Лора Роулэнд - Интимный дневник гейши
— Духи ваших предков не похвалят вас за то, что вы пренебрегаете их наследием, — сказал он.
Даймё, сделав последнее усилие, вырвался из рук своих людей и упал на колени.
— Согласен, — злобно пробормотал он, потрясенный собственным поражением.
Они с Хиратой поклонились друг другу и выпили свое саке. Хирата ликовал, обласканный сияющими, восхищенными улыбками Мидори. Он видел смертельную ненависть в глазах правителя Ниу и содрогался при мысли, что придется жить с безумным свекром. Но будь что будет, они с Мидори поженятся, их ребенок родится в браке. Этого было достаточно для радости.
Рэйко и представить себе не могла, что когда-нибудь ее нога ступит во владения канцлера Янагисавы, но ее привело сюда важное дело. Когда стражники вели ее по обсаженным деревьями дорожкам, безмятежное лицо Рэйко скрывало бурливший в ней гнев.
Госпожа Янагисава приняла ее в личных покоях. Они сидели друг против друга в тишине, насыщенной воспоминаниями об их последней встрече. Щеки госпожи Янагисава пылали, на лице застыло огорчение, руки были крепко сцеплены под грудью; она склонила голову, словно ожидая наказания. Рэйко наблюдала за хозяйкой, и ненависть раздула кипевший в ней гнев в едва сдерживаемый бушующий пожар. Она глубоко вдохнула, призывая спокойствие.
— Прошу прощения за грубость, допущенную мной позавчера по отношению к вам у своего пруда, — проговорила Рэйко холодным, официальным тоном. — Я расстроилась, но не должна была так с вами разговаривать. Пожалуйста, простите меня.
Ей казалось, что слова отдают тухлятиной. Несправедливость того, что ей приходится извиняться перед женщиной, из-за которой едва не погиб Масахиро, бесила Рэйко. Но политические соображения заставили ее унизиться перед госпожой Янагисава. Канцлер был начальником Сано, и любое оскорбление, нанесенное Рэйко его жене, затрагивало и его. Когда Рэйко рассказала Сано, что натворила госпожа Янагисава, он был поражен и напуган, но ему не было нужды напоминать ей о долге. Рэйко сама это знала. Потому и пришла, против воли, но по собственной инициативе, чтобы загладить ссору с госпожой Янагисава. Та подняла на Рэйко полные облегчения глаза и заговорила, задыхаясь:
— Тут нечего прощать… У вас были все права огорчиться… То, что случилось, просто ужасно…
— Спасибо за понимание и великодушие. — Только обязанность защитить Сано удерживала ее, чтобы не разорвать госпожу Янагисава голыми руками.
— С Масахиро-тян все в порядке? — спросила жена канцлера.
Чувство вины стояло за ее заботой, звучало в голосе, исходило как дурной запах. Госпожа Янагисава прекрасно понимала, что Рэйко знает правду о «несчастном случае» с Масахиро.
— Он был немного потрясен, но теперь все хорошо, — ответила она.
— Я так рада… — Госпожа Янагисава была само сочувствие. — Я чем-нибудь могу помочь?
Рэйко жаждала признания, что госпожа Янагисава подбила Кикуко утопить Масахиро и подружилась с ней, чтобы подобраться поближе.
— Возможно, вы согласитесь ответить мне на два вопроса, — вместо этого сказала она.
— Да… Если смогу… — Осторожность несколько умерила ее готовность.
— Когда вы принесли мне интимный дневник Глицинии, вам было известно, что ваш муж и начальник полиции Хосина уже прочитали его?
Госпожа Янагисава немного поколебалась, на ее лице отразилось удивление, потом нерешительность. Она опустила глаза и кивнула.
Рэйко было непонятно, почему она рискнула разгневать канцлера кражей дневника. Почему поставила себя под угрозу, помогая Сано, — ведь ее удар по Масахиро доказал, что она хотела причинить Рэйко боль? Теперь ей все стало ясно. Госпожа Янагисава стремилась к тому, чтобы, прочитав о Сано и Глицинии, она страдала от неверности мужа. А Сано все равно нельзя было помочь, поскольку Хосина уже готовился использовать пасквиль против него. Рэйко подумала о той боли, которую причинил ей дневник, и неприязнь к госпоже Янагисава стала еще глубже. «Полезный» жест этой женщины был прелюдией к ее попытке убить Масахиро.
— А второй вопрос? — спросила госпожа Янагисава.
— Давайте предположим — просто так, что есть две подруги, обе замужем за высокопоставленными чиновниками, у обеих маленькие дети. — Рэйко осторожно подбирала слова, внимательно наблюдая за противницей. — Зачем одной из них причинять зло другой?
