Уилки Коллинз - Лунный камень
— Взять копию с завещания из Докторс-Коммонс! — сказал я.
— Именно. Тот или другой из подозрительных англичан, о которых я упомянул, достал для них копию. Из этой копии они узнали, что Лунный камень был завещан дочери леди Вериндер и что мистер Блэк-старший или человек, выбранный им, должен был отдать его в ее руки. Согласитесь, что все необходимые сведения о таких людях, как леди Вериндер и мистер Блэк, очень легко получить. Единственное затруднение для индусов состояло в том, чтобы решить, когда им сделать попытку похитить алмаз: во время ли изъятия его из банка, или позднее, когда его повезут в Йоркшир, в дом леди Вериндер. Второй способ, очевидно, был безопасней, и вот вам объяснение появления индусов, переодетых фокусниками, во Фризинголле. Бесполезно говорить, что лондонская организация держала их в курсе всех событий. Для этого достаточно было двух человек. Один должен был следить за тем, кто направился в банк из дома мистера Блэка. Другой, вероятно, угостил пивом слуг в доме мистера Блэка и узнал от них домашние новости. Таким простейшим способом они узнали, что мистер Фрэнклин Блэк был в банке и что он — единственный человек, поехавший оттуда к леди Вериндер. Что потом произошло в результате этих сведений, вы сами, вероятно, помните так же хорошо, как и я.
Я вспомнил, как Фрэнклин Блэк заметил чью-то слежку за собой на улице, как он вследствие этого ускорил время своего приезда в Йоркшир на несколько часов, и как (по милости превосходного совета старика Беттереджа) отдал алмаз во Фризинголлский банк, раньше чем индусы предполагали увидеть его в Йоркшире. До сих пор все было совершенно ясно.
Но поскольку индусы не знали о принятых предосторожностях, как могло случиться, что они не сделали ни единого покушения на дом леди Вериндер (в котором должен был, по их мнению, находиться алмаз) за все то время, какое прошло со дня приезда Фрэнклина Блэка до дня рождения Рэчель?
Предложив этот вопрос мистеру Мертуэту, я счел нужным добавить, что слышал о мальчике, о чернилах и обо всем остальном и что объяснение, основанное на теории ясновидения, неубедительно для меня.
— И для меня также, — ответил мистер Мертуэт. — Ясновидение в данном случае — просто проявление романтической стороны индусского характера. Для этих людей окружить утомительное и опасное задание в чужой стране элементами чудесного и сверхъестественного — значит освежить и успокоить душу. Согласен, что это совершенно непонятно для англичанина. Их мальчик, несомненно, — субъект, чувствительный к гипнотическому влиянию, и под этим влиянием он, несомненно, откликался на то, что чувствовал человек, гипнотизировавший его. Я изучил теорию ясновидения, и мне не удалось установить, чтобы практические ее проявления заходили далее этого пункта.
Индусы смотрят на этот вопрос иначе: индусы считают своего мальчика способным видеть предметы, невидимые для их собственных глаз, — и, повторяю, в этом чуде они находят источник нового интереса для достижения цели, объединяющей их. Я упоминаю об этом, только как о любопытной черте человеческого характера, совершенно новой для нас. При розысках, которыми мы теперь занимаемся с вами, нам нет сейчас никакого дела до ясновидения, месмеризма и всего прочего, во что трудно поверить практическому человеку.
Цель моя — проследить индусский заговор шаг за шагом и вывести заключение рациональными способами из естественных причин. Удалось ли мне удовлетворить ваше любопытство?
— Без всякого сомнения, мистер Мертуэт! Но я с нетерпением жду рационального объяснения той трудности, о которой сейчас вас спросил.
Мистер Мертуэт улыбнулся.
— Объяснить ее легче всего, — сказал он. — Позвольте мне для начала признать, что ваше объяснение дела было совершенно правильно. Индусы, без сомнения, не знали, что именно сделал мистер Фрэнклин Блэк с алмазом, потому что они совершили свою первую ошибку в первый же вечер приезда мистера Блэка в дом его тетки.
— Первую ошибку? — повторил я.
— Конечно! Ошибка их состояла в том, что они допустили Габриэля Беттереджа застать их на террасе вечером. Однако они сами тут же увидели свою ошибку, — потому что, как вы опять сказали, имея много времени в своем распоряжении, они не подходили к дому несколько недель после этого.
— Но почему, мистер Мертуэт? Вот что хотел бы я знать! Почему?
— Потому что ни один индус, мистер Брефф, не станет подвергать себя бесполезному риску. Пункт, написанный вами в завещании полковника Гернкастля, сообщил им (не правда ли?), что Лунный камень переходит в полную собственность мисс Вериндер в день ее рождения. Очень хорошо.
