А. Веста - Зверь бездны
– Черт побери… То есть вот и прекрасно… Все шестеро участников в сборе. Наш тростниковый «Тифон» готов к отплытию! – вопил Натан, хотя лицо его перекосило от злобы, но это была его собственная идея воспользоваться услугами темнокожей пассии Мануэля. «Что она себе позволяет, эта ясновидящая?»
– А теперь внимание! – Голос Натана просел до хрипа, но он быстро справился с чувствами. – У нашей игры есть волшебный талисман. Эта чаша вынырнула из пучины времен. Одно из потерянных и вновь обретенных сокровищ Древнего мира. Благословение великой и неподкупной Судьбы. Вместе с парой победителей древняя реликвия объедет мир, наполняясь обожанием, любовью и надеждами всех людей Земли!
И Натан высоко поднял руки с чашей, чтобы ее могли увидеть и хорошенько рассмотреть зрители.
Темнокожие гребцы заняли свои места в днище «Тифона», хотя корабль был вполне современным судном, умело закамуфлированным под тростниковую ладью.
Илья, Хельга, Петёк об руку с хрупкой блондинкой и Алексей с Агриппиной отплывали с острова огней. Глухо волновался и ворчал океан. Множество лодчонок и несколько катеров с телевизионными группами пытались их сопровождать, но по негласному уговору вскоре все вернулись в Бизанго.
Через два часа небо просветлело и налилось прозрачной синевой. Ладья величаво плыла навстречу рассвету, туда, где, рождая солнце, пламенел океан.
По условиям игры три пары, шесть лучей магической звезды, должны были заселить небольшой островок с пышной девственной растительностью. На соседнем острове, его контуры довольно хорошо просматривались в утреннем тумане, испокон веков обитало темнокожее племя Пятнистых демонов, по словам Натана, застрявшее в каменном веке, прозябавшее в каннибализме и низких пороках. Однако, по уверениям ушлого гида, людоеды баловались ритуальным блюдом только по большим праздникам. Третий остров был святыней этого племени. На его вершине из красного гранита обитали неведомые боги каннибалов. Он назывался «Остров мертвых».
Белый берег, вылизанный приливом, манил усталых путешественников чистотой и покоем. С океана долетал свежий ласковый бриз. Подставив лица ветру, притихшие люди ловили звуки, краски и запахи нетронутого рая. Благолепие нарушали только тучи москитов, обитающие в местных болотах и сырых лугах.
Темнокожая команда, сопровождавшая их, торопливо уплыла. Шестеро избранников в задумчивости разбрелись по острову, забыв о том, что каждый шаг и вздох фиксируют и всасывают чуткие системы «Деборы коммуникейшн», кодируют, и через спутники связи передают в центральную студию телеканала «Апломб».
Парочкам предстояло выбрать места обитания и приготовиться к парному выживанию на затерянном острове.
Раздвигая лианы и липкие листья гигантских папоротников, Алексей поднялся на скалистую высотку посреди острова. Розовые выветренные граниты прорастали сквозь ковер тропической зелени и торчали над пальмовыми и мангровыми рощами, как исполинские клыки. За Алексеем, осторожно ступая босыми ногами по прохладной взрытой земле, шла Гриня.
Земляная, пробитая в джунглях тропа вела к водопою. Прыснуло в стороны стадо полосатых свиней, встревоженно заверещали белые какаду, черные маслянистые змеи бесшумно скрылись в зарослях. Липкий тропический жар проникал сквозь поры кожи. Алексей и Гриня взбирались все выше по скальным уступам. Сквозь бархатный ядовито-зеленый мох проступали вершины древних гор. Пройдя еще немного по звериной тропе, они вышли к источнику. Пробиваясь между красноватых утесов, ручей падал в глубокий пенистый кратер. Вдоволь напившись хрустально-чистой воды и налюбовавшись водопадом, они присели в тени скалы.
– Гриня, Гринечка! – Алексей осторожно опустил ладонь на ее дрогнувшее плечо. – Спасибо тебе за все.
Гриня приложила палец к губам, и порывисто обняла Алексея, погладила его по «новой» щеке и брови, с изумлением коснулась его левой ладони, и сияющими зрачками впилась в его глаза.
– Гриня, помоги мне достать чашу. Я пришел на остров за ней, – прошептал Алексей.
Брови Грини вздрогнули вопросительно, словно она не поняла его. Резким движением она распустила волосы и развязала узел своего белоснежного саронга. Алексей прикрыл глаза, от всплеска золотистого света. Волшебное видение отразилось сразу в дюжине мониторов на борту лайнера мобильной связи.
Натан едва не свалился с вертящегося стула. Он сидел в командном пункте лайнера, успевая отслеживать все, что происходит на острове на сотне маленьких экранов.
