Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы
— Вы знали его, Ваше преосвященство?
— Знал, — ответил Беренгер. — В сорок третьем на Майорке он принял сторону его величества, это был человек, который бросил вызов королю Хайме и победил его. Припоминаю, что один из его сыновей поступил на службу к его величеству в качестве пажа, но я слышал, что он умер в юности.
— Несомненно, искусно распускаемые слухи, Ваше преосвященство. Потому что он носил имя Паскуаля Робера уже тогда, когда я уехал в Сарагосу, а при его величестве он находился с детских лет. — Он подошел к окну и выглянул наружу. — Первый урок, который я усвоил во дворце, это считать каждого мужчину, да и женщину тоже, — своим потенциальным врагом. Школа его величества гораздо суровей, чем жизнь уличного оборванца.
— Его мачеха была бы очень довольна, если бы старший сын ее мужа умер от какого-нибудь незначительного недуга или чего-то в том же духе, — заметил епископ.
— Но для меня до сих пор остается загадкой, почему его величество не изгнал меня, когда оказалось, что мой отец — один из бунтовщиков.
— Он доверял вам, — сказал Беренгер. — Его величество всегда готов простить своих врагов — почти всегда. И щедро вознаграждает верность. Ваш отец раскаялся, и вся его последующая жизнь подтвердила его искренность. Он его простил. Вы сохранили верность. Все очень просто.
Улибе резко обернулся.
— Довольно об этом, — нетерпеливо бросил он. — Почему так долго нет лекаря?
— Мой дорогой милорд Улибе, — улыбнулся Беренгер. — Лекарь уже здесь. Давайте пойдем и проверим, как поживают наши гости.
— Ее физическое здоровье в прекрасном состоянии, — сказал лекарь. — Но горе ее так сильно, что она не может ни есть, ни пить. В этом причина, или одна из причин, ее обморока. Сейчас с ней Ракель, она убедила ее выпить немного бульона и съесть кусочек хлеба. Ей нужен сон, но она настаивает, что сперва должна сообщить вам все, что ей известно о делах ее мужа.
— Поскольку мы ищем его убийцу, — сказал Улибе, — нам действительно нужно поговорить с ней, но только если ее состояние позволит.
— Она женщина волевая и решительная, — сказал Исаак, — и желает с вами говорить. Но она гораздо слабей, чем сама осознает. Мне бы хотелось находиться поблизости, когда вы будете задавать ей вопросы.
— Конечно, мой друг, — сказал Беренгер.
— И парень тоже пусть присутствует, — сказал Улибе. — Она все еще считает, что ее живая дочь — это плод моего воображения. Он сможет убедить ее в обратном.
Серена полулежала на кровати, опершись на подушки, в одной из гостевых комнат дворца. Лицо уже не было мертвенно бледным, но глаза покраснели от слез, а на лице застыла маска безнадежности.
— Сеньора, — обратился к ней епископ, — чувствуете ли вы в себе достаточно сил и отваги, чтобы побеседовать с нами сейчас?
— Если это поможет отомстить за смерть моего мужа, у меня найдутся силы, — ответила она.
Они расселись вокруг кровати, Улибе и Беренгер — с одной стороны, Ракель, Исаак и Юсуф — с другой. Улибе переглянулся с епископом и начал:
— Сеньора, сейчас я уже понимаю, что, когда ваш муж пропадал куда-то без каких-либо объяснений, он навещал вас. Должен спросить вас, о чем он говорил в те несколько последних дней перед своей гибелью, это очень важно для нас.
— Хорошо, — в ее голосе прозвучала твердость. — Перед приездом в имение он остановился в маленькой гостинице неподалеку. Когда он сделал первую попытку попасть домой, то обнаружил, что за ним следят. Его этот факт не удивил, потому что кто-то следовал за вами обоими от самой Кастильи, вы это знаете.
— Мартин из Туделы? — спросил Беренгер.
— Да, — ответил Улибе.
— Но не в ту ночь, — сказала она. — По крайней мере, не с самого начала. Их было двое. Жиль их не знал и повернул обратно, чтобы выяснить.
— Наверное, это был Мартин со своим хозяином, Геральтдо, — предложил Улибе. — Те самые двое кастильцев, что преследовали нас.
— Хозяин Мартина — такой же кастилец, как я, милорд. Он родился в этих краях, и зовут его Геральт.
— Геральт! — воскликнул Улибе. — Де Робо?
— Его мать была из Кастилии, — вставил епископ.
— Так вот куда его посылали учиться, — сказал Улибе. — Его отец упомянул, что он только что закончил свое образование.
— Где он сейчас? — спросил Беренгер.
