Антон Чиж - Холодные сердца
Ванзаров обещал найти сам. Барон из вежливости не посмел возразить.
Полукруглые окна, высокий потолок, – иных больничных удобств не имелось. Стены проела сырость, пол разбит, а железные кровати полысели ржавчиной. В палате находились четверо пациентов. Судя по табличкам, в дальнем углу спал Григорьев. Городовой так и не оправился от «мурашей». Напротив него – какой-то Ломов М.С. Около двери, завернувшись в простыню так, что виднелся стриженый затылок, лежал некий Иванов И.Н. Пристава поместили справа от него. Недельский лежал на спине, уставившись в потолок. Одеяло скинул, ворот больничной рубашки открывал похудевшее тело. Ванзаров подвинул единственный табурет и сел рядом с ним.
– Рад вас повидать, Сергей Николаевич, – сказал он, тронув его руку. Кожа была сухой и холодной. – Как вы себя чувствуете?
Пристав не ответил. Только веко дрогнуло. Он понимал, но говорить не мог.
– Вот, пришел вас проведать, рассказать, как продвигается наше следствие. Хочу держать вас в курсе, чтобы, когда поправитесь, сами смогли закончить. Я в этом не сомневаюсь.
Кажется, пристав улыбнулся. Подбородок чуть ожил.
– Сегодня Асмус пропал. Исчез из дома. Мы полагаем, что его убили. Буквально искромсали. И опять тело исчезло. Не знаем, где искать…
Брови шевельнулись, пристав переживал эту неудачу, как свою.
– Но это ничего. Скоро все выяснится. У вас в участке уже сидит один подозреваемый. Представьте: сам пришел и сдался. Сейчас ваши чиновники снимают с него признательные показания. На вид – совсем мальчишка, а столько дел натворил. Так что остается выяснить, как он Асмуса убил, и дело будет раскрыто полностью. Надеюсь, что вы сами его закончите. В общем, остались сущие мелочи. Я даже снял пост на пляже, делать там больше нечего. Все, закончился Сестрорецкий кошмар. Попался ваш Джек Невидимка. Не зря старались, не зря столько сил положили.
Пристав шевельнул губами, издав еле слышный звук, не громче вздоха, так он хотел выразить свою благодарность.
– Ну, Сергей Николаевич, не стану вас утомлять. Завтра еще приду. И уж наверняка доложу все подробности про злодея. Отдыхайте… Спите… Набирайтесь сил…
Ванзаров похлопал по худой руке. Больной моргнул и закрыл глаза.
Отпрыгнув от двери, барон засмущался, как настоящий аристократ.
– Вы их хоть как-то лечите? – спросил Ванзаров, тихонько затворяя створку. – Или снотворным пичкаете?
Нольде только руками развел.
– Что я могу? Земская больница. Имеем только самое необходимое.
– Зачем вы новых больных стрижете?
– Стрижем? Ах да… Надо как-то от вшей предохраняться. Постельное белье и прочее. Но как вы узнали?
– Под кроватью свежий клок волос. Уборку тоже забываете делать? Или это такое отношение к душевнобольным?
Юлий Эрнстович хотел решительно возразить и доказать, что не все так плохо у него в лазарете. Вот, извольте, медбрат коридор с хлоркой моет. Но слушать его не стали. Решительный молодой человек попрощался и сразу удалился, оставив робкого барона в большом смущении.Выхватив чемодан, Ванзаров хотел поймать и шляпную коробку, но ему не позволили. Дарья вцепилась и не отдавала. Еще скандал бы устроила. Вид у нее был решительный до крайности. Смотрела неласково и не перестала дуться. Оставалось поработать носильщиком. Труд несложный. В новую жизнь модистка отправлялась налегке.
Ванзаров шел чуть впереди и незаметно свернул на перрон, на который поезда прибывали из Петербурга.
– Ваш манекен спас мне жизнь, но сам пострадал, – сказал он, поставив чемодан.
Дарья отвернулась.
– Оставьте его у себя. Мне надо билет купить.
– Не надо. Я вам уже купил, – он показал кусочек желтого картона. – Посажу вас, и простимся навсегда.
– Да, навсегда, – сказала Дарья, как о решенном. – Я вас не просила об услуге и благодарить не буду.
– Не стоит благодарностей. Осталось несколько минут, могу я кое о чем спросить вас напоследок?
– Делайте, что вам угодно. Мне все равно…
– Вы любили Анну Анюкову?
Дарья бросила шляпную коробку под ноги.
– Зачем вам это знать?
– Мне кажется, что Анастасия Порхова говорила искренно.
– Так искренно, что теперь никогда не закажет мне ни одного платья!
Ванзаров полез в карман за кошельком.
– Не смейте! – крикнула Дарья. – Неужели вы такой бесчувственный? Как вам не стыдно!
– Тогда помогите мне.
– Уже помогла… Достаточно.
– Вот как? Хотите знать правду, из-за чего погибла ваша подруга?
