Дональд Томас - Шерлок Холмс и крест короля
Годом или двумя ранее он попал в большую беду, и Холмс заочно ему помог. Мистер Варни был владельцем типографии, работники которой втайне от него печатали мелкие мексиканские деньги. Узнав об этом, он тут же сообщил в полицию. Каково же было смятение несчастного англичанина, когда его арестовали как фальшивомонетчика, после чего он предстал перед революционным трибуналом и его приговорили к расстрелу!
Пока мистер Варни ждал исполнения приговора в тюремной камере, его сестра, проживающая в Масвелл-Хилле, поспешила на Бейкер-стрит и рассказала Шерлоку Холмсу эту печальную историю. Мой друг немедленно обратился в Министерство иностранных дел, куда вскоре вызвали мексиканского посла. Британский посланник в Мексике лично встретился с президентом Каррансой. Объединив усилия, мистер Бальфур и его заокеанский представитель убедили революционные власти в том, что Варни едва ли мог оказаться зачинщиком в предприятии по изготовлению купюр, равноценных нескольким английским пенни. Через два дня его освободили, и он поклялся сделать все возможное, чтобы отблагодарить Шерлока Холмса за свое спасение.
За несколько месяцев до описываемых мною событий мистер Варни вернул долг моему другу, проникнув в телеграфно-почтовую контору Мехико. Во избежание нового восстания революционные законы запрещали отправку зашифрованных сообщений. Однако за небольшую взятку правительственный инспектор нередко позволял коммерческим шифрограммам проходить незамеченными. Мистер Варни подкупил одного из госслужащих и стал получать сведения о телеграммах, которые компания «Вестерн юнион» передавала от графа Бернсторфа из Вашингтона германскому дипломатическому представителю Экхардту в Мехико.
— Все довольно просто, — сказал Холмс на следующий день за завтраком. — Американское посольство в Берлине отправляет немецкие телеграммы в Государственный департамент Соединенных Штатов и германское посольство в Вашингтоне. Но пересылать их немецкому представителю в Мексике государственный департамент не уполномочен. Передавать сообщения дальше Галвестона берется только «Вестерн юнион». Эта компания, как подтверждает мистер Варни, исправно доставляет послания господину Экхардту. Они зашифрованы, но вскоре все подобные депеши будут нам доступны. Возможно, нам недолго осталось работать вслепую.
Однажды вечером на Бейкер-стрит принесли телеграмму от мистера Варни, переданную при содействии капитана Гая Гонта, британского военно-морского атташе в Вашингтоне, служившего также в разведке. К тексту было приложено зашифрованное сообщение, ныне известное как телеграмма Циммерманна и представляющее собою ряды цифр, которые приводятся в начале повествования.
Мы вместе уселись за стол, и в ближайшие несколько часов нам удалось достичь немалых успехов в раскрытии кода. Растерянно разглядывая таинственную числовую цепь, которую Холмс переписал для меня на отдельный лист, я не представлял, как к ней подступиться, но та энергия, с которой принялся за дело мой друг, моментально озарила непостижимую абракадабру светом смысла, подобно тому как молния прорезает черноту ночи.
— Взгляните, Ватсон, на первые две группы цифр. Так, «130» — всего лишь номер телеграммы, он не имеет для нас большой ценности. Приставкой «13042» обозначаются сообщения, зашифрованные при помощи германского дипломатического кода. Это уже говорит о многом. А «13401» — указание на то, что послание отправлено из Министерства иностранных дел Германии, не из вашингтонского посольства. О подлинности шифровки судить рано, но источник хотя бы не вымышленный. Числовая группа «8501» означает: сообщение отправилось в путь из Берлина как сверхсекретная телеграмма графу Бернсторфу, который передал ее в Мехико. Все эти сведения немного облегчают нашу работу.
— За последние две недели мы не перехватили ни одной телеграммы из Берлина в Вашингтон, — осторожно сказал я. — Не могла ли немецкая разведка подстроить нам ловушку?
Холмс нахмурился и пробежал карандашом по рядам цифр.
— Думаю, нет, — заявил он. — Судя по номеру, это свежее сообщение, переданное Циммерманном Бернсторфу под прикрытием американского дипломатического кода. Если бы телеграмма не была переправлена в Мехико, мы никогда бы ее не увидели. Посему, полагаю, западни можно не опасаться. Взгляните лучше на уже известные нам слова: вероятно, в них содержится подсказка. — Несколько секунд карандаш Холмса блуждал по листку. Затем мой друг поднял глаза и произнес: — Номер и источник сообщения переданы шифром, с которым мы сталкивались ранее. Основное содержание, несомненно, закодировано по-иному, и в этом сложность нашей задачи, однако принцип шифрования, скорее всего, тот же самый. — С этими словами сыщик показал мне свой листок. — Взгляните: во вступительной части мы встречаем нашу старую знакомую — комбинацию «17214». Она всегда означала «ganz geheim» — «совершенно секретно». Смотрим далее: «6491 11310 18147». Эти цифры тоже мне известны: «selbst zu entziffern» — «подлежит расшифровке». Начиная отсюда, код меняется и смысл сообщения становится не столь прозрачным.
