Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак
— Святой отец, — прошептал Симон. — Если хотите сказать что-нибудь, то…
— Он… жив… — раздалось приглушенно из-под бинта. — Внизу, в проходах… я… я… видел его…
— Автомат жив? — Симон вздрогнул. — Но как такое возможно? Кто за этим стоит, брат Лаврентий? Прошу вас, говорите, это очень важно!
— Облатки… ему нужны облатки…
Слова монаха перешли в невнятный хрип. Он вдруг схватил Симона за воротник и притянул к себе, так что лекарь почувствовал запах горелого мяса. Он понял с отвращением, что от наставника и вправду исходил запах жареной свинины.
— Гром и молния! Гром и молния! Остановите его, пока с неба не обрушилось пламя… Пламя!
Наставник скорчился, вскрикнул в последний раз и безжизненно откинулся на кровать. Рука его медленно сползла с шеи лекаря.
— Брат Лаврентий! Брат Лаврентий!
Симон пощупал пульс наставника, но ничего не почувствовал. Он спешно отыскал в сумке маленькую медную пластинку и сунул ее под нос монаху. Через некоторое время пластинка запотела, и лекарь облегченно вздохнул. Монах дышал, хоть и очень слабо. Похоже, жить ему осталось совсем немного, и лекарь лишь надеялся, что прежде брат Лаврентий еще раз придет в сознание и что-нибудь скажет. Что же он такое хотел сказать последними своими словами?
Гром и молния! Гром и молния! Остановите его, пока с неба не обрушилось пламя…
Лекарь глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Вполне очевидно, что брат Лаврентий увидел куклу Виргилиуса в подземных ходах бывшей крепости. Судя по его беспорядочным словам, этот автомат или голем действительно существовал, и с ним же как-то связаны были святые облатки. Фронвизер припомнил, что для заклинания голема требовались специальные числовые ряды и заклинания… Может, еще и облатки?
Симон, сам того не желая, помотал головой. Все это не укладывалось у него в голове. Он был человеком нового времени — послевоенного времени, когда верили в законы механики и эмпирические знания, а не в големов и волшебство. Но что, если наука заблуждается? Если действительно существует воплощенный и одушевленный дьявол? Или же Виргилиус создал такой автомат, который благодаря одной лишь механике мог двигаться, мыслить и убивать? Быть может, этот автомат убил и собственного создателя…
А потом сжег и сбросил в колодец? Как такое вообще представить?
Симон еще раз проверил пульс Лаврентия; сердце едва ощутимо билось. Монах погрузился в беспробудный сон, даже пальцы под повязкой перестали дергаться.
С соседних коек доносились стоны больных. Симон не думал, что кто-то из них обратил внимание на странное происшествие. Так же, как и паломники, молитвы и песни которых слышались за дверью. Лекарь вспомнил предостережение Куизля о том, что колдун или, может, один из его прислужников явятся в ближайшее время в лазарет и попытаются устранить ненужного свидетеля.
«Подожди он еще немного, избавил бы себя от лишних забот, — подумал Симон. — Бедняга долго уже не протянет. Самое время его соборовать».
Чтобы как-то отвлечься, лекарь достал Андексскую хронику, которую прятал, завернутую в грязную тряпицу, под одной из кроватей. Полистал маленькую книжку, пока не добрался до того места, где описывалась старая крепость. Быть может, на этих страницах найдется что-нибудь о проходах, которые Симон видел на планах у графа…
До сих пор Фронвизер вычитал лишь о том, что крепость пала из-за «низкого и подлого предательства», и следующая глава подробнее освещала эти события. Несколько столетий назад герцоги Андекс-Меранские представляли, судя по всему, господствующую династию Баварии. Но потом главенствующая роль внезапно перешла к Виттельсбахам.
Углубившись в чтение, Симон с интересом выяснил, что в 1208 году во время свадьбы в Бамберге герцог Отто из династии Виттельсбахов убил короля Филиппа, сына знаменитого императора Барбароссы. Подлинные мотивы этого убийства так и остались тайной. Отто был объявлен вне закона, схвачен в Оберндорфе близ Кельхайма и там же обезглавлен.
Задумчиво перелистывая страницы, лекарь внезапно насторожился. При расследовании убийства в заговоре, как это ни странно, обвинили не Виттельсбахов, а герцогов Андексских. Все их имущество конфисковали и передали Виттельсбахам. В том числе и крепость Андекс, которая после продолжительных боев была взята штурмом и разрушена до основания. При описании разграбления родового замка автор не поскупился на выражения.
