Джанет Глисон - Смарагдовое ожерелье
— Я не совсем понимаю вас, мистер Поуп, но будьте уверены, в моих отношениях с мистером Бентником, как, впрочем, и с любым другим заказчиком, нет ничего предосудительного.
— В таком случае позвольте спросить, почему не далее как полторы недели назад мистер Бентник приходил в дом неподалеку от Флорал-стрит, куда несколькими минутами ранее вошли вы. Вас с ним видели в комнате на втором этаже о чем-то мило беседующими. Не подумайте, будто я слишком усердствую в своем расследовании или проявляю излишнее любопытство. Как я уже говорил, погиб человек и пропало бесценное ожерелье. В свете этих событий я вынужден потребовать у вас честных ответов.
Голубые глаза миссис Боулз стали круглыми, как стеклянные шарики. Она шевелила губами, будто старалась что-то сказать, но у нее не получалось. Наконец она взяла себя в руки и дрожащим от волнения, но полным достоинства голосом произнесла:
— Не знаю, кто вам все это рассказал, но уверяю вас, меня подло оклеветали. Мне не хотелось бы выдавать чужую тайну, но раз уж вы задались целью очернить мое доброе имя, я все объясню. Ничего постыдного между мной и мистером Бентником не происходило. Абсолютно ничего. Он несколько раз приходил ко мне домой, чтобы заказать два бальных платья — одно, в качестве сюрприза, для миссис Мерсье, второе — для его дочери.
Джошуа опешил, но до конца не поверил портнихе. Он опять взглянул на книгу заказов:
— Если это так, почему он приходил к вам домой, а не в мастерскую?
— Боялся столкнуться с Виолеттой. Иначе сюрприза бы не получилось. А он человек очень щедрый и великодушный.
Негодование миссис Боулз было неподдельным. Чувствовалось, что она оскорблена до глубины души. Значит, не лжет, заключил Джошуа. Он протянул руку к лежащей на столе книге и открыл ее. Почерк был мелкий, ровный — каллиграфический. Совсем не такой, как в тех письмах. Миссис Боулз не могла быть истицей.
Джошуа хотел извиниться перед ней за свою бестактность, но не успел. С лестницы донесся топот шагов. Кто-то громко звал Джошуа, бегом поднимаясь на чердак. Мгновением позже дверь распахнулась. На пороге стоял Фрэнсис Бентник — без парика и куртки. От быстрого бега по лестнице его лицо раскраснелось, покрылось испариной, светлые волосы прилипли к потному лбу.
— Мистер Поуп, — выпалил он, — скорее пойдемте! Случилась большая беда.
Глава 38
Каролина Бентник погибла. Она лежала под стеклянным куполом атрия, у входа на ананасную плантацию, где Гранджер нашел ее спустя полчаса после того, как Джошуа расстался с ним. К тому времени, когда Джошуа прибыл на место трагедии, вся семья, уже знавшая о случившемся, стояла перед входом в оранжерею. В лице каждого читались горе и потрясение. Фрэнсис и Джошуа вошли в теплицу, где Гранджер нес караул у тела. Вид у садовника был необычайно взволнованный. Он перехватил взгляд Джошуа, словно давая понять, что ему нужно сообщить нечто важное, но он не желает говорить это в присутствии других. Тело оставалось в том же положении, в каком было найдено: Каролина лежала на дорожке лицом вверх, одна ее рука была вытянута, вторая — покоилась на груди.
— Да, сэр, — сказал садовник тихо, словно Джошуа задал ему очевидный вопрос. — Она мертва. Я проверил: пульса нет.
Джошуа был совершенно не готов к тому жуткому зрелищу, что предстало перед его взором. Лицо Каролины искажала чудовищная гримаса. Ее губы были раззинуты, изо рта торчал багровый опухший язык. Остекленевшие глаза, казалось, вылезли из орбит: белки не были видны, зрачки почти исчезли во впадинах, словно она, когда испускала дух, смотрела на небеса.
На шее Каролины Бентник мерцал зеленый ободок, что поразило Джошуа даже больше, чем ее обезображенное лицо. Ожерелье-змейка, словно ужасающий талисман смерти, вернулось к человеку, который всей душой ненавидел его. Змея обвивала шею Каролины; ее гладкое зеленое тело блестело, единственный рубиновый глаз зловеще подмигивал.
— Сэр, — настойчиво зашептал Гранджер, — понимаете...
— Да, да, Гранджер. Всему свое время. Если позволите, сначала я посмотрю.
Джошуа видел, что садовник взволнован, но он сам пребывал в смятении и едва ли мог утешить его: ему с трудом удавалось сдерживать собственные чувства. Еще одна смерть, насильственная смерть. В сознании всплыло бездыханное тело Рейчел. Он смотрел на Каролину, а видел свою жену: ее мокрый труп, сморщенную кожу. Опустившись на колени рядом с Каролиной, Джошуа почувствовал, как от ужаса и нереальности происходящего у него закружилась голова. Он наклонился вперед, ногтями зарылся в землю, чтобы устоять перед нарастающим приливом, грозившим захлестнуть его.
