Филипп Ванденберг - Свиток фараона
— Вы хотите сказать, что мы можем сейчас отправиться своей дорогой и с нами ничего не произойдет?
— Я не могу вам в этом помешать.
После этих слов своенравного шофера троица решила все же принять приглашение барона и села в лимузин к Калафке.
Между Жандарменмаркт и гостиницей «Урания» на Фридрихштрассе находился дом-дворец «стального барона». Хотя у барона фон Ностиц-Валльница была еще вилла в Грюневальде, где он в основном занимался своим излюбленным делом — разведением почтовых голубей, он вот уже несколько лет не выезжал в провинцию, предпочитая городскую суету. Это продолжалось с тех пор, как умерла его жена Эдинья, которую он называл Эдди.
Берлин напоминал пороховую бочку. Правые экстремисты убили министра иностранных дел Вальтера Ратенау. Покушения на политических деятелей стали нормой жизни. Вследствие репараций, которые потребовали выплатить страны-победительницы, неукротимо росла инфляция.
Средний класс Германии нищал, но некоторые люди умножили свои богатства до невообразимых размеров. К таким относился и барон фон Ностиц-Валльниц.
Дворец на Фридрихштрассе, величественное здание охряного цвета периода грюндерства, с высокими блестящими окнами и жалюзи, был обнесен черной железной оградой, а у массивных ворот круглые сутки дежурили вооруженные охранники. Из-за этого остроумные берлинцы прозвали его «Кафе Рейхсвер»[12].
Несмотря на вопиющие приметы нескромного богатства, в городе бедняков и безработных «стального барона» любили, потому что к его многочисленным причудам относилась одна необычная: у него часто возникало непреодолимое желание сеять добро и громко об этом возвещать, точнее, делать так, чтобы об этом возвещали. Когда он ехал на своем «штевере» по роскошной улице Унтер-ден-Линден, а это случалось не так уж редко, и встречал какого-нибудь нищего, то обязательно выходил из машины, спрашивал его имя, интересовался судьбой, достойной сожаления. Как бы случайно рядом всегда оказывался репортер из «Берлинер Цайтунг» или «Моргенпост», который подобающе описывал этот случай.
Фон Ностиц-Валльниц любил делать добро, потому что, как он сам говорил, богатство преходяще, но чувства вечны. В пример он обычно приводил «Берлинер Иллюстрирте», выпуск которой в первый день нового года стоил две марки, а выпуск в последний день года — восемнадцать марок, хотя газета не становилась лучше, толще или красивее.
Дело близилось к вечеру, когда Омар, Халима и Нагиб приехали на Фридрихштрассе. Автомобиль остановился у колонного портала, где их встретил лысый слуга в полосатом жилете. Он поприветствовал гостей и сообщил, что барон готов их принять.
Они вошли в дом, и перед ними открылся вестибюль, который занимал два этажа, а посередине был разделен надвое белой мраморной лестницей. На каменном полу, уложенном, как шахматная доска, белой и черной плиткой, лежали персидские ковры. Из мебели здесь были лишь два пухлых кожаных кресла, курительный столик и, чуть в стороне, белое фортепьяно. С потолка свисала хрустальная люстра, которая могла бы служить прекрасным украшением султанского дворца в Каире. Бархатные шторы на окнах, подобранные в тон, создавали строгое, почти музейное впечатление.
Тем временем недоверие трех египтян исчезло и на смену нерешительности пришло живое любопытство. Слуга, проводивший гостей по лестнице на верхний этаж, остановил их перед двустворчатой дверью и велел подождать.
Он молча ушел, но вскоре снова появился и открыл дверь, что Омар, Халима и Нагиб восприняли как приглашение войти.
В комнате, представшей их глазам, царил полумрак. У стен до самого потолка высились книжные полки, между двумя оконными нишами стоял громадный письменный стол с витиеватыми украшениями, а за ним сидел седой мужчина с красноватым лицом и проплешиной на голове. В левой руке он держал сигару, а правой с привычной уверенностью листал квитанции в скоросшивателе. Это и был барон фон Ностиц-Валльниц. Когда он оторвал взгляд от тщательно отполированной столешницы, гостям показалось, что его напряженное лицо на мгновение озарилось улыбкой. Но это было лишь неудавшейся попыткой — лицо тут же превратилось в безрадостную мину, потому что барон не привык улыбаться. Ему было невыразимо трудно придать своей физиономии хоть сколько-нибудь дружеский вид, а мотивировал он это таким образом: «Я богат, и мне не над чем смеяться».
