Брэд Гигли - Год гиен
— А с какой стати ты можешь отдавать такие приказы? Ты просто пытаешься меня успокоить?..
Он не договорил, увидев странное выражение удивленной радости на лице старшего брата.
— Кетти, — сказал Ненри, сглотнув. — Самая невероятная часть новостей — это я.
Чиновник молча уставился на него. Он никогда еще не видел своего брата таким восторженным.
— Ну?
Ненри сделал судорожный вдох:
— Вчера министр объявил меня новым градоправителем Восточных Фив.
Семеркет решил, что у него снова начались галлюцинации, и улегся поудобнее, чтобы подождать, пока спазм в мозгу пройдет. Но когда он вновь открыл глаза, брат все еще сидел с тем же самым удивленным выражением лица.
— А я и не знал, что у тебя есть еще один сын, которого можно продать, Ненри.
Старший не начал, как обычно, возмущенно протестовать, а лицо его не задергалось в обычных тиках и гримасах.
— Мой сын сейчас играет в моем саду, Кетти, — со спокойным достоинством сказал он. — Его усыновление Ироем аннулировано. Я стал градоправителем благодаря моей «чрезвычайной храбрости» при подавления мятежа. Как бы то ни было, я был писцом Пасера и знаю, как управлять городом Мое назначение всем показалось разумным.
— И, как я слышал, ты вдовец.
— Д-да… — проговорил Ненри, и Семеркет с облегчением увидел, как лицо брата снова задергалось в обычных гримасах. — Меритра, э-э… С ней произошло несчастье в подвале. Ужасное. Повсюду была кровь. Бедняжка…
— Кеея сказана, что в деле замешан нож.
— Да. Слуги были единственными свидетелями ее… неловкости.
Ненри не смог больше выдержать взгляда брата и взвыл:
— Ее бы все равно приговорили к смерти, Кетти! За сговор с дядей и царицей! А так я, по крайней мере, избавлен от скандала сразу же после вступления в должность.
— Я понимаю, Ненри.
И брат впрямь увидел понимание в черных глубинах глаз Семеркета, даже одобрение. После этого Ненри охотно рассказал брату о ночи, проведенной в храме Диамет. В ночь дождей, сказал он, Пасер и Ирой явились в храм и заменили всех стражников у ворот верными им людьми.
— К счастью, — сказал новый градоправитель, — появился я — с Самом и армией нищих. Я вернулся в казармы, чтобы поднять воинов против заговорщиков, но когда увидел там… Он содрогнулся при одном воспоминании.
— Что ты там увидел?
— Это было похоже на старую народную сказку про волшебников и заколдованные дворцы. На каждой двери казарм Ирой начертал человеческой кровью колдовские знаки откуда он взял кровь, ведают только боги. Он повсюду развешал амулеты. Должен тебе сказать, брат, что, открыв двери, я увидел самую странную вещь в своей жизни. Все люди спали. Они не двигались, едва дышали, хотя на их телах не было никаких следов. Кто бы мог поверить, что колдовство может быть таким могучим?
Семеркет вспомнил ужасные сны, которые посылала ему Тиия и какой опасно близкой была смерть, которую они несли. Он сглотнул и сказал:
— Продолжай.
Однако не успел Ненри продолжить, как их перебила Кеея. Она с серьезным видом ввела в комнату лекаря, за которым следовали трое слуг. Семеркет заметил, как молодая женщина мимолетно прикоснулась к плечу его брата, выходя из комнаты, и как Ненри покраснел от удовольствия. Внезапно чиновник понял, что между ними происходит — то, что старший брат по застенчивости своей не упомянул.
«У Фив будет умная и добрая первая дама», — подумал он.
— Добрый день, господин, — сказал лекарь, критически рассматривая Семеркета. — Я буду рад доложить фараону, что наш пациент ожил.
Семеркет удивился, убедившись, что лекарь, судя по его регалиям, действительно принадлежит к числу докторов самого фараона. Слуги водрузили рядом с тюфяком коробку с инструментами и лекарствами. Лекарь сел рядом с чиновником, скрестив ноги, щелкнул пальцами, и слуга протянул ему палочку. Целитель подержал ее перед лицом Семеркета, велев смотреть, как он двигает ею вверх, вниз и в стороны.
— Вы страдаете от боли в голове?
— Нет.
— В глазах двоится?
— Нет.
Лекарь с сомнением посмотрел на Семеркета.
— Пожалуйста, господин градоправитель, я прервал вашу историю — так продолжайте, — сказал он и начал разматывать повязку на голове пациента.
Ненри продолжил рассказ.
