
— Да, по-своему, по-отечески, мягким тоном…
И он с ханжеским видом потер руки.
— …Я сказал ей: «Милашка, куда вы столь быстро бежите?» Увидев, что имеет дело с человеком почтенным, она доверилась мне и все откровенно рассказала. Она только начинает свою карьеру; впрочем, это я заметил с самого начала. Прибыв в город следом за подружкой, она тотчас попала в объятия красавца гвардейца и теперь преумножает содержание бравого воина. Капуцин, что подошел к ней, рассказал ей какую-то глупую историю о молодом человеке, влюбленном в какую-то красавицу, к которой он хотел пробраться ночью. Ее роль в этой истории состояла в том, чтобы на несколько секунд отвлечь внимание привратника. Расставшись с Колеттой — а именно так звали девушку, — я вернулся к особняку Компании, где мне посчастливилось увидеть, как тот самый влюбленный покидал особняк.
— У него было что-нибудь в руках?
— Сейчас, когда вы меня об этом спросили, мне и в самом деле кажется, что под рясой он что-то прятал. Я проследил его вплоть до пассажа Валуа, прошел вдоль всего Пале-Руаяля, где — о чудо! — его ждала карета…
— А дальше?
— Увы! Она исчезла. Но я заметил кое-что, что, полагаю, в высшей степени заинтересует вас.
— Говорите же скорей!
— Экипаж принадлежал очень знатному семейству, чрезвычайно знатному…
И он выразительно подмигнул Николя.
— …Ладно, не стану скрывать. Это была карета принца де Конти.
— Вы в этом уверены? — воскликнул Николя, подпрыгнув от такого заявления; если это правда, его расследование поворачивало совсем в иное русло.
— Так же, как уверен в том, что на дверце был нарисован герб — золотой щит с алым крестом, окруженный шестнадцатью лазурными алерьонами, по четыре в каждом углу щита. Они, конечно, заклеили его бумагой, но от дождя она промокла и не скрывала изображения.
— Отлично! А вы могли бы отыскать эту девушку?
— Разумеется, только дайте время. Но не думайте, что вам она расскажет больше, чем мне. Она послужила всего лишь орудием в какой-то гнусной интриге.
— Как вы думаете, она узнает того монаха?
— Нет, полагаю. Он надвинул капюшон на лицо и все время держался в стороне от фонарей.
— И все-таки отыщите ее. Когда я его поймаю, я устрою им очную ставку.
— Непременно все сделаю, вы же знаете, я всегда готов помочь вам.
— Мы ценим вашу помощь, — ответил Николя; несмотря на всю свою природную доброжелательность, он с трудом заставлял себя иметь дело с субъектом, за которым числилась масса неаппетитных делишек.
— Ваш покорный слуга.
Когда Ретиф вышел, Николя долго молчал, а потом начал диктовать инструкции Бурдо.
— Не забудьте проверить, как обстоят дела на улице Пуарье. С сегодняшнего дня следите за каждой каретой с гербом принца де Конти. Оцепите квартал Тампля осведомителями, по всему периметру. У нас появился шанс поймать незнакомца, если он, конечно, кроется в этом убежище, неподвластном законам!
Когда он собрался идти в полицейское управление, появился Рабуин в сопровождении Сортирноса. Красные и запыхавшиеся, они радостно улыбались, всем своим видом выражая горячее желание поделиться важной новостью.
— Что случилось? — невозмутимо спросил комиссар.
— У нас новость, да еще какая!
— Я вас слушаю.
— Сначала Сортирнос, ведь это благодаря ему у нас все сложилось.
Бретонец выступил вперед, и на его смышленой физиономии появилась лукавая улыбка. Было видно, что он ужасно доволен собой.
— Николя, сынок, за тобой шпионят и следят!
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, не сомневайся. И следит не один, а целая свора.
— Но откуда ты об этом узнал?
Сортирнос удовлетворенно хмыкнул.
— Видишь ли, по просьбе Рабуина, всегда пекущегося о твоем здравии и безопасности, я собрал своих приятелей-поденщиков, тех, кому доверяю, и поручил им наблюдать за тобой, а ежели понадобится, то и защитить. Ты на собственном опыте знаешь, что тот, за кем следят, редко обнаруживает своего шпиона. Иначе всех осведомителей давно бы перебили, а тайная полиция перестала бы существовать.
— И что же?
— Так вот, за тобой ходят по пятам.
— А доказательство?
— Вчера ты отправился к господину де Сен-Флорантену, то есть герцогу де Ла Врийеру, в экипаже господина де Лаборда. А за вами по пятам ехала карета. Потом эта же карета поехала за тобой в особняк Индийской компании. Ну, потом я не уследил, так как ты выехал из города, а там у меня шпионов нет.