Барон фон Ностиц поднялся, и теперь все увидели, что, несмотря на тучность, он был необычайно маленького роста и к тому же прихрамывал на левую ногу. К гостям он вышел тяжелой походкой, во всяком случае, создалось впечатление, что это потребовало от него немалых усилий. Барон поприветствовал египтян, предложил присесть на мягкий уголок и без экивоков приступил к делу.
— Вы, конечно же, удивились, узнав, что ваш приезд в Гамбург не стал неожиданностью, вас ждали, — начал он. — И, конечно, вы сомневались, стоит ли принимать мое приглашение. Я вас хорошо понимаю. Но спешу вас заверить, что с моей стороны вам бояться нечего. Напротив, в сложившейся ситуации я выступаю своего рода просителем.
Просителем? Нагиб перевел слова барона и взглянул на Омара, который, в свою очередь, беспомощно посмотрел на Халиму.
— Откуда вам стало известно о нашем прибытии? — вежливо поинтересовался Нагиб.
— Вы скоро все узнаете, а также поймете, о чем идет речь. — Тщательно, но при этом довольно неуклюже Ностиц раскурил новую сигару. Часто выпуская небольшие белые облачка дыма, он начал говорить, обращаясь к Нагибу: — Вы наверняка уже задумывались, кем были те люди, которые спасли вас, вырвав из лап этого Али ибн…
— …аль-Хусейна?
— Да, точно, аль-Хусейна. Я думаю, вы бы до сих пор сидели в железном бараке в пригороде Каира в качестве пленника этого бандита.
Халима нервно вскочила, когда барон упомянул имя аль-Хусейна, и уставилась на дверь, а потом перевела взгляд на Нагиба, словно только и ждала сигнала к бегству. Но тот сделал успокаивающий жест рукой, и Халима снова села.
— Откуда вы знаете об этом? — не веря своим ушам, спросил Нагиб.
Барон вытянул хромую ногу, с наслаждением осмотрел сигару и ответил, не глядя на Нагиба:
— Видите ли, наш мир стал намного меньше. Шоссе и железные дороги соединили страны. Дирижабли и самолеты летают над континентами. С телеграфной станции рейхспочты на Кёниге Вустерхаузен вы можете отправить сообщение в любую точку Европы. Во время конференции в Генуе речь Ллойда Джорджа передали в Лондон через Берлин за семьдесят минут. Я хочу сказать, что сегодня все знают обо всем, и сейчас в самом деле очень тяжело что-либо сохранить в тайне. Если вы понимаете, о чем я говорю.
— Нет, я вообще ничего не понимаю, — ответил Нагиб.
Барон фон Ностиц-Валльниц откашлялся.
— В нескольких кварталах отсюда находится резиденция секретной службы. Поговаривают, что наша секретная служба — одна из лучших в мире. Уже некоторое время ее сотрудники наблюдают чрезвычайную активность секретных служб Франции и Британии в вашей стране. Долгое время мы не могли выяснить, какова их цель, агенты были буквально сбиты с толку, когда узнали, что привлекается все большее количество археологов. Но сама мысль, что археологическая экспедиция является целью секретных служб Европы, казалась просто абсурдной.
Секретные службы не живут прошлым — секретные службы живут будущим. То, что прошло, им уже неинтересно. Интересы секретной службы всегда касаются того, что произойдет или может произойти в будущем. Значит, причина, заставившая французов и британцев заинтересоваться археологией, несколько иная. И вскоре наша секретная служба выяснила истинное положение вещей.
В различных музеях мира хранятся фрагменты каменной пластины, на которой, если соединить их, можно прочитать указание на место, где находится одна загадочная гробница древних времен. Британский археолог по имени Хартфилд предположительно заполучил самый большой фрагмент. Он утверждал, что в этой гробнице покоятся несметные сокровища: золото, украшения, искусные инструменты, а также документы с утраченными знаниями человечества.
Последнее более всего и заинтересовало секретные службы.
Ходили дикие слухи о том, что в этой гробнице были тайные химические и физические формулы, чудодейственные силы и указания на другие секретные сведения. Якобы со времен Наполеона по миру распространяются удивительные истории, а серьезные ученые занимаются какими-то фантастическими теориями, в соответствии с которыми древние египтяне владели какой-то неизвестной нам формой энергии. Благодаря этой энергии можно было менять местами магнитные полюсы Земли. Короче говоря, если хотя бы часть из этих предположений и догадок верна, то овладевший этими знаниями совершит колоссальный отрыв от всего человечества в научной сфере. И это послужит предпосылкой к полному завоеванию мира. Если и можно завоевать мир, то только с помощью знаний.