Дарья промолчала, но глаз не отводила.
– Мы в шаге от убийцы, – сказал Ванзаров. – Помогите мне сделать этот шаг, всего один. Большего от вас не прошу.
Собирая вещи, Дарья сама с собой репетировала, что скажет этому наглецу с усами. Она подобрала такие слова, чтобы он понял, как она ошиблась, как надеялась, верила и как разочаровалась. Чтобы ему стало так же больно, как ей. Слова были горькие, но такие важные, и они должны были оставить на сердце мужчины незаживающие раны. И ей хотелось нанести эти раны, да еще поглубже. И вот стоит он перед ней, и делай с ним, что хочешь, всю правду в лицо ему плесни. Чтоб знал. Чтоб навсегда запомнил и понял, какое счастье потерял. Вот только все слова заготовленные пропали куда-то. То ли глаза эти с голубым отливом, то ли усы проклятые совсем сбили с толку. И тут Дарья призналась сама себе, что не осталось у нее обиды. Вот сейчас помани – и пойдет, куда скажет. Да что же это за власть такая! Что он с ней делает? Нельзя вот так запросто поддаваться. Так и в рабство легко попасть. Наперекор себе Дарья решила бороться. Сколько хватит сил.
– Оставьте меня, – сказала она тихо. – Я ничего не хочу.
– Даже отплатить за смерть любимой подруги?
– Не мучайте меня… Вы меня мучаете… Мучаете меня…
Ванзаров взял ее руку.
– Дарья, дорогая. Хотите, на колени перед вами встану вот тут, прямо на перроне?
Предложение было заманчивым. А что, если и вправду приказать? Бухнется чиновник из Петербурга перед уездной модисткой? Неужели хватит духу? Пусть все видят. Дарья разрывалась между желанием принять жертву и самой броситься ему на шею. Трудные размышления прервал поезд в три ноль пять из столицы. Протяжно свистнув, тяжело прижался вагончиками к платформе.
– Не хотите на колени, тогда у меня остается последнее средство…
Дарья не успела понять, что случилось. Его глаза резко приблизились, на кончике носа она ощутила легкое покалывание усов, а на губах сладкое тепло, что растеклось по жилам горячим сиропом. Дарья закрыла глаза и пропала.
– Родион?! Как мило ты меня встречаешь.
Голос вырвал ее из сна. Дарья вздрогнула и оглянулась. На перроне стояла дама в самом модном платье и широкополой шляпе, поигрывая кружевным зонтиком. С первого взгляда видно – столичная штучка. Такие в лучших салонах обшиваются. Наряд – рублей двести, не меньше. Тут одних кружев ушло… Да о чем это она?
Дама окинула Дарью быстрым и брезгливым взглядом.
– Ах, вот почему ты не даешь о себе знать. Прислал какого-то идиота в форме за вещами и думал, я поверю? Надо было лучше сочинять историю.
– Лиза! – только и сказал Ванзаров.
– Родион Георгиевич, мне ваши оправдания не интересны, – дама закрылась зонтиком от солнца. – Можете сколько угодно проводить время с уездными простушками. Наверное, модистка? Или прачка? А может, горничная? Точно – горничная. Как низко вы пали!
– Лиза, как тебе не стыдно!
– Мне? Стыдно? Вы прилюдно целуетесь на вокзале, а мне должно быть стыдно? Извольте забрать свои чемоданы, когда вернетесь в столицу.
– Лиза…
– Я прекрасно помню, как меня зовут. Незачем это повторять. Итак, Ванзаров, прощайте. Вы мне больше не интересны. Можете продолжать свои романы с горничными. Где тут уходят поезда на Петербург?
Дама еще разок мазнула взглядом по Дарье и гордо удалилась. Перейдя путь, она зашла на платформу и отвернулась окончательно.
– Как видите, пожертвовал всем ради вас, – сказал Ванзаров, вытирая капельки пота со лба. – Нужны еще другие доказательства?
Больше всего Дарье хотелось догнать эту высокомерную особу и оттаскать за волосы так, чтобы у нее слезы из глаз брызнули. А еще порвать дорогую блузку, а заодно и юбку. Хорошо бы зонтик сломать, но тут сил может не хватить.
– Кто это? – вместо драки спросила она.
– Теперь уже не важно. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Помощь? Дарья поняла, что готова ради этого жуткого и милого человека с ледяным сердцем на все. Она знала, что за это поплатится. Знала, что ее сердце будет разбито, и произойдет это очень скоро. Но ей было уже все равно.
Она покорно пошла, забыв шляпную коробку, которую подхватил Ванзаров.
– Билет сдайте, чего деньги терять, – сказала она.
– Ничего, не потеряем. Это у меня в запасе оставалось, – и Ванзаров подмигнул.
Сердечко подсказало, что с таким героем бедной модистке пропасть, как той птичке. Ну и пусть! В самом деле, что она теряет? Надо рискнуть. Вдруг случится чудо? У Золушки ведь получилось.
