Филип Гуден - Маска ночи
Я встречался с ней однажды. Рна расспросила меня о моем знании латыни, ибо сама знала много языков, и поделилась со мной секретом своего царствования, или по меньшей мере одним из этих секретов. Она даже поблагодарила меня за маленькую услугу, оказанную мною государству. Но все-таки она была грозной женщиной, и большую часть времени я рта не смел раскрыть в ее присутствии, а когда аудиенция подошла к концу, почувствовал огромное облегчение.
Она умерла спокойно, говорят, после того, как долго отказывалась лечь, предпочитая сидеть или даже стоять целыми днями перед смертью. Скончалась тихо, как ягненок; говорят, рассталась с жизнью так же легко, как спелое яблоко, упавшее с ветки. Так говорят – и ради нее я надеюсь, это была правда.
Ее смерть потрясла город больше, чем могла когда-либо потрясти чума. Ходили разговоры о восстании, хотя неясно было, чьем или против кого. Люди пристальнее следили за своей собственностью. Мой хозяин Бенвелл расхаживал, постоянно повторяя с самодовольным видом свою любимую поговорку: «Крепче привяжешь – целее будет». Дела к югу от реки в Саутворке резко пошли на спад. Я имею в виду не театры – они все равно были закрыты из-за чумы и поста, – но бордели и притоны, в которых процветали азартные игры на деньги. Лодочники на реке по меньшей мере на день умерили силу и крепость своих выражений. Мошенники и обманщики на короткое время прекратили свои занятия (да и не сказать, чтобы вокруг было много простодушных, доверчивых жертв). В тавернах пили умеренно, разговор был скромен. Такой крен в сторону благонравия мог быть вызван только очень серьезным событием. Благодарение Богу, это не собиралось длиться вечно.
Действие, которое смерть королевы произвела на труппу «Слуг лорд-камергера», пока сложно было оценить. Кто знал взгляды преемника Елизаветы на драму? Да и кого в любом случае, кроме самих театральных сообществ, действительно заботили эти взгляды? И кто в действительности знал больше об этом преемнике, этом царственном джентльмене, чем то, что звали его Яков, и что был он шестым королем с таким именем в Шотландии, и что в эту самую минуту он, возможно, седлает коня в Эдинбурге?
Пока мы свыкались с мыслью о смерти королевы, чума продолжала стремительно опустошать город. Полагаю, вы слышали о ней уже достаточно, и я не стану утомлять вас дальнейшими описаниями набегов Ее Величества. Скажу лишь, что позднее в тот год я сам наблюдал сцены, подобные тем, что являлись Люси Милфорд, когда на нее находила тяга пророчествовать в духе Кассандры, и видел и пустую улицу, заросшую бурьяном, и лошадь без всадника, с рутой в ноздрях. Видел и такое, и куда более ужасные вещи еще несколько следующих месяцев. Абель и я присутствовали при самых первых шагах болезни возле того злосчастного дома на Кентиш-стрит, где олдермен Фарнаби отдал такие точные указания о размерах креста на двери (Знак должен быть четырнадцати дюймов в высоту. Вы нарисуете его маслом, чтобы не так легко было стереть) и приговорил обитателей той лачуги к сорокадневному карантину, и нам же с Абелем, казалось, суждено было пережить конец этого.
Или же оно переживет нас.
Я мог бы ненадолго покинуть город, раз уж играть в театре предстояло не скоро, учитывая всю неопределенность нынешних времен. Но податься мне было некуда, да к тому же у меня было ощущение, что, даже если бы я нашел какую-нибудь лазейку, чума все равно проползла бы туда вслед за мной. Вы знаете мое мнение: если вам суждено ее подхватить…
Пока что, впрочем, я был вполне здоров.
Может, не без помощи крысиного яда.
Само собой разумеется, какое-то время я околачивался возле дома Люси Милфорд на Темз-стрит, в надежде возобновить наш роман, в надежде на некоторую толику любви и утешения. Я даже готов был рассказать ей кое-что об оксфордских тайнах. Но Люси Милфорд, как и многие наши сограждане, оставила город. Сосед сообщил мне, что она поехала к дяде в Брумзгроув – или это был кузен в Мидлсексе? Я думал, что в том, что касалось этих дядей, кузенов и мест, все обстояло как раз наоборот, но моя память, возможно, ввела меня в заблуждение. Я, впрочем, был рад, что Люси находилась в безопасности. Очень был рад, хотя и не отказался бы увидеть ее снова в городе.