Скажите мне, как разумнее поступить людям в их положении? Сделать ли попытку похитить алмаз, пока он находится у мистера Фрэнклина Блэка, когда стало ясно, что он что-то подозревает и умеет перехитрить их, или подождать, пока алмаз будет в руках молодой девушки, которая с невинной радостью будет надевать эту великолепную вещь при всяком возможном случае?
Может быть, вам требуется доказательство справедливости моих слов? Пусть поведение индусов послужит вам этим доказательством. Они появились в доме, переждав все эти недели, в день рождения мисс Вериндер и были вознаграждены за свое терпение созерцанием Лунного камня на платье мисс Вериндер. Когда позднее в этот вечер я услышал историю полковника и алмаза, я был так уверен в исключительной опасности, какой подвергался мистер Фрэнклин (индусы непременно напали бы на него, если бы он вернулся в дом леди Вериндер один, а не в обществе других людей), и так сильно был убежден в еще худшей опасности, ожидающей мисс Вериндер, что посоветовал последовать плану полковника и уничтожить значение камня, разбив его на отдельные куски. Его необыкновенное исчезновение в ту ночь, сделавшее совет мой бесполезным и совершенно опровергнувшее индусский заговор, и дальнейшие действия индусов, приостановленные на следующий день заключением их в тюрьму, как мошенников и бродяг, — известны вам так же хорошо, как и мне. Здесь кончается первое действие заговора. Прежде чем идти дальше, могу ли я спросить, насколько объяснение мое удовлетворительно для практического человека?
Нельзя было отрицать, что он прекрасно разрешил для меня трудный вопрос, — и по милости своего знания индусского характера, и потому еще, что ему не пришлось, как мне, думать о сотне других завещаний после смерти полковника Гернкастля!
— Итак, — продолжал мистер Мертуэт, — первая возможность, представившаяся индусам, захватить алмаз была для них потеряна в тот день, когда их посадили во фризинголлскую тюрьму. Когда же представилась им другая возможность? Другая возможность представилась, — как я могу доказать, когда они еще сидели в тюрьме.
Он вынул свою записную книжку и раскрыл ее, прежде чем продолжать свой рассказ.
— В те дни я гостил у моих друзей во Фризинголле, — и за два дня до того, как индусов освободили (это было, кажется, в понедельник), тюремный смотритель пришел ко мне с письмом. Какая-то миссис Маканн, у которой они снимали квартиру, принесла это письмо в тюрьму для передачи одному из индусов, а самой миссис Маканн принес это письмо утром в дом почтальон.
Тюремные власти заметили, что штемпель на письме был лэмбетский и что адрес, хотя и написанный на правильном английском языке, как-то странно не соответствовал принятому у нас обычаю адресовать письма. Распечатав письмо, они увидели, что оно написано на иностранном языке — одном из языков Индии, как они предположили. Ко мне они пришли для того, чтобы я перевел им это письмо. Я скопировал в моей записной книжке и подлинник, и мой перевод, — оба они к вашим услугам.
Он подал мне развернутую книжку. Прежде всего был скопирован адрес письма. Он был написан сплошной фразой, без знаков препинания: “Трем индусам живущим у дамы называющейся Маканн во Фризинголле в Йоркшире”.
Затем следовал сам текст, а английский перевод стоял в конце и заключался в следующих таинственных словах:
“Именем правителя Ночи, который восседает на Сайге, руки которого обнимают четыре угла земли!
Братья, обернитесь лицом к югу, приходите ко мне на улицу многошумную, спускающуюся к грязной в о де!
Причина этому та:
Мои собственные глаза видели это”.
На том письмо и кончилось, не было ни числа, ни подписи. Я подал его обратно мистеру Мертуэту и признался, что этот любопытный образчик индусской корреспонденции поставил меня в тупик.
— Я могу объяснить вам первую фразу, — сказал он, — а поведение индусов объяснит остальное. Бог луны представлен в индусской мифологии четвероруким божеством, сидящим на антилопе, а один из его титулов — правитель Ночи. Здесь есть что-то подозрительно похожее на косвенный намек на Лунный камень. Теперь посмотрим, что сделали индусы, когда тюремные власти вручили им письмо. В тот самый день, как их освободили, они тотчас отправились на станцию железной дороги и заняли места в первом же поезде, отправлявшемся в Лондон. Мы все очень жалели во Фризинголле, что над дальнейшими поступками индусов не было установлено тайного наблюдения. Но после того как леди Вериндер отпустила сыщика и остановила дальнейшее следствие о пропаже алмаза, никто уже не мог ничего предпринять в этом деле. Индусам дана была воля ехать в Лондон, они в Лондон и поехали. Что потом мы узнали, мистер Брефф?
