Одесса-мама книга 2 (СИ) - Дашко Дмитрий
Кого не хватает? Ну, конечно, мудрого начальника. Примите и распишитесь, благо тоже имелось с кого срисовать.
Чтобы команде жизнь мёдом не казалась, добавил ещё и полуотрицательного персонажа. С виду он правильный и говорит умные вещи, а в душе — редиска и вообще нехороший человек, только мы это ещё не поняли. Его задача — ставить подножки героям.
Ох, такого добра я тоже насмотрелся за годы службы. Сколько они моей крови выпили — не одно ведро.
Ну вот, с «Библией героев» покончено. Теперь сюжет.
Через час у меня уже был довольно чёткий и ясный план — на языке киношников он называется синопсисом, где я конкретно прописал кто, где, с кем, как и почему.
Я ещё раз пробежался по тексту. На первый раз вроде неплохо, завтра наверняка ещё найду что скорректировать, а так… вполне для непрофессионального автора.
Довольный собой я потушил свет и лёг спать. Вот только соскучившаяся Настя не дала мне заснуть сразу.
Глава 5
Следующий день был по графику выходным. В идеале надо было поваляться в постели, понежиться, пообнимать Настю, да просто выспаться и привести нервы в порядок, но… труба не просто звала, она орала круче Иерихонской.
Я медленно и аккуратно сполз с кровати, стараясь не потревожить супругу, но у неё всегда был чуткий сон.
— Встаём? — сразу проснулась Настя.
— Доброе утро! Не хотел тебя будить…
— Доброе утро! Всё хорошо. Я уже проснулась.
— Тогда подъём! На зарядку становись!
После утренней зарядки и импровизированного душа (Настей поливала меня из ковшика чуть тёплой водицей), я снова засел за писанину, пока мои любимые женщины готовили завтрак.
Только долго работать не получилось: с кухни восхитительно запахло сырниками и кофе. И то и другое Настя и Степановна делали круче любого ресторана. А если учесть, что к сырникам ещё и подавалось вкуснейшее малиновое варенье… М-м-м…
Из-за обеденного стола я встал, изрядно прибавив в весе, поблагодарил за прекрасный завтрак, получил поцелуй от Насти и опять вернулся к писательским делам.
Сюжетная линия есть, герои прописаны — осталось накидать поэпизодник: то есть детальный план по сценам. Мне ещё приходилось учитывать специфику немого кино и главный принцип сценарного искусства: не рассказывать, а показывать. То бишь особенно в этом случае: минимум реплик и диалогов, а это весьма и весьма ограничивало мои возможности.
Но нет таких высот, которые не покорят ментовские упрямство и натиск, помноженные на желание найти преступника, протоптать дорожку к Папе, ну и заодно — немного заработать для семьи. Гонорар нам точно будет не лишним.
Чтобы история выглядела поинтересней, разбавил её несколькими забавными ситуациями из жизни, само собой не доводя их до фарса. Комедии в планах у меня не было.
После не менее сытного и вкусного обеда немного погулял с Настей по Одессе, радуясь скорому приходу лета. Всё-таки красивый город, этого не отнять. Чувствуется в нём и имперский дух и купеческий размах, и это несмотря на голод и разруху, последствия которой никуда не делись.
Первый драфт (на человеческом языке — вариант) сценария был готов уже к вечеру, а утром, доложившись непосредственному начальнику Кабанову, что товарищ Барышев отправил меня поднимать с колен отечественный кинопром и вообще всячески содействовать культуре, поехал показывать результаты труда Якову Абрамовичу.
Чтобы не упасть ему как снег на голову, предварительно предупредил его по телефону.
— Так быстро? — изумился он.
— Ну, а чего кота мучать! Так как — могу к вам приехать?
— Конечно-конечно, Григорий Олегович! Буду вас ждать, — довольно тепло отозвался Корн. — Заодно познакомлю вас с одним очень хорошим человеком. Уверен, вы найдёте общий язык.
Когда я приехал, в кабинете директора киностудии уже находился интеллигентный мужчина средних лет с густыми чёрными бровями и гладкой, выбритой до блеска, головой.
— Борис Лоренцо! — представился он.
Одет он был в слегка мешковатый костюм: то ли с чужих плеч, то ли товарищ Лоренцо порядком исхудал. Горло сдавил тугой узел галстука.