Я слышал, что Вилл Кемп все еще цепляется за жизнь в Доу-гейт, в то время как столько более молодых и сильных умирало вокруг него. Может, стоило бы навестить его и рассказать, что я наконец прочитал его «Девятидневное чудо» при довольно странных обстоятельствах и что именно оно дало мне ценный намек касательно туфель. Но, естественно, я так и не проведал его, и, думаю, следующее, что я о нем услышу, будет весть о его смерти.
Ну вот, кажется, и всё.
Хотя нет, еще был маленький разговор с Вильямом Шекспиром – вроде подведения итогов.
Я, может, и хотел бы рассказать ему, что его друг Хью Ферн не убивал себя и даже не упал случайно на свой нож, как это милостиво предположил коронер. Вернее будет сказать, что доктор Ферн был коварно убит своим злокозненным учеником и слугой Эндрю Пирманом. Я, может, и хотел бы поведать Шекспиру о событиях в Оксфорде и о том, как я и мои друзья разоблачили жуткий заговор, связанный с расчленением трупов и ограблением мертвецов.
Но я не мог ничего ему сказать. Джек, Абель и я согласились, почти без слов, хранить молчание о том, что произошло в домишке на Шу-лейн. А если мы молчали об этом, то должны были молчать и обо всем остальном. В любом случае какой смысл был в том, чтобы оглашать теперь всю эту историю? Правосудие – правосудие самого жесткого, быстрого толка – уже свершилось или почти свершилось.
Поэтому я ничего не поведал ему обо всем этом, но вместо того спросил сочинителя, не слышал ли он последних новостей о том, как обстоят дела в городе Оксфорде.
– Они обстоят довольно хорошо, Ник, учитывая все происходящее. Чума там, кажется, идет на спад, как пишет мой друг Давенант.
– Госпожа Джейн Давенант?
– Да нет же, почему, ее муж Джон. Он передает приветы и наилучшие пожелания членам труппы.
– Я думал, он не сильно жалует пьесы.
– С чего ты это взял?
– Судя по его словам. По его взглядам.
– Не верь всему, что видишь и слышишь.
(Итак, мы снова вернулись к этому. Чувствуя, что Шекспир больше не желает говорить о Давенантах, я сменил тему.)
– Вы верите, что можно по-настоящему узнать другого человека? – спросил я.
– Конечно, в его внешних проявлениях.
– Но его внутреннюю сущность?
– Мы едва знаем сами себя, Ник. Как можем мы знать другого? Почему ты спрашиваешь?
– Какое-то время назад я подумывал составлять записки о некоторых обстоятельствах из жизни одного человека. С тем чтобы написать о нем.
Шекспир не поинтересовался, кого я имею в виду (возможно, он догадался), но спросил:
– Ты добился успеха?
– Никакого, – ответил я. – Я бросил эту затею. Я не могу связать вместе даже пару простых историй.
– Тогда используй свое воображение, – быстро ответил Шекспир.
– А как же точность? Как же грядущие поколения?
– О, оставь грядущее грядущим поколениям, – сказал драматург. – Пусть они сами во всем разбираются, после того как все мы умрем.
– А что случится с нами до того, как мы умрем, Вилл? При новых законах, новом короле.
Король! Как странно было произносить это простое слово!
– Король еще не приехал в Лондон. Пока его здесь нет, кто может поручиться? Будь покоен, Ник. Я полагаю, все с нами будет хорошо. Актеры что пробки. Легковесны, возможно, но почти непотопляемы.
– А иногда и скрывают в себе кое-что полезное.
– А как же, – сказал Шекспир, с мягкой снисходительностью улыбнувшись на мое замечание. И добавил уже серьезно: – Мы не можем видеть будущее, предсказать развязку.
– Кроме разве что пьес. Там-то мы знаем заранее, чем все кончится, – отозвался я, думая о том, другом возможном финале «Ромео и Джульетты», ненаписанном, где герой выживает и женится на прекрасной Розалине.
– Даже в пьесах не все так просто, позволь заметить.
– Да? – Я весь обратился в слух.
– В развязках, – сказал Вильям Шекспир, – вся хитрость в развязках.
Примечания
1
Здесь и далее произведения У. Шекспира цитируются в переводе Т. Щепкиной-Куперник.
2
См. «Бледный гость». (Прим. авт.)
3
Игра слов: «harts» (олени) и «hearts» (сердца). (Прим. перев.)
4
Root (англ.) – корень. (Прим. перев.)
5
Вечерний звон – сигнал для гашения огня и тушения света. (Прим. перев.)
6
Flower (англ.) – цветок.
