Макс Коллинз - Сделка
Я набрал номер.
К телефону долго никто не подходил, но потом заспанный мужской голос произнес:
– Да?
– Это Геллер. Передайте, чтобы Кампанья позвонил мне немедленно. Пауза. Потом:
– Вообще-то поздновато.
– Гораздо позднее, чем вы думаете. Передайте ему.
– Я попрошу его.
– Скажите ему.
Телефон зазвонил через три минуты.
– Геллер?
– Привет, Луи.
– Ты спятил, Геллер?
– Конечно. Если бы не это, я бы все еще служил в армии и убивал людей. Но, как оказалось, это можно запросто делать и здесь, дома.
– О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Я говорю о Джоне и Оливии Борджиа.
Молчание.
– Они в моей конторе, Луи. Мертвые. Я их убил.
– Господи Иисусе!
– Они обыскивали мой офис в поисках дневника Эстелл Карей. Они не поверили мне, когда я сказал им, что сжег его. – Что сделал?
– Я сжег его. И рассказал об этом. Он сгорел дотла. Дотла. И если тайна ее спрятанного сокровища действительно была в дневнике, то теперь она хорошо скрыта. Мне позвать копов? Хотя моему бизнесу на пользу не пойдет тот факт, что я убиваю людей у себя на квартире. Хочешь воспользоваться случаем и навести тут порядок?
Молчание.
– Борджиа убили Эстелл Карей. Ты ведь знал об этом, Луи? Это было дело рук Компании, как все мне и говорили. Но мне все время казалось, что Нитти не имеет к этому отношения. Что ж, времена меняются, и люди меняются. Вот, к примеру, я: впервые убил женщину у себя в конторе.
– Я хочу, чтобы ты куда-нибудь ушел.
– Куда, Луи?
– Какой у тебя ближайший отель?
– Кажется, «Моррисон». Но там нет свободных номеров.
– К тому времени, когда ты туда придешь, номер для тебя будет. Возвращайся назад не раньше семи.
В трубке щелкнуло: Луи не хотел больше говорить со мной.
Когда я вернулся в офис в девять часов, человек лет пятидесяти в комбинезоне измерял проем, чтобы вставить новое стекло. Осколки подмели и убрали. Пули из стен были вынуты, отверстия зашпаклеваны и сверху покрыты краской.
– Я не посылал за вами, – сказал я человеку в комбинезоне.
– Обо всем уже позаботились, – произнес он. Человек указал на кабинет врача, находившийся через коридор от моего. Матовое стекло перегородки тоже было разбито, и можно было увидеть приемную и комнату ожидания. – И об этом тоже позаботились.
В моем офисе все было приведено в порядок. Картотека собрана, ящики засунуты на свои места. Трупов на полу не было. Кровавых следов – тоже. Ошеломленный Лу Сапперстейн стоял, оглядываясь, посередине приемной.
– Что здесь произошло прошлой ночью? – спросил он. – Стекло разбито, все вещи как-то сдвинуты... пахнет дезинфекцией и чем-то еще... чем? Краской? Ты кого-то вызывал, чтобы тут прибрали?
– Это эльфы, – сказал я. – Маленькие сицилианские эльфы. Лу, я бы хотел, чтобы к концу дня ты собрал свои вещи. Я вернусь в свой кабинет. И я договорился в «Моррисоне» о комнате, до тех пор пока не найду себе квартиру. Так что можешь занять весь большой кабинет, пока мы не найдем кого-нибудь на место Фрэнки.
Похоже, Лу смутился, но сказал:
– Да, конечно. Ты – босс.
Я зашел в соседнюю комнату и сел за свой стол.
* * *Я отлично выспался в «Моррисоне». Правда, я не отдохнул как следует, но сны об окопе больше меня не преследовали. И о выстрелах в моей конторе тоже.
Около полудня зазвонил телефон.
– Детективное агентство «А-один».
– Геллер?
– Луи?
– Кажется, все в порядке?
– Да. Спасибо за новое стекло.
– Добро пожаловать. Фрэнк просил сказать тебе, что он оценил твою просьбу навести у тебя порядок.
– В конце концов, беспорядок имел больше отношения к Фрэнку, чем ко мне.
– Нет, не имел. К Компании – да. Но это не франк послал их в ту квартиру на Аддисон-стрит. И к тебе тоже не он их направил.
– Конечно.
– Ты, конечно, можешь и не верить.
– Я испытываю чувство облегчения.
– Фрэнк говорит, он должен тебе кое-что.
– Он ничего мне не должен!
– Он говорит, что должен тебе. И хочет заплатить прямо сейчас. Этот твой приятель, боксер, Росс?
Какое, черт возьми, Нитти имел отношение к Барни?
– А что с ним?
– Он сидит на игле.
– О чем это ты говоришь?
– Он покупает морфий у перекупщиков.
– Что?
– В больнице ему должны были колоть морфий, чтобы уменьшить боль, и он привык. Каждую неделю он тратит по семьдесят баксов на это, но со временем эта привычка будет обходиться ему дороже. Понял?
