"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна

— Здесь люди дышат не воздухом, а скукой.

Время ползет здесь медленнее, чем в больнице. Недаром анадырцы так любят «беленькую». За бутылку спирта у них можно выменять пару песцов или трёх лисиц, или сотню горностаев… Что у них хорошее, так это закуска: пупки-с. Это, знаете, когда кету пластают, чтобы вялить юколу на корм себе и собакам, то икру выбрасывают, а для этого у рыбы отрезают самую жирную часть брюшков. Икру выбрасывают, и она пропадает здесь же на берегу, а отрезанные пупки засаливают. Вот это, скажу вам, закуска!..

И старший помощник, плотоядно шевельнув усами, крякнул.

Между тем скалистый островок, стоящий на середине лимана, оказался уже за кормой. Судно пошло тихим ходом. Стремительное течение отлива несло в мутной воде щепки, ветки, травинки и кое-где льдинки. Хмурилось всё: и вода, и небо, и тундра.

Заморосил дождичек. Расставленные по разным местам палубы ребята молчали. Обычных шуток не слышалось: всем было не по себе. Кругом голая тундра, пустынные берега, мутная вода… Этот и без того невесёлый пейзаж серая пряжа измороси делала просто нудным. Небо тихо плакало. Хотелось, чтобы пароход повернул обратно и увёз куда угодно, но только бы дальше отсюда.

Неожиданно в излучине за глинистым обрывом, где теперь расположен консервный завод, показались полуразрушенные строения заброшенной рыбалки. На правом берегу из сетки моросившего дождя выступала низкая коса, образованная лиманом и небольшой речкой Казачкой, как объяснил старпом. За речкой на возвышенности скрывались вершинами в облаках радиомачты. На косе сиротливо чернели полсотни домишек и землянок без дворов и надворных построек. Только два здания выделялись своими более значительными размерами: бывшая канцелярия начальника уезда и напротив неё, за Казачкой, дом с маленькими оконцами, перекрещёнными решётками, — тюрьма. Это и был пост Ново-Мариинский. «Индигирка» приветствовала эту «дыру» протяжным рёвом.

Вслед за гудком загремела якорная цепь. Судно вздрогнуло, приостановилось, течением его тронуло назад, затем, вздрогнув ещё раз, оно стало неподвижно.

Более ста человек, почти одни мужчины, стояли на берегу вокруг красного флага и махали руками, кепками, платками. Кругом толпы бегали ребятишки, кидая вверх шапчонки. Несколько человек возились на вельботе, стоявшем в лимане на якоре.

Бах… Бах!.. Апчхи!.. Таб-табак. Таб-табак… — вельбот направился к пароходу.

В прилив отряд высадился.

II

В феврале 1920 года члены и сотрудники Анадырского ревкома первого состава коварно и зверски были расстреляны наехавшими в Анадырь разными авантюристами, искателями золота и лёгкой наживы, купчиками и спекулянтами.

Когда Камчатка очищалась от белых, в Анадыре организовались партизанские отряды, и белогвардейцам пришлось удирать. Часть их рассеялась поодиночке, часть убежала на мыс Дежнева и на эскимосских байдарах и вельботах переправилась на Аляску.

Партизаны выгнать белых сумели, но что делать дальше, не знали: большевиков-руководителей не было.

Вместе с отрядом в Анадырь прибыл вновь назначенный состав Анадырского ревкома. Членами его являлись также командир и комиссар отряда.

Анадырские партизаны в с. Марково, на посту Ново-Мариинском, в с. Усть-Белая и других пунктах были рады прибытию Первого Чукотского отряда регулярной армии. Теперь они получили возможность вручить ему дальнейшую судьбу уезда, а самим разойтись по домам и заняться своими делами: кто ставить капканы на пушных зверей, кто рыбачить, кто охотиться на морского зверя, кто заниматься извозом.

Высадившись, отряд в первую очередь начал строить тёплый, светлый барак. После него бойцы построили склад и баню. А когда закончили, комиссар Букин на общем собрании жителей поста уговорил их построить клуб, и хотя строили его общими силами, бойцам отряда пришлось, конечно, поработать больше всех.

— Да что мы, трудовой отряд, что ли? Всё строим и строим, ровно плотничья артель!..