Именно это движение вернуло его на грань реальности. Глаза обманывали его; он не слышал, что говорят вокруг. Но почему-то зернистость грунта, ощущение почвы под ногтями и на ладонях привели его в чувство. Вернули способность видеть.
Большим и указательным пальцами он с омерзением взял ожерелье и, приглядевшись, заметил, что звенья припорошены землей. Держа его за один конец, словно это и впрямь была ядовитая змея, которая могла укусить в любую секунду, он посмотрел на шею Каролины — на то место, что было прикрыто украшением. Ее шею опоясывала багровая полоса. Такие отметины обычно оставляет затягивающаяся петля. Подозрительный след, подумал Джошуа, что-то здесь не так. Он склонился над телом, внимательно разглядывая синяк. Шея Каролины была чуть присыпана землей. Полоса была шириной с узкую веревку и не соответствовала форме ожерелья.
Украшение положили Каролине на шею после того, как ее задушили.
Джошуа вновь окинул взглядом тело и заметил, что правая рука Каролины — та, что лежала у нее на груди, — стиснута в кулак, а в кулаке, похоже, зажата земля. Он взял ее руку в свою и осторожно раскрыл ладонь. На ней отпечатался земляной узор. В форме ожерелья.
Джошуа повернулся к Гранджеру:
— Полагаю, вы хотели сообщить мне что-то по поводу ожерелья?
Гранджер смотрел на Джошуа, вытаращив глаза; его обветренное лицо побелело.
— В общем-то, да, — ошеломленно произнес он. — Господи помилуй, как вы догадались?
Джошуа было ясно, что Каролина Бентник перед смертью крепко сжимала в руке ожерелье, а чуть раньше украшение, по-видимому, лежало на земле или в земле. Но он не стал отвечать садовнику. Сейчас ему не хватило бы терпения что-либо объяснять. Он не мог оторвать взгляд от трупа.
— Так что вы хотели сказать?
— Когда я нашел мисс Бентник, ее ладонь, стиснутая в кулак, лежала на шее. Я приподнял ее руку, ожерелье из нее выпало и легло так, как вы видели. Я к нему не прикасался.
Джошуа молча кивнул. Закрыв глаза, он размышлял. Новые вопросы и предположения проносились в его голове. Почему Каролину убили именно таким способом? С какой целью было использовано ожерелье? Им просто прикрыли синяк или оно послужило неким ритуальным украшением? Откуда взялось ожерелье? Его спрятали в земле, а потом выкопали? Каролину и Бартоломью Хора убил один и тот же человек? Если это так, тогда Кобб не виновен — при условии, что он сейчас в Лондоне.
Джошуа стал сравнивать два способа убийства: отравление и удушение. Отравление — более легкий способ. Отравить может кто угодно — и мужчина, и женщина, и слабый, и сильный человек. Для этого физическая сила не требуется; нужны хитрость и яд, о котором убийца должен иметь полное представление.
Удушение, в данном случае Каролины Бентник, это совершенно другое дело. Она была хрупкого телосложения, но молодой и здоровой. Чтобы задушить ее, особых знаний не требовалось, а вот сила была нужна, и значительная. Джошуа выпрямился и вновь посмотрел на тело. Одежда на Каролине не была разодрана, а это означает, что она не боролась перед смертью, не пыталась оказать сопротивление убийце. Очевидно, тот напал неожиданно. И все же, судя по выражению ее лица, в котором застыл ужас, она узнала убийцу.
— Расскажите, Гранджер, как вы наткнулись на нее?
— А тут нечего рассказывать, сэр, — отвечал Гранджер. — Я пришел в теплицу, чтобы заняться растениями и проверить температуру, а она лежит тут. Я не мог ее не заметить.
— Давно это случилось?
— Около десяти, самое позднее в четверть одиннадцатого, сэр.
— И до этого вы не видели и не слышали ничего странного?
— Ничего особенного, сэр.
— Значит, вы не видели, как мисс Бентник пришла в теплицу?
— Нет, сэр.
— А где вы были непосредственно до того, как подошли сюда?
— Там, сэр, у рам с дынями.
Гранджер показал на место в двадцати футах от них. Рамы с дынями были частично скрыты за решетками с виноградом, но все равно с того места вся теплица хорошо просматривалась.
— Значит, вы непременно увидели бы любого, кто зашел бы сюда?
— Наверное, сэр. Только ведь я на корточках сидел, занимался растениями. Вполне мог и не заметить. И потом, я всего минут десять там был. А до этого у меня были дела в другом конце оранжереи. Если сюда заходил кто-то в то время, я никак не мог его видеть.