Симон с головой погрузился в мир, отделенный от него сотнями лет и возвращенный к жизни скупыми строками на латыни. Как это часто бывало при чтении, лекарь предался образам, созданным словами в его голове. Он вдруг увидел блеск доспехов, услышал крики атакующих и почувствовал запах крови и лошадиного пота, наполнивший воздух при штурме. Сидя на стуле в 1666 году, Симон в то же время вернулся на четыреста лет в прошлое. Он беззвучно шевелил губами, и палец его скользил по строкам…
Мощные крепостные стены высятся над долиной, на брустверах суетятся защитники, а перед рвами на расчищенной площадке готовятся к штурму рыцари и пехота Виттельсбахов. Они целую неделю стояли под вражеской крепостью; забрасывали стены громадными булыжниками из катапульт, выстроили осадные башни и неустанно обрушивались с тараном на ворота, а со стен их заливали кипятком, смолой и серой. Проходчики проделали ходы до самых стен. Многие погибли, еще больше мечутся, мучимые горячкой и лихорадкой, в палатках, что рассы́пались красными чирьями по лесу.
Они желают врагам только смерти и знают, что сегодня смогут за все поквитаться.
Предатель взял дорого, но он сказал, где находится их туннель, и показал тайный проход, по которому осажденные проносили в крепость свежее мясо, муку и вино. Не так много, чтобы прокормить целый гарнизон, но достаточно, чтобы продержаться последние несколько месяцев.
Сегодня этому придет конец.
В крепость по туннелю отправили небольшой отряд из лучших бойцов. Не издав ни единого звука, они перебили часовых, пробились из подземелья во двор крепости, и вот из-за стен уже доносятся их крики. Нападающие бросаются на часовых у ворот и вынимают три толстых засова, тяжелые створки наконец открываются и дают проход трем сотням бойцов, которые только и ждут этого момента.
Защитники ждут с занесенными мечами во дворе крепости. Они тоже ослаблены голодом и болезнями. Очень немногие, какая-то дюжина, могут еще крепко стоять на ногах. Атакующие рубят их, точно бешеных псов.
— Убивай всех! — кричат они, и глаза их сверкают звериным блеском. — Убивай, убивай, убивай!
Кровь течет по каменным ступеням, люди скользят и падают, но ярость и жадность гонят их от комнаты к комнате в поисках женщин, вина, еды и ценностей. Им обещали здесь богатства, вот только где они, эти чертовы богатства? Герцог Виттельсбах говорил, что сокровищ в крепости больше, чем на Святой земле! Золото можно забрать себе, и только реликвии, бесчисленные реликвии герцог велел принести ему.
Они пересекают крепостной ход, вваливаются во внутренний двор, обыскивают комнаты и горящие сараи, пока не останавливаются перед часовней. Священник встает у них на пути, но его отталкивают в сторону, пронзают копьями и выламывают дверь в часовню. Они должны быть здесь, сказочные богатства, о которых столько говорил граф!
Часовня пуста.
Никаких реликвий, никаких сокровищ, ни одной завалящей монетки — все давно уже вывезли! Ярости солдат нет предела; они сжигают все вокруг и ищут выживших, чтобы узнать от них, где спрятаны бесценные реликвии. Но выживших не осталось, они всех перебили. Отчаяние их растет, они переворачивают каждый камень, копают, ругаются, оскверняют труп священника — все бессмысленно.
Реликвий нет.
Когда войска наконец отходят, от гордой крепости остаются лишь дымящиеся развалины. Груда обломков вскоре обрастет мхом и плющом, и крепость вернется в изначальное свое состояние.
Станет безжизненной скалой.
И только спустя столетия маленькая мышь укажет путь к тайнику с реликвиями. К этому времени все сражения, все несчастья и все рыцари в сверкающих доспехах давно будут забыты.
Лишь мечта о несметных сокровищах жива и по сей день…
Симон отложил книгу и почувствовал, как волосы его встали дыбом.
Он понял вдруг, что разыскивал граф в старых туннелях крепости. Что, если там находились спрятанные в то время реликвии? Часть святынь, конечно, объявилась несколько столетий спустя, но если эта крепость действительно была родовым замком Андекс-Меранских, то вполне возможно, что множество других ценностей еще ждали в тайниках своего часа. Значит, библиотекарь и его сообщники тоже охотились за этим кладом? Быть может, они уже нашли его?