Однажды с этими словами щеголеватый Илюхин, воткнув топор в бревно, возмущённо оглядел присутствующих. Он тут же схватил топор обратно, но было уже поздно.

— Товарищ Илюхин, явитесь к комиссару! — приказал нивесть откуда взявшийся командир отряда, обладавший ценным качеством охотника и партизана: всё видеть и слышать.

— Что это за разговорчики?! — продолжал он, обращаясь ко всем. — Иль забыли, что мы армия рабочих и крестьян…

От комиссара Илюхин вернулся красный и молчаливый. И с вечера того же дня комиссар Букин начал проводить регулярные политбеседы. Он умело и интересно сочетал с теорией и местные события, и личные наблюдения. Ежедневный политчас бойцы скоро стали ожидать с интересом и с удивлением говорили, что этот час проходит так незаметно, как будто в нём десять минут.

Комиссар и командир уделяли много времени работе в ревкоме. Букин с интересом копался там в архиве.

Общежитие отряда находилось на берегу Казачки. Во время морского прилива эта речушка наполнялась водой, и в неё могли входить катера с кунгасами на буксире. В отлив же вода уходила и обнажалось каменистое дно, покрытое местами тиной. Кое-где в углублениях дна оставалась вода, и в ней плескались бычки, мальки, корюшка и прочая мелкая рыбёшка. Бродившие по посёлку ездовые собаки подбирались к застрявшей рыбёшке и вылавливали её.

В начале первого же политчаса комиссар сообщил, что он нашёл интересные бумаги о том, как один из первых начальников уезда Гондатти, впоследствии приамурский генерал-губернатор, ухитрился утопить в Казачке денежный сундук. В своих донесениях Гондатти докладывал начальству, что при выгрузке с парохода привезённого им денежного ящика, оный ящик в реке Казачке случайно упал в воду и бесследно утонул, о чём де и составлен «прилагаемый при сём акт по надлежащей форме на предмет списания полученных под отчёт 34 347 рублей, поскольку тщательные поиски затонувшего сундука результатов не дали». Вскоре результаты были, видимо, всё же извлечены: Гондатти получил должность губернатора.

— Вот ведь пройдоха какой! — воскликнул в заключение комиссар. — Тут и медный пятак не утопишь, а у него вся казна сгинула!.. А ведь денежный ящик охранялся… Как думаете, товарищи, правильно ли несли караульную службу казаки? Что должен был сделать часовой, если бы денежный ящик действительно упал в воду?

Вопрос комиссара вызвал оживлённый интерес, и обсуждение его заняло весь вечер этого дня и даже продолжалось утром следующего дня на строительстве.

Старшина отряда, бывший минёр Толкачёв, по этому поводу сказал:

— У нас на флоте в Белом море раз подорвался на мине тральщик. Впопыхах забыли снять с постов часовых. Так ребята потонули, а с постов не сошли, не бросили их… Вот это я понимаю, это часовые…

Коваленко припомнил рассказ своего брата. Их эшелон мчался на фронт. И вот около Байкала на крутом повороте денежный ящик выскользнул в дверь теплушки. Тогда часовой, не долго думая, прыгнул вслед за ним и покатился под откос.

— Вот это да!.. Подходяще: пост от него, а он за постом…

— Ну и что?.. — раздались одобрительные восклицания.

— Мабуть, думаете, убился? — спросил Коваленко и лаконично закончил — Сломал ногу, получил «георгия», уволился вчистую и стал кавуны на баштанах караулить.

Всех хлёстче получилось у Илюхина. Отбросив в сторону топор и закурив, он рассказывал:

— У нас на Западном фронте, под Молодечно, был такой случай. Приготовили воздушный шар для разведки да что-то проволынили, а ночь-то не ждёт. Вечером выставили караул. Темь. И вдруг часовому мельтешит в глазах-то, что шар поднимается. Хорошо, что часовой-то был наш, саратовский. Он хвать за канат… Ухватился за самый конец и пополз в корзину. А шар-то летел-летел, летел-летел и спустился в море-океане. Солдат-то был большевик, у нас саратовцы, почитай, все большевики. Он спустился и сейчас же стал орудовать. Осмотрел, разузнал все, как есть, изучил, стало быть, подобрал в окияне каких-то людей, и на том же шаре прилетел в Москву. Пошли в Кремль, их встречают с музыкой…