Я принялся выискивать знаки, повторение или своеобразное расположение которых могло бы послужить для нас отправной точкой. Холмс предпочел действовать иначе.
— Известно, что герр Экхардт, находясь в Мехико, должен сам расшифровать эту телеграмму, — заметил он. — Она срочная и потому, вероятно, записана при помощи кода, понятного всем, кто знал прежний шифр. Эркхардт не имеет права показывать сообщение своим подчиненным или обращаться за посторонней помощью. Значит, система ему знакома.
Холмс склонился над листком, и тень его орлиного профиля легла на стену, залитую резким белым светом газовой лампы. Мой друг отметил наиболее часто встречающиеся слова и, выбрав одно из них, усмехнулся:
— Вот, Ватсон, вот и вот. Чаще других встречается комбинация «67893». Опыт, полученный при расшифровке подобных сообщений, подсказывает нам, что, судя по расположению, это имя существительное и почти наверняка собственное. Какое же наименование может употребляться в срочной дипломатической телеграмме, адресованной германскому посланнику в Мексике?
— Скорее всего, именно «Mexiko».
— Рядом, причем с обеих сторон, — группа цифр «5870». Через два слова она появляется опять. Пусть меня пнут так, что я долечу отсюда до самого Чаринг-Кросса, если это не запятая! Какой же еще знак может повторяться так часто? Если запятых много, то перед нами перечень, верно? Перечислены три объекта, средний из которых назван двумя словами. Второе слово — «Мексико». Тогда, возможно, первое — «Нью»? Посмотрим.
Я не переставал удивляться интуиции своего друга. Подобные выводы никогда не пришли бы мне в голову, не будь его рядом, но благодаря ему казались совершенно очевидными и единственно разумными.
— По видимости, это список американских штатов, — быстро догадался я.
— Отлично, Ватсон. Имя собственное, расположенное перед «Нью-Мексико», состоит из пяти букв. Допустим, это «Техас». Третьим в списке значится слово из четырех слогов. Оно обозначает штат, находящийся вблизи Техаса и Нью-Мексико.
— Аризона? — с надеждой произнес я.
— А что объединяет Техас, Нью-Мексико и Аризону? В прошлом они принадлежали Мексике и были у нее отняты. Какой план теперь могут вынашивать немцы?
— Вернуть эти штаты мексиканцам? Невозможно!
— Отнюдь! Тем более если это сулит Германии немалую выгоду. Часто появляется комбинация «52262». Если помните, в последнем из расшифрованных нами сообщений все названия стран состояли из пяти знаков. Позволю себе предположить, что это «Япония». В одном из предыдущих отчетов Бернсторфа звучало название линейного крейсера, чей визит в Мексику сильно затянулся, — «Асума». Он так долго стоял в Черепашьей бухте, что сел на мель, и другим японским судам пришлось его вызволять.
— А как же Соединенные Штаты? — робко спросил я. — Ведь эта страна, как правило, упоминается не реже Японии, когда речь идет о Мексике?
— Если чутье меня не подводит, здесь говорится о позициях, которые занимают в отношении Америки другие государства. Поэтому само слово «Соединенные Штаты» может встречаться сравнительно редко. Взгляните на комбинацию «39695». Буду удивлен, если она не окажется ответом на ваш вопрос.
Мы работали, не обращая внимания ни на уличный шум, ни на январский холод, проникающий в окна, ни на ужин, который миссис Хадсон поставила возле нас на подносе.
— Да, да! — нетерпеливо отмахнулся Холмс в ответ на добродушный упрек нашей хозяйки.
Гостиная быстро наполнилась табачным дымом, но блюда остались почти нетронутыми.
Боюсь, что от моего присутствия проку было довольно мало. И все-таки я продолжал сидеть за столом, завороженный титаническим упорством великого детектива. Сверяясь с телеграммами, расшифрованными ранее, он выискивал названия государств, и они, к его удовольствию, занимали свои места, подобно фигурам на шахматной доске. Шли часы, и на листке, испещренном безликими числами, одна за другой, словно островки, всплывали разгаданные комбинации.
