Лесли Силберт - Интеллидженсер
— Фонтана его убил.
— Угу. Но не просто. Мы говорим о зверских пытках. Около трех суток — примерно такое же время, какое он прятал девочку.
— И мой отец был его обвинителем?
— Угу.
— Ну хорошо. Однако пусть многие и могли счесть его действия понятными, де Толомеи-Фонтана должен был понимать, что не избежит ответственности. Как агент федерального агентства, трое суток подвергавший кого-то пыткам. Тем более если, как я не сомневаюсь, дело получило национальную огласку. Снять его с крючка было равносильно тому, чтобы дать одобрение самосуду. Любой прокурор, занимавшийся тогда убийствами, поступил бы как мой отец.
— Угу. Но есть один момент. Фонтана хорошо замел свои следы. Не оставил ни малейших улик. Затем каким-то образом твой отец добился, чтобы жена Фонтаны дала показания против него. Ни в одной статье не говорится, как именно.
— Макс, по-моему, суть в этом. С Сикстинской капеллы у меня возникло ощущение, будто де Толомеи собирается сказать мне что-то, что подорвало бы мое уважение к отцу. Показать мне какую-то темную его сторону. Возможно, он именно так и намерен отплатить. Мой отец настроил против де Толомеи его жену, единственного еще остававшегося ему близкого человека, и он, видимо, убежден, что способен восстановить меня против отца.
— Либо он планирует убить тебя, чтобы твой отец почувствовал, каково лишиться дочери.
— О! Об этом я не подумала.
— И ты все еще намерена резвиться в Лондоне, когда этот тип гоняется за тобой?
— Мне необходимы всего сутки. Слейд поблизости или…
— Он на пути в аэропорт. Тунисская операция сорвалась.
— Ты меня на день не прикроешь?
— Ты просишь, чтобы я позволил тебя убить? Дудки.
— Ну а если я назовусь как-нибудь иначе и загримируюсь? Де Толомеи не сможет меня выследить. Я успею завершить дело Медины и вернуться домой прежде, чем Слейд что-нибудь узнает. Что скажешь?
— А это дело правда так для тебя важно?
— Угу.
— Остановить тебя я не могу, — неохотно согласился Макс. — Но только давай о себе знать, ну, каждые два часа, ладно?
— Обязательно. Да, и еще одно. Ты не против заняться для меня небольшими генеалогическими розысками?
— Да нет.
— Спасибо. У меня имеются четыре кандидата, их фамилии я тебе пошлю электронной почтой сейчас же, — и мне очень хотелось бы отыскать каких-нибудь живых их потомков.
— Завтра, ладно? Я на пути домой.
— Ну конечно. И спасибо.
Человек, именовавший себя Нефритовым Драконом, наслаждался тирамису домашнего приготовления, когда услышал, что Кейт Морган расшифровала критически важную страницу.
Завтра, подумал он, ему представится случай загладить зло, причиненное его предку века и века тому назад. Как удачно, что Кейт Морган настолько умна. Это впечатляло. За какие-то несколько дней она нашла ключ к шифру, над которым Томас «Разгадчик» Фелиппес тщетно бился годы. И как неудачно для нее, что она лишена шансов насладиться результатами своих усилий.
24
Я Судьбы крепко в цепи заковал
И сам верчу Фортуны колесо.
ГРИНВИЧ — ВЕЧЕР, МАЙ 1593
С барки, быстро приближавшейся ко дворцу, Роберт Поули увидел в окне верхнего этажа сгорбленный силуэт своего нанимателя. Сесиль расхаживал взад-вперед, видимо, в раздражении. Поули это не удивило. Днем он отправил Сесилю сообщение о попытке Марло вызнать, кто в «Московии» занимается контрабандой. В тот момент Поули, разумеется, еще не знал, что главный подозреваемый — сам Сесиль. Кроме того, Поули написал, что Фелиппес, их архивраг, стоит за попыткой бросить Марло в пыточный застенок с единственной целью получить еще больше компрометирующих сведений о Сесиле.
Вверху, на четвертом этаже, в коридоре у покоев Сесиля Поули услышал шелест приглушенного разговора. И бесшумно подошел к двери.
— …вероятно, я найду Марло сегодня вечером, — договорил чей-то голос.
— А если нет? — спросил Сесиль.
— Это будет сделано завтра, сэр.
Поули ретировался, завернул за угол и скользнул за висящий на стене гобелен. Застыв в неподвижности, он полностью оценил западню, в которой оказался Марло. Фелиппес твердо намерен растянуть его на дыбе, а теперь Сесиль готовит его убийство. Один хочет, чтобы он заговорил, другой — чтобы он умолк навсегда. Два самых могущественных человека в Англии привели в движение необходимые колеса, сумеет ли Поули закрутить их обратно?
