Лора Роулэнд - Черный Лотос
— В уборную, — выкрутилась Мидори, только теперь поняв, что все здесь следят друг за другом.
— Пойдешь с ней, — сказал монахине один из священников.
По пути в туалет и обратно та не спускала с Мидори глаз. Незадачливая беглянка вернулась к работе. Через некоторое время она прошептала Тосико:
— Помоги мне выбраться.
Подруга провела ножом меж столбцов напечатанных иероглифов.
— Я попытаюсь отвлечь остальных.
— Когда? — тревожно спросила Мидори.
— Надо выждать время. Просто будь начеку и не торопись. Когда я подмигну, беги.
Теперь Мидори была рада, что доверилась Тосико. Именно такой сметливой помощницы ей и недоставало.
* * *— Нельзя было оставлять Хару в тюрьме, — сказала Рэйко мужу.
Был уже вечер, когда они ехали по Нихомбаси в сторону замка. Рэйко сидела в паланкине, а Сано шел рядом, ведя лошадь под уздцы. Открывали шествие Хирата и сыщики. Незадолго до отъезда Сано закончил дознание в тюрьме, сообщил Рэйко о результатах и сказал, что пора домой. Рэйко совсем не хотелось бросать Хару одну, и с версией мужа она была не согласна, но из боязни подорвать его репутацию удержалась от критики на людях и до сих пор молчала.
— С Хару все обойдется, — ответил Сано. — Я выделил для нее двух своих охранников, а о ранах позаботится доктор Ито. Надзиратель предупрежден, что будет разжалован, если с ней случится нечто подобное. Тюремщиков, которые надругались над ней, я приказал высечь. Они ее больше не побеспокоят.
— Но ведь ты нашел не всех нападавших. — Рэйко передала то, что слышала от Хару. — Куда исчез третий?
— Было только двое, — возразил Сано, когда они замедлили ход, пробираясь через торговые ряды. Сказал как отрезал.
Предчувствуя бурю, Рэйко собралась с силами.
— Хару говорит: трое.
— Мы с Хиратой опросили всех, кого нашли в тюрьме, проверили, где они были прошлой ночью, обыскали казармы на предмет испачканной кровью одежды, — отчитывался Сано, — и не видим причин думать, что в нападении замешан кто-то, помимо тех двух тюремщиков.
— А что, если он был не из тюрьмы? — спросила Рэйко, все же беспокоясь о несоответствиях в его с Хару версиях. — Я думаю, он священник из Черного Лотоса. Пытался запугать Хару, чтобы она созналась в убийствах и поджигательстве.
— Точнее, она так сказала, — скептически заметил Сано. — Когда двое тюремщиков повинились, я расспросил их о том, как все было. Они говорят, что только велели Хару молчать, и больше ничего. Заключенные из соседних камер тоже ничего не слышали.
— Эти тюремщики, должно быть, сектанты и покрывают своего главаря, — возразила Рэйко. — А заключенные могут лгать из страха перед тюремщиками.
Сано покачал головой. Его профиль стал тверже — было видно, что он раздражен.
— Если кто и лжет, то Хару. Она явно пытается использовать случившееся, чтобы выбраться из тюрьмы. Я в отличие от тебя на это не куплюсь.
Рэйко задумалась над фразой Хару о мальчике, и сомнения снова напомнили о себе.
— Ты что-то сказала? — спросил Сано, с подозрением глядя на нее через окно.
— Нет, ничего. — Рэйко отвернулась, чтобы он не разгадал ее мыслей.
Надо как-то сказать ему, что Хару опознала в ребенке сына Тиэ, но тогда он станет выпытывать, что еще говорила Хару. Отношения с мужем виделись Рэйко неким домом, который они строили вместе, а ее тайны — невидимыми трещинами в фундаменте. Решение утаить что-либо от Сано подрывало основание дома; каждый сдвиг в этом деле разрушал ее брак, дотоле незыблемый. Рэйко захотелось все бросить, помириться с Сано и наладить семейный уют, однако в сложившейся ситуации она считала нужным стоять за Хару. К тому же в глубине души чувствовала, что права, защищая ее. Досадуя на упорное нежелание Сано принять ее сторону, она сказала:
— Что говорить, удобно прикрываться «случайным» нападением. Ведь если бы ты не забрал Хару из отцовского дома, ничего бы не произошло. Неужели тебе доставило удовольствие отдать невинного человека в руки убийц?
— Дело не в том, что мне нравится, а что не нравится. Дело в уликах. — Сано отвечал с горячностью, и Рэйко поняла, что задела его за живое. Очевидно, он был не настолько уверен в виновности Хару, как ему хотелось, и боялся покарать незаслуженно. — Хару — преступница, а тюремщиков не раз уличали в подобных надругательствах.
— Ты, похоже, решил опустить доказательства в ее пользу, — рискнула возразить Рэйко, видя, что Черный Лотос вот-вот возьмет верх.
Сано пораженно воззрился на нее.
— По-твоему, я ради собственной выгоды подтасовываю улики? Ты, должно быть, совсем помешалась на Хару, если считаешь меня способным на такую низость!
Рэйко спохватилась, что зашла слишком далеко и своими попытками поддеть Сано сделала только хуже.
