Оливер Пёцш - Крепость королей. Расплата
Он вдруг замолчал. С криком облегчения Агнес наконец вытащила сверток. Он был грязным, покрытым пылью и плесенью, на пол сыпались мелкие камешки. Предмет, завернутый в материю, был в локоть длиной.
Вверху выступило железное острие.
— Бог ты мой! — выдохнул Мельхиор. — Святое копье! Она и вправду его нашла. Это знак Божий!
Матис и ландскнехты теперь тоже не сводили глаз с Агнес. Все молча наблюдали, как она опустилась на колени и медленно развернула материю.
В ней был завернут наконечник копья. Острие было в зазубринах и надломлено, Кто-то стянул его проволокой и укрепил сверху серебряную манжету. На ней была выгравирована надпись. Агнес, словно заклинание, прошептала первые слова.
— Clavus Dominicus. Гвоздь Господень…
Мельхиор опустился на колени и перекрестился. Даже ландскнехты были тронуты, словно величественный миг смягчил и их черствые сердца. Один лишь Фридрих скептически покачал головой.
— Это и есть святое копье? — проворчал он. — А я-то ожидал чего-нибудь более ценного… Дьявол, почему Иоганн не прихватил тогда чертову корону? В ней хоть драгоценные камни есть.
Мельхиор взглянул на него недовольно.
— Что вы такое несете? Святое копье во сто крат дороже, чем все драгоценности мира вместе взятые! Это символ для самой чудесной из историй, рожденных христианским миром!
— Думаете, я этого не знал? До того я, по-вашему, глуп, фон Таннинген?
Фридрих пожал плечами и тяжело вздохнул. Потом неожиданно скривил рот, как после злой шутки.
— Но мы не стали бы осквернять императорский склеп ради одной лишь прекрасной истории, — продолжил он с улыбкой. — Так что не держите меня за глупца. В первую очередь копье является доказательством того, что после проделки Иоганна Габсбурги занимают трон незаконно. Нет копья — нет и коронации, верно? Сотни лет использовалась подделка, — он состроил невинную мину, и ладонь его легла на рукоять шпаги. — Я подумал немного в эти два дня и решил переменить планы. Как думаете, много ли кайзер заплатит за то, чтобы копье не попало в чужие руки?
Мельхиор недоумевающе взглянул на графа.
— Боюсь, я не понимаю…
— Не понимаете? Тогда спросите лучше самого кайзера Рудольфа, — ответил Фридрих и подал знак своим людям. — Мы оставили для вас место подле него.
Раздался щелчок арбалета. Мельхиор в безграничном изумлении уставился на торчащий из плеча болт. Долговязый Мартен убрал оружие обратно в мешок с инструментом, где до сих пор его прятал. Рядом Роланд небрежно держал в руках второй арбалет.
— Вы… вы об этом пожалеете, Шарфенек… — прохрипел Мельхиор и выхватил шпагу. — Гнусный… изменник…
— О! Из ваших уст, фон Таннинген, это звучит почти как комплимент.
Фридрих, словно на прощание, взмахнул шляпой. Потом снова перевел алчный взгляд на копье в руках Агнес. Ландскнехты между тем обнажили кацбальгеры.
— Роланд, Ганс, Мартен, добейте этого голубоглазого дурня, — приказал он. — Потом вместе с другим олухом запихните в гробницу. Пора уже прекращать этот балаган.
Роланд невозмутимо поднял арбалет, навел на Матиса и нажал спуск.
Заслышав звон тетивы, юноша инстинктивно бросился вперед. Не в пример доверчивому Мельхиору, он заметил оружие на долю секунды раньше. Теперь это обстоятельство спасло ему жизнь. Болт врезался в колонну в считаных сантиметрах над головой, выбил кусок камня и со стуком упал где-то во мраке. Роланд чертыхнулся и отшвырнул арбалет — чтобы зарядить его еще раз, времени не было. Он потянулся к ножнам.
Матис только этого и ждал. Он выхватил из голенища кинжал и с ревом бросился на превосходящего в силе противника. Ландскнехт отступил на несколько шагов от неожиданности.
«Ты хотел последнего шанса, — думал Матис. — Вот он, воспользуйся им! Второго у тебя не будет».
Краем глаза он заметил, как долговязый Мартен и Ганс схватились с тяжелораненым Мельхиором. Граф ревел где-то за спиной:
— Что вы за бестолочи, черт вас дери! Я вам прикончить обоих велел, а не дуэли устраивать!