Глаза госпожи Янагисава сузились, придавая ей сходство с кошкой, которая, чувствуя тревогу, прижала уши. Тело охватила дрожь. Она поднялась, отвернулась от Рэйко и приглушенно заговорила:
— Возможно, она думала, что, разрушив счастье подруги, получит то, что та потеряет.
Это походило на истинное объяснение. И хоть она уже догадалась о мотивах этой женщины, ее слова потрясли Рэйко. Она резко выдохнула, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Госпожа Янагисава скорее безумна, чем злонамеренна.
— Но она исправила сделанное ею… и все хорошо закончилось, — продолжала несчастная. — Последствий для нее не будет.
— Нет. Не будет, — подтвердила Рэйко.
Поскольку Масахиро не погиб, госпожа Янагисава виновна лишь в намерении совершить убийство, но не в убийстве. Никто, кроме нее и Рэйко, не видел, как Кикуко топила Масахиро. Оказалось, что няня О-хана исчезла. Сано и Рэйко догадались — госпожа Янагисава подкупила Юю, чтобы та заманила Рэйко подальше от дома, а О-хана опоила прислугу сонным зельем и впустила Кикуко в комнату, где Масахиро был один. Сано приказал найти О-хану, но следов ее пока не обнаружили. Нянька, видимо, бежала из страха, что Рэйко и Сано накажут ее за предательство. Никто, кроме Рэйко и госпожи Янагисава, не знал правды, если, конечно, не считать Кикуко, которая не смогла бы ее рассказать.
Но даже располагая уликами против госпожи Янагисава и Кикуко, Рэйко не смогла бы обвинить их в попытке убийства. Могущество канцлера Янагисавы охраняло его жену и дочь от закона. Убей они Масахиро, и то не понесли бы наказания.
— Возможно, женщине, которая строит козни своей подруге, везет больше, чем она того заслуживает.
Рэйко встала, чтобы уйти до того, как сделает, или скажет что-то такое, о чем придется жалеть. Ей хотелось никогда больше не видеть жену канцлера.
Госпожа Янагисава обернулась, ее глаза были полны неприкрытой мольбы.
— Мы ведь останемся подругами, да?
Одна мысль о том, чтобы поддерживать знакомство, словно ничего не случилось, ошеломила Рэйко. Допускать эту женщину в свой дом, позволять детям играть вместе, не зная, избавилась ли госпожа Янагисава от своей жажды убийства или же она неизлечимо безумна, и всегда жить в страхе было выше ее сил. Но Рэйко с ужасом осознала, что не может отказать жене второго после сёгуна человека в стране; да и не должна отвергать госпожу Янагисава, чтобы не подвигнуть ее к новым козням. А значит, теперь она приобрела самого опасного врага, который жаждет ее любви и одновременно гибели.
— Конечно, мы будем подругами, — сказала Рэйко.
Напоенная ледяным дождем ночь заключила замок Эдо в свои объятия. За стенами особняка Сано лед покрыл коркой ветви деревьев в саду и развесил на скатах крыш блестящие сосульки. Рэйко и Сано лежали в постели, укрытые толстым одеялом. Масахиро, тихо посапывая, спал между ними. От угольных жаровен распространялось тепло; лампа напоминала маленькое солнце. Сано наслаждался, ощущая, как уходит напряжение последних дней и душа наполняется покоем.
— Итоги расследования поражают меня, — сказала Рэйко. — Подруга оказалась врагом. Твой враг дал наводку, которая вывела тебя на убийцу. Интимный дневник, который мы считали подделкой, оказался подлинным.
— Жизнь непредсказуема, — согласился Сано. — Вещи не всегда таковы, какими выглядят вначале.
— А женщина, которую мы полагали жертвой убийцы, в конечном счете оказалась ответственной за преступление, а также за гибель Фудзио, Момоко и безымянной проститутки. — Рэйко тревожно взглянула на Сано. — Это тебя беспокоит?
Горькие воспоминания вспугнули мирное настроение.
— Когда я представлял улики на суде, Глициния смотрела на меня с холодной ненавистью. Я знаю, она винила меня в своем падении. Когда судья позволил ей говорить в свою защиту, она сказала: «Они довели меня до этого». Она считала, что все сделанное ею оправдано тем, как с ней поступали другие. Она отправилась на смерть, не признав ответственности за свои поступки.
— Глициния жаждала отомстить. В конце концов, это ее и погубило, — задумчиво проговорила Рэйко. — Мне ее так жаль, что я могу простить ей все неприятности, которые она тебе принесла.
— Я тоже, — вздохнул Сано.
Они лежали в тишине, размышляя об опасной силе мести, сожалея об одержимости проститутки, благодарные судьбе за то, что она пощадила их, не дав Глицинии погубить Сано.