– Нет, ты посмотри, что творят. Эту черную стерву надо укоротить, а то она нам все шоу перепортит. Нет, посмотрите, они всерьез собрались трахаться. Внимание! Выключаем прямой эфир.
Алексей обнял девушку за плечи, прикрывая собой от тайных соглядатаев, и накинул на ее плечи саронг:
– Гриня, нас наверняка видят, отслеживают каждый шаг. Здесь полно камер-шпионов. Скажи, нас слышат?
Она отрицательно покачала головой и показала рукой на шумящий водопад.
– Прости, милая, но мы не сможем стать «лучшей парой», даже если захотим этого. Я не об этом хотел просить тебя.
Гриня закрыла ладонями вспыхнувшее лицо.
Натан с азартом ударил в подлокотники:
– Ну и тюфяк! И чего он на остров поперся! От такого карася никакого навару. А что там поделывают вечно юные герои бородатых анекдотов, Анка с Петькой?
Блондинка Аня лежала на берегу в раскованной «журнальной» позе и загорала топлес, выставив на солнце слепяще-белые бугорки, украшенные венчиками тропических цветов. Хрустальные волны набегали и окатывали ее до пояса, оставляя на коже серебристую чешую. Аня была в полном восторге от островной игры. Жестоко игнорируя внимание Петька, она сладко и мучительно представляла себе тысячи впившихся в нее мужских глаз по ту сторону экрана, при этом шалунья еще больше расходилась от своей полной безнаказанности. Где-то рядом, в жарких испарениях, витал щекотный мужской мираж в образе загорелого брюнета из тех, кто так и не встретился в ее холодной северной стране. Но мужественный фантом всякий раз испуганно вздрагивал и редел, едва до прозрачных ушек Ани доносился трясущийся от желания тенорок:
– Ты не смотри, что я бицепсом не выпер. Кость да жила – гольная сила… – Сомлевший Петёк обмахивал девушку пальмовым веером от редких полуденных москитов.
– Иди ты со своей жилой!
Аня перевернулась на живот. Выпросталась из остатков туники и осталась лишь в бикини.
– А это называется «щечки», – Петёк ладошкой деликатно согнал с Ани москита.
– А это как называется? – Аня развернулась и влепила Петьку звонкую оплеуху.
– Вот какая карусель получается, – Петёк потер отбитую скулу. – Ну куда, скажите, крестьянину податься? Белые придут – грабят, красные… Эх…
С помощью Грини Алексей соорудил из пальмовых листьев навес и широкую лежанку.
На острове обильно произрастали кокосовые пальмы и пестрые глянцевые плоды тыквы куиро, так что смерть от голода не грозила островитянам. Окрестные берега и коралловые атоллы кишели разнообразной членистоногой живностью, во время отлива в камнях и расщелинах прятались крабы, в углублениях дна плескалась замешкавшаяся рыба. Правда, отлив в этих широтах случался глубокой ночью, что представляло серьезные неудобства для сбора деликатесов.
Для того чтобы выжить, островитянам предстояло добыть огонь.
То ли память крови помогала Агриппине, то ли негласная помощь африканских богов, но, найдя глину, Гриня слепила кувшинчик с дырками и успела высушить его на вечернем солнце, этот сувенир был незаменим для хранения и переноски огня.
На Острове Любви наступил первый вечер. В хижине, сплетенной Петьком из тростника и пальмовых листьев, почти без чувств лежала Аня. Ее фарфорово-прозрачная кожа побагровела от солнца, а нежные ноги до крови высек саблевидный тростник. Под навесом гудели крупные желтые комары, доводя девушку до истерики.
Петёк решил обойтись без собственной хижины, полагая, что рано или поздно Анка сдастся и выбросит белый флаг, то бишь последний клочок своей туники.
Он устроил в развилке пальм что-то вроде гамака из лиан и, покачиваясь, озирал лазурную океанскую гладь.
– И на кой ляд я на этот остров записался. Сейчас бы дома на раскладушечке млел, телек смотрел да пивко посасывал и постанывал бы от наслажденьица… А тут три дня не жрамши, не спамши, не м-ш-шись.
Алексей сидел рядом. Он знал, что Гриня ожидает его.
Петёк по-своему истолковал его одиночество.
– Нелюбимые мы с тобой, сироты! – сочувственно пошмыгал носом Петёк. – Анка моя, пулеметчица… Я ей ласково так говорю: «Щечки…» – а она хрясь в пятак!
С наступлением сумерек атаки москитов становились все безжалостнее. Издалека долетал бой туземных барабанов и запах горелого мяса. Однако около полуночи кровососущие исчезли, и во тьме болот заверещали неведомые твари.