Вложив в удар всю накопленную ярость, Матис взмахнул кинжалом, но клинок лишь ткнулся в кольчугу. Словно игрушку, коренастый боец отвел кинжал в сторону и оттолкнул Матиса. Потом рывком выхватил кацбальгер — короткий меч, которыми ландскнехты рубились в ближнем бою. Он обозначил замах справа и нанес удар слева. Юноша пригнулся, отскочил и больно врезался спиной в стенку императорского склепа. Путь к отступлению был отрезан. С кинжалом в дрожащих руках Матис дожидался нового выпада, хоть и понимал, что в затяжной схватке не имел ни единого шанса против длинного клинка. Тем более что Роланд, в отличие от него, умел убивать и был гораздо крупнее. Со злобным оскалом ландскнехт занес меч для решающего удара и ринулся на Матиса.
— Паршивец мелкий, — прошипел он. — Давно надо было прикончить…
В это мгновение юноша метнул кинжал.
Он сделал это от безысходности, но в этот раз, казалось, сама судьба направила его руку. Клинок, точно стрела, просвистел в воздухе и попал противнику точно в шею, туда, где заканчивалась кольчуга и виднелась кожа. Ландскнехт сделал по инерции еще пару шагов, но тут из раны фонтаном брызнула кровь, и Роланд, захлебываясь, стал заваливаться вперед. Он схватился обеими руками за кинжал, рухнул наконец на пол и в последней отчаянной попытке потянулся к Матису. Потом вздрогнул и растянулся у него под ногами. По полу растеклась большая темная лужа.
Скованный ужасом, Матис смотрел на противника. Мельхиор еще отбивался от двух ландскнехтов. Менестрель побледнел, из плеча у него торчал арбалетный болт, по бархатному камзолу растекалось красное пятно. Долго он не протянет.
Матис замешкался. Броситься ли ему на помощь человеку, который так подло их предал? Или попытаться сбежать вместе с Агнес? Он лихорадочно огляделся. Где она вообще? И куда, черт возьми, девался граф? Тут его размышления прервал яростный рев Фридриха где-то в центральном нефе. Теперь Матис различил в темноте Агнес. С копьем в руках она мчалась между колонами к западному порталу — похоже, пыталась спастись.
«Не туда! — пронеслось в голове у Матиса. — Там заперто! Не делай этого! Ты бежишь в ловушку!»
Но Агнес резко повернула к небольшой дверце слева от портала. Граф последовал за ней.
— Агнес! — крикнул Матис. — Подожди меня!
Решение оставить Мельхиора одного против двух солдат пришло мгновенно. При этом Матис понимал: если лжеменестрель погибнет, им с Агнес придется спасаться от двух разъяренных ландскнехтов. Вместе с Фридрихом противников было уже трое, притом хорошо вооруженных. И все же Матис не мог оставить Агнес одну.
Только не с этим сумасшедшим!
Он бросился к дверце, за которой только что скрылись Агнес и Фридрих. Оттуда на второй этаж вела лестница. Сверху доносились гневные крики графа:
— Стой, скотина! Копье, отдай мне копье!
Вскоре Матис оказался в просторном зале. Кроме широкого стола и нескольких стульев, в зале ничего не было, лишь куча веревок в углу. Матис решил, что это веревки с колокольни, расположенной где-то наверху. Справа была распахнута крошечная дверь — оттуда слышался шум торопливых шагов.
— Агнес! — снова крикнул Матис, и голос его эхом разнесся по сводам. — Агнес!
Он пересек зал и протиснулся в дверь, за которой начиналась очередная лестница с деревянными ступенями. То и дело юноша пробегал мимо открытых оконных проемов, в которые задувал прохладный ночной воздух.
Снова послышались шаги, звук их стал вдруг приглушенным. Преодолев еще несчетное число ступеней, Матис оказался перед невысоким проемом, ведущим в ночную тьму. Дальше вела старая деревянная лестница и заканчивалась, вероятно, в одной из передних башен. Юноша прислушался, но ничего больше не услышал. Где они теперь? Побежали в проем или поднялись дальше по лестнице? Наконец Матис решил поискать снаружи за низким проемом. Если бы Агнес с графом были в башне, он еще услышал бы их голоса. Кроме того, шаги перед этим отдавались глухим стуком, словно по камню.
Матис шагнул на узкую галерею, и порывистый ветер растрепал ему волосы. Галерея тянулась в обе стороны вокруг собора. Чтобы не упасть, юноша крепко хватался за тонкие колонны, расставленные через равные промежутки. Проход за колоннами был широк ровно настолько, чтобы смог пройти один человек. И все-таки Матис старался не смотреть вниз. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться, что до земли было не менее тридцати шагов. Он смотрел прямо перед собой и лихорадочно соображал, в какую сторону пойти. Тут справа раздался крик.
Это кричала Агнес, и она была смертельно напугана.
Пригнувшись, Матис бросился вдоль колонн. На востоке, за четырехгранным куполом уже брезжил рассвет. Галереи, башни и крыши собора по-прежнему утопали во мраке.