— Во всяком случае, Сам и я знали, что мы должны прорваться в храм, чтобы спасти фараона. Сам отдал команду вскоре после того, как появился гарнизон храма Сехмет, поэтому у воинов Сехмет почти не было времени занять позиции. Должен тебе сказать, Семеркет, я едва мог поверить своим глазам, — Ненри засмеялся неровным смехом. — Нищий, всего мгновение назад умиравший от проказы, вдруг прыгнувший, чтобы проломить череп стражнику… Или нищенка, без предупреждения вонзившая кинжал в горло воину — ничто не удивило бы стражников больше!
Ненри рассказал, как проскользнул через сумятицу и побежал по храму, крича, что во дворе начался бунт. Все стражники из храма Сехмет оставили посты у дверей дворца и повалили к выходу.
— Это была сцена из преисподней! — сказал Ненри. — Дождь, кровь повсюду на плитах. Но потом из темноты, с юга, появилась еще одна армия. Тогда мы все перестали сражаться, даже стража храма Сехмет, и просто смотрели друг на друга — мы не знали, кто эти люди. Затем увидели старого министра Тоха, которого несли в кресле, а рядом с ним верхом ехал Квар. Мы поняли, что старик явился, чтобы нас спасти. Позже Квар рассказал, что, едва получив послание наследного царевича, министр вместе со своими людьми отправился к храму Диамет.
Начиная с той минуты бой переходил из комнаты в комнату по всему дворцу. Как и следовало ожидать, царевич Пентаура и пара его воинов с обнаженными мечами отправились искать наследника, пробиваясь туда, где были его покои. Но вот чего они не ожидали там найти — так это ожидающих их гиганта Сама и его храбрейших воинов. В результате завязалась схватка, и застигнутые врасплох Пентаура и его люди были взяты в плен. Фехтовальное искусство могло ошеломить толпу во время праздничных дней, но не шло ни в какое сравнение с коварной тактикой людей Сама.
Потом Ненри рассказал, как с собственным отрядом нищих порвался в гарем.
— Там все было точно так же, как в казармах. Все стражники — околдованы. Они застыли на своих постах, даже не сознавая, что мы вошли в зал. Мы ворвались в двери, а ни один них даже не попытался нас остановить. Тийя зачаровала чтобы они не смогли прийти на помощь фараону.
В этот миг лекарь кашлянул.
— Не мог бы я продолжить ваш рассказ, господни градоправитель? — спросил он. — Фараон лично поведал мне, что происходило до того, как его спасли. Может, вы захотите услышать эту историю?
— Пожалуй, — проговорил Ненри таким царственным тоном, что Семеркет закатил глаза.
Целитель в это время готовил припарку из меда и трав для новой повязки и начал говорить, не прерывая работы:
— Его величество отдыхал в гареме, как обычно по вечерам. Я полагаю, он слушал, как одна из его жен играет на aрфе. И вот до него донесся шум битвы внизу. Тогда он встал с кушетки, чтобы поговорить со стражниками — но, к его удивлению, жены вцепились в него, не давая уйти. Они сказали. что боятся за свою жизнь, что он должен их защитить. Владыка понял — постепенно, как он сказал, не сразу — что жены силой удерживают его в комнате. Они вцепились в его руки так, что он не мог двинуться, обхватили его за ноги, не давая идти. Царь сказал, что был не столько испуган, сколько раздражен — что, если вы его знаете, обычная реакция его величества на нечто неприятное. И только когда к нему приблизилась Тийя, он понял — что-то очень не так. Царица несла запрещенные колдовские свитки, взятые из Дома Жизни, и нараспев читала заклинание из свитка. Она показала восковую куклу, и фараон в ужасе увидел, что кукла изображает его самого. Тийя сказала ему, что в кукле находятся обрезки его ногтей, волосы с его тела и даже его семя, которое собрали жены после того, как он ложился с ними в постель.
Братья в ужасе уставились на лекаря.
— Да, — кивнул целитель. — Тийя заставила всех южных жен присоединиться к заговору — да их и не пришлось очень долго уговаривать. Они целые месяцы планировали кончину фараона, — сами о том сказали. Написали подметные письма своим братьям и отцам, начальникам и сотникам армии юга, говоря, чтобы те поднялись против властителя. О, господа, эти женщины были очень хорошо организованы! Но к тому времени у дверей уже были ваш, Семеркет, брат и его люди. Это заставило жен запаниковать. Фараон сумел вырваться и пошел к двери как раз тогда, когда она открылась. Но хотя Тийя увидела, что все пропало, она все равно преисполнилась решимости убить мужа. Царица взяла нож и ударила фараона в живот.
— Да! Я видел, как это произошло, — согласился Ненри. — Слава богам, что это только царапина. После всех своих замыслов и злых дел царица, в конце концов, проиграла.