Тяжелые шаги давили свежий камыш на полу коридора. Осторожно выглянув, Поули увидел нанятого Сесилем убийцу. Ингрэм Фрайзер, делец, слывущий за гнусного мошенника. По слухам Фрайзер с партнером только что выманили у молодого джентльмена тридцать четыре фунта под видом сделки, касавшейся дюжины пистолетов с колесными замками. Откуда Фрайзер достал пистолеты, Поули понятия не имел.
Выждав несколько минут, он вышел из-за гобелена и вновь направился к покоям Сесиля.
— Вы получили мое сообщение?
— Да.
— Я выполнил ваше поручение, сэр. Марло на свободе, и я устроил все, чтобы он незамедлительно тайно покинул Англию.
— Ты знаешь, где он?
— Нет, — солгал Поули, радуясь, что не упомянул дом Нелли Булл в своем последнем сообщении. — К несчастью, Марло счел, что торопиться с отъездом нет нужды. Полагает, что Фелиппес откажется от своей коварной стратагемы теперь, когда…
— Ну, он ошибается, — перебил Сесиль. — Фелиппес никогда так легко не отступает. Впрочем, не важно. Я выбрал другой выход из положения.
— Дозвольте мне отгадать. Послали кого-нибудь убить его?
Сесиль кивнул.
— Да. Марло теперь представляет слишком большую опасность. Фальшивые монеты… такое расследование я бы выдержал, но это?
— Сэр, я не понимаю, о чем вы говорите.
— Марло, возможно, вскоре прознает о союзе, который я заключил с врагом Короны. Финансовая сделка, ничего больше. Но поскольку она касается английского оружия, то без ведома королевы…
— Согласен, — сказал Поули. — Дать всплыть этому никак нельзя.
— У меня есть человек, знающий злачные места, где бывает Марло, и он поклялся найти его до завтрашнего вечера. А если Марло передумает и попытается покинуть Англию, его задержат. У меня все порты под наблюдением. Он недолго останется угрозой для меня.
— Вы больше уже не опасаетесь оказаться замешанным в убийстве? — спросил Поули, сдаваясь.
— Нет. Он представит это так, будто защищался. А в его слове не усомнятся, потому что он джентльмен, владеющим собственностью. И никак со мной не связан.
— Тем не менее, сэр, мне кажется, будет лучше положить конец вашему… финансовому соглашению. Марло вы остановите, но ведь кто-то другой может дознаться до него?
— Не думаю. Все обставлено тщательно. А любой другой из шпионов Фелиппеса и в подметки Марло не годится.
— Верно, — отозвался Поули.
— И к тому же доход огромен, а завоевывать расположение королевы обходится дорого.
— Красть у нее, чтобы угождать ей… в этом есть приятная уравновешенность, должен признать, — задумчиво произнес Поули.
Сесиль, однако, его не слушал. Он все это время рассеянно смотрел вниз в окно, и внезапно его лицо потемнело. Поули подошел к окну и проследил взгляд своего патрона. Елизавета и Эссекс прогуливались в темноте рука об руку.
Кивнув на них, Сесиль сказал:
— У него есть свои способы, у меня — свои.
САУТУОРК — УТРО
Шпага пронзила бы грудь Кита Марло, если бы не шарик на ее конце.
Из зала театра «Роза» Ингрэм Фрайзер следил, как Марло обливается потом в притворном поединке с белокурым юнцом.
Ну-ну! Парень умеет управляться со шпагой. Придется подойти к делу иначе.
Увидев Ингрэма, Марло опустил шпагу.
— Мы закрыты, если ты этого не заметил.
— И заслуженно, — отозвался Фрайзер. Оглядев полубревенчатые многоугольные стены, он пробурчал: — Богохульный вертеп гнусных болезней и разврата, вот что такое это место.
— Полагаю, ты тут не развлечения ради, Ингрэм?
Они с Марло были шапочно знакомы. Фрайзер не раз наталкивался на Марло в загородном доме Тома Уолсингема. Почему Уолсингем покровительствует такому наглому негодяю, Фрайзер понять не мог.
— Мастеру Уолсингему требуется поговорить с тобой, Кит. Дело неотложное. Лучше всего тебе прямо сейчас отправиться со мной.
Тут сверху прогремел негодующий голос:
— Ты что не видишь, что он занят новой пьесой?
Повернувшись влево, Фрайзер взглянул вверх. Там в дверях стоял краснолицый толстяк. Филип Хенслоу, владелец «Розы», вышел на шум из кабинета. Без сомнения, он намеревался защитить свой самый ценный товар — Марло.
— Ты видишь это парчовое платье с бахромой? — взревел Хенслоу, указывая на одежды, драпирующие два стула на краю сцены. — Эту сияющую юбку из белого шелка? Красный нагрудник, который я сам только что кончил расписывать? Он пишет о Пентесилее, царице амазонок! И ни ты, ни кто другой ему не помешают. А теперь, кто бы ты ни был, убирайся вон! Не то я прикажу тебя вышвырнуть!