В сравнении с ним я смотрелся крестьянином от сохи, пусть на мне тоже были пиджак и брюки, но я никогда не умел их носить с дворянским лоском, а уж галстуки ненавидел всеми фибрами души.
— Борис — театральный деятель и сценарист, — с гордостью произнёс Корн. — Наш первый фильм «Шведская спичка» был снят по его сценарию.
— Ну, скорее по рассказу Антона Павловича… — поиграл в скромность товарищ Лоренцо.
— А ещё Борис Яковлевич режиссировал некоторые сцены в картине, так что он может оценить ваш труд глазами и сценариста и режиссёра. Покажите ему, пожалуйста, что вы написали…
Особого энтузиазма по отношению ко мне со стороны товарища Лоренцо не наблюдалось по вполне понятным причинам. Я для него был никто, какой-то мент, у которого вдруг взыграли творческие амбиции, почти гарантировано — графоман. Тратить на такого драгоценное время жалко, но приходится подчиняться, раз уж начальство приказало.
Поскольку особо фундаментальным мой труд не выглядел: два десятка страниц убористого и не особо разборчивого почерка (была мысль отдать девчонкам машинистам, чтобы те перепечатали, но потом я её отбросил), Корн предложил устроить читку прямо сейчас у него в кабинете.
— Заодно и послушаю, — улыбнулся он. — Чайку?
Лоренцо кивнул, и я, хоть и был сыт, согласился за компанию. Как известно, совместный приём пищи объединяет. Может, профессиональный сценарист сменит гнев на милость и не станет относиться к моим литературным экспериментам предвзято…
Увы, даже после того, как Борис Яковлевич изволил выкушать крепкого чайку с дюжиной сушек, его взгляд по прежнему оставался хмурым и не предвещал ничего хорошего.
Он взял первый лист так, словно боялся испачкаться, ненадолго вчитался, а потом спросил:
— Что это?
— «Библия персонажей», — произнёс я, но тут же мысленно стукнул себя по голове: мало того, что сам термин ещё не входу, так и само слово «библия» могла вызвать у моих собеседников нездоровые мысли. — То есть, краткое описание действующий персонажей: «фио», возраст, характер, биография…
— Зачем? — удивлённо поднял брови Лоренцо.
— Мне показалось, так будет удобней… Сразу понятно, кто герой и что он собой представляет.
— А в сценарии вы, значит, это прописать не смогли? И вообще — откуда вам в голову взбрела такая мысль?
— Я читал несколько пьес… Мольера… Так там в начале каждой указаны все персонажи… — выкрутился я.
— Мольера⁈ — Лоренцо не поверил своим ушам.
Ну откуда ему было знать, что в детстве у меня на самом деле одной из любимых книг было собрание пьес Мольера — пухлый том в зелёной обложке. Не знаю,как и чем, но этот драматург меня зацепил.
— Мольера, — кивнул я.
— И какие пьесы вам понравились?
— «Мещанин во дворянстве», «Мизантроп»… — вспомнив, что Лоренцо писал сценарий по чеховскому рассказу, я добавил:
— Ещё Чехов «Дядя Ваня», «Три сестры».
Взгляд Лоренцо показал, что мне удалось слегка набрать очков… Посмотрим, что будет дальше.
— Неплохо, неплохо… Вы позволите, если я начну зачитывать вслух? — спросил он.
— Да-да, конечно… Если какое-то слово будет непонятно — спрашивайте. Почерк у меня… не очень…
— Нормально! Я читаю всё, даже рецепты, — пошутил сценарист.
Перевернув пару страниц, он снова замер.
— Странно… А почему вы так странно оформляете текст… Нумерация сцен — это понятно, где-то даже удобно, а «ИНТ» — это что?
— Интерьер… Ну, то есть сьёмки проходят в павильоне…
— То есть «НАТ» — это натура, я вас правильно понял?
— Так и есть.
— Хм… занятно… «Сыщик Знаменский подходит к эксперту Кибрит…», — внезапно он прервал чтение в слух и уставился на лист бумаги так, словно увидел нечто сокровенное, через несколько страниц лихорадочно перевернул его и стал пялиться в следующий, затем так же быстро перешёл к третьему листу…