Я ничего не ответил. Я не мог вымолвить ни слова.
– Фрэнк просто подумал, что, может, ты захочешь знать, – сказал Кампанья.
И повесил трубку.
11
Восемнадцатого марта, в четверг, государственное Большое жюри в Нью-Йорке выдвинуло обвинения в адрес Нитти, Кампанья, Рикка и шести других руководителей Компании. В чикагские газеты новость попала только на следующее утро, однако я узнал все накануне.
Я спал в кабинете на диване под фотографиями Салли и другой актрисы из моего прошлого: теперь я привык ненадолго засыпать днем. К тому же я стал спать лучше. Сны о войне почти не волновали меня Я видел их все реже. Но мне не удавалось еще нормально спать всю ночь, поэтому раз или два в день я привык ненадолго засыпать.
И каждый раз меня будил телефон. Так случилось и сегодня. Я проковылял к телефону, неловко снял трубку, и оператор откуда-то издалека попросил Ната Геллера. Я, зевая, хриплым от сна голосом ответил: «У телефона», и тогда на другом конце провода заговорил другой человек – прокурор Соединенных Штатов Матиас Корреа, который возглавлял расследование по делу о Компании, взятках и жульничестве в Голливуде.
Он звонил из Нью-Йорка и рассказал мне об обвинениях, выдвинутых против Нитти и других. Корреа сказал:
– Мистер Геллер, я понимаю ваше нежелание выступать в суде. Но мы считаем, что ваши показания могут быть очень ценными. Вы же бывший полицейский офицер. Вы – солдат, имеющий награды, герой войны и один из нескольких «гражданских», которые часто встречались с Фрэнком Нитти.
– Решите точно – гражданский я или солдат?
– Думаю, вы меня поняли. У нас есть свидетельские показания Вилли Биоффа и Джорджа Брауна, а также несколько скомканные показания Ники Цирцеллы. Но и Биофф, и Браун лгали во время дачи свидетельских показаний на своих собственных судах. Так что достоверность их показаний под вопросом. А вы, с другой стороны, человек надежный, но незаинтересованный. Вы можете подкрепить их показания. Именно такой свидетель нам нужен.
– Я же все передал вашим эмиссарам.
– Я благодарен Элиоту Нессу и Биллу Друри за то, что они проторили мне путь. Но я посылаю вам вызов, мистер Геллер. Вы будете давать показания на этом суде. Я официально вызываю вас для дачи свидетельских показаний. А уж дадите вы ложные показания, или нет – решайте сами. Всего доброго.
Я позвонил Кампанья или, точнее, набрал номер, который он мне оставил, и передал, что хочу поговорить с Луи. Через час Литл Нью-Йорк перезвонил мне.
– Меня вызывают для дачи свидетельских показаний, – сообщил я.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал?
– Я просто хотел, чтобы Фрэнк знал.
– Хорошо, – сказал Кампанья и повесил трубку. Я вернулся к своей работе, касающейся дел о страховании, но через несколько минут Луи позвонил снова.
– Фрэнк хочет тебя видеть, – заявил он.
– Это не мудро. Я уверен, что ФБР глаз с него не сводит. И они получат новое доказательство того, что мы с ним как-то связаны. Это же будет на руку Корреа.
– Знаю. И я согласен с тобой. Но Фрэнк хочет тебя видеть.
– Луи, я не в настроении отправиться в вечное плавание.
– Тебе не уготованы ни река Чикаго, ни цементные ботинки. Он хочет встретиться с тобой сегодня вечером в своем доме.
– В своем доме?
Его голос слегка дрогнул.
– Это показатель доверия.
– О'кей, – сказал я.
– Не бери с собой оружия.
– Не отправь меня домой раненым.
Итак, около семи вечера я был у стоянки возле Деарборн-стейшн и сел в свой «обурн» тридцать второй модели. Только на прошлой неделе я забрал мою небольшую спортивную машину оттуда, куда отдавал ее на хранение, пока был за океаном, «обурн» стоял в гараже одного моего клиента в Эванстоне – в качестве платы за мое расследование по делу о разводе.
Я поднял верх автомобиля, потому что на земле все еще лежал снег. На ветровом стекле у меня была карточка "С", и старая колымага неплохо ехала, но я был не в настроении думать о приятной поездке. Дело в том, что я направлялся на встречу с Фрэнком Нитти, чтобы спокойно побеседовать с ним в его пригородном доме в Риверсайде. Повернув на юг на Мичиган-авеню, я проехал отель «Лексингтон», бывшую штаб-квартиру Капоне, и направился на запад по двадцать второй улице, переименованной в Сермак-Роуд Я миновал Чайнатаун и через некоторое время оказался в нескольких кварталах от того места, где был застрелен О'Хара; потом пересек южную оконечность моего старого района, Саут Лондейл, затем Цицеро; невдалеке от Спортивного парка переехал Беруин и оказался на Риверсайд-Драйв, ведущей к Риверсайду.