— Я так не считаю. Я только хотела, чтобы ты взглянул на вещи беспристрастно и изменил…
— Ты еще смеешь учить меня беспристрастности? — Сано выглядел взбешенным. — Ты, проявляющая пристрастие во всем, что касается Хару! Она для тебя теперь дороже всего! — кричал он, забыв, что вокруг люди. — Как ты не видишь: она же тебя портит! Ты становишься такой же упрямой и изворотливой! Давай оставайся с ней, если тебе так нравится. Пусть ломает нам жизнь. Мне уже все равно — вы обе мне осточертели!
Ярость и боль мужа ужаснули Рэйко. Она поняла, что Сано видит корень их размолвки в ее дружбе с Хару и что своими необдуманными словами она убила последнюю надежду на воссоединение. Как теперь объяснить, сколь многое поставлено на кон — не одна правда о Хару, но и его честь, — да так, чтобы он не вспылил окончательно?
Впрочем, Сано не оставил ей шанса.
— Довольно лезть в мои дела и прекословить! — отрезал он с каменным от гнева лицом. — Либо ты образумишься, будешь относиться ко мне с должным почтением и держаться в стороне от расследований, либо…
Тут он, похоже, заметил, что кричит, с отрешенным видом вскочил на коня и помчался вперед, оставив Рэйко одну на руинах семейной жизни. Он грозил ей разводом! Представив, какой беспросветный мрак ждет ее в будущем, она поняла, что не вынесет этого.
Сано ехал теперь вровень с Хиратой, терзаясь предъявленным ультиматумом. Все-таки Рэйко его жена и мать его сына. До того как она втянулась в это проклятое дело, у них было столько счастливых дней, преодоленных вместе трудностей, приключений… На самом деле Сано не хотел порывать с ней, но и терпеть ее выходки не было мочи. «Ничего не поделаешь: если Рэйко не уймется, придется ее отослать». Так думал Сано, впрочем, лицо его оставалось бесстрастным, скрывая печаль и тревогу.
— Может, мне кажется, — раздался голос Хираты, — но мы все больше забираемся в проулки. Все выезды на главные тракты перегорожены.
Сано был слишком поглощен своей бедой, но сейчас, после слов помощника, начал припоминать странности, отмеченные подсознательно: горящую кучу мусора на одном из перекрестков и груду валежника — на другом, уличных акробатов и толпу вокруг, мешающих проехать. Такое случалось порой, но Хирата был прав, что доложил господину о странном совпадении.
— Не нравится мне все это, — сказал Сано, подозрительно озираясь.
Объезды загнали их в лабиринт закоулков — таких тесных, что балконы домов чуть не смыкались над их головами. Сано с помощниками пришлось ехать вереницей по одному, а паланкин проходил еле-еле. Улочки оказались на удивление пустыми для такого густонаселенного района. Вокруг не было ни души.
— Чую западню, — сказал Хирата.
— Уходим отсюда! — воскликнул Сано. Тряхнув поводьями, он прокричал носильщикам и телохранителям в хвосте вереницы: — Живее!
Процессия ускорила ход. Впереди замаячила арка, ведущая в соседний проулок. Внезапно оттуда выбежали шестеро незнакомцев в плащах с капюшонами и повязках, скрывающих половину лица. В руках у них были копья и по кинжалу за поясом. Миг — и бандиты метнулись наперерез.
— Засада! — крикнул Сано. — Отступаем!
Ему совсем не улыбалось схлестнуться в такой тесноте, хотя противник был вдвое малочисленнее.
Он, Хирата и сыщики развернули коней, но паланкин о четырех шестах был слишком громоздок. Носильщики было попятились по улице, как вдруг с другой стороны выскочили восемь таких же вооруженных и закутанных по самые глаза бандитов. Теперь перевес был на стороне противника. Ловушка захлопнулась.
— К бою! — прокричал Сано.
Носильщики поставили паланкин и бросились на подмогу четверке в тылу. Сано, обнажая меч, спрыгнул с коня. Хирата и сыщики последовали его примеру. Один из бандитов бросился на Сано, целя ему в сердце. Он отскочил и столкнулся с Хиратой — тот крошил древки двух вражеских копий. Завязался ближний бой.
— Рэйко! — крикнул Сано. — Не выходи!
Теперь на него навалились двое. Сано пришлось уворачиваться, отражая махи и выпады копейщиков. Но вот враг замешкался, и Сано ударил по копью. Древко треснуло. Следующим взмахом он перерезал бандиту горло. Брызнула кровь, и тот рухнул замертво. Второй копейщик ринулся вперед. Сано дернулся вбок и налетел на стену, так что острие чуть задело ему плечо, но тут же сориентировался и ударом наотмашь выбил копье из вражеских рук. От следующего тот уклонился и вытащил длинный кинжал. То бросаясь вперед, то парируя атаки, Сано мельком заметил еще одного негодяя, лежащего вниз лицом в луже крови, зарубленного Хиратой и сыщиками. Сквозь просвет между паланкином и стеной было видно, как отбиваются его люди с той стороны. Сано и четверка охранников образовали единую линию обороны, но копейщики стали теснить их, заставляя пятиться к носилкам. Сано уже видел их глаза — холодные, не знающие пощады.