— Он пропал в Валенсии, Ваше преосвященство, — сказал ошеломленный услышанным Юсуф. — Даже когда его величество предостерег меня, я никак не мог думать о нем как о предателе.
— Наверное, он ускользнул к границе между Кастилией и Валенсией, — сказал Улибе.
— А потом Геральт оставил Мартина лицом к лицу с вашим мужем, — сказал Исаак, не обращая внимания на замешательство Юсуфа. — Он не мог допустить, чтобы его узнали.
— Нет, мастер Исаак. Жиль хорошо знал их обоих, — с ноткой нетерпения произнесла Серена. — И конечно, Мартин следил за ним, очень скрытно, но то же самое делал еще какой-то человек со своим слугой, но уже шумно, едва скрываясь.
— Жиль не узнал, кто это был? — спросил епископ.
— Нет, Ваше преосвященство, — она покачала головой. — Мартин тоже не узнал.
— Была ночь, — заметил Беренгер. — Слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
— Стояла полная луна, — возразил Улибе. — Было светло, как днем.
— Да, милорд, — согласилась Серена. — Мартин сказал незнакомцу, что он потерялся. Он сказал, что его пьяный приятель обещал его приютить, если он пойдет вместе с ним, но он потерял того в темноте. Мартин спросил, не видел незнакомец человека на черной лошади и если видел, то куда тот направлялся? Незнакомец ответил, что он заплатит сто су любому, кто покажет ему место, где тот живет. Потому что он со своим слугой тоже разыскивали его. Потом Мартин сказал, что за сотню су он с радостью отыщет дом.
— Сто су, — произнес Исаак. — Луис.
— Это все, что Жилю удалось услышать из их разговора, — устало произнесла Серена. — Но и этого было достаточно. Он решил, что Мартин стал слишком опасен. Он вернулся в гостиницу, чтобы сбить их со следа, и следующей ночью снова направился в имение. Мартин снова следовал за ним. Но на этот раз Жиль поджидал его в засаде и напал на него. Потом он приехал к нам на несколько дней. Он не знал точно, как серьезно он ранил Мартина.
— Мартин умер примерно через неделю, — сказал Беренгер. — Возможно, перед смертью он решил за себя отомстить…
— Вряд ли, Ваше преосвященство, — вмешался Исаак. — Ранена была рука, в которой он привык держать оружие. К тому же в понедельник утром уже должны были сказаться последствия начавшегося воспаления. В таком состоянии скрытно следовать за кем-то, а потом быстрым движением всадить кинжал ему в спину — в спину человека, готового встретиться с врагом постоянно в силу своего образа жизни и подготовки, — вряд ли.
— Мне приходилось сталкиваться с тем, когда люди со страшными ранами производили перед смертью настоящее опустошение в рядах врагов, — заметил Улибе.
— Это возможно, милорд. Отважные герои могут совершить такой подвиг, — сказал лекарь. — Но они не сползают со своих кроватей, ослабленные от пятидневных ран, вдалеке от поля боя, и не скачут совершить акт мести. Они подождут, когда поправятся.
— Вы совершенно правы, мастер Исаак. Но если не Мартин, то кто?
Все разом замолчали.
— Действительно, кто? — первым прервал молчание Беренгер.
— Можно мне задать вопрос? — спросила Серена.
— Конечно, сеньора, — отозвался епископ. — Спрашивайте о чем угодно.
— Как вы нашли меня? Мы думали, что меня может обнаружить только тот, кто преследует моего мужа. Лорд Улибе сказал, что ему помогла Виолан, но это невозможно. Ей ничего не было известно об этом имении.
— Вы сказали госпоже Виолан, что если Клара не сможет уснуть, она должна рассказать ей, что вскоре девочка будет спать в таком месте, в котором слышен плеск воды и откуда открывается вид на пруд с рыбками и грушевый сад. На всякий случай она записала эти слова — чтобы сообщить тому, кого может волновать судьба вашей дочери.
— И вы нашли меня только благодаря этому?
— Только после того, как узнал, что мой старший по званию был женат. У меня было ваше письмо к нему и портрет. И ребенок, очень на вас похожий, а в письме говорилось об имении, описание которого я нашел в монастыре. Плюс к этому, помощник нотариуса сообщил мне, что оно находится между Жироной и Остальриком. Наконец, я рискнул и мне повезло.
— Сеньора, — сказал епископ, — думаю, что нам нужно принять меры к скорейшему возвращению вашей дочери.
— Ваше преосвященство, — холодно произнесла она, — я не раз слышала, что как только речь заходит о большом состоянии, пропавшие наследники находятся дюжинами. Я ни в коем случае не считаю, что вы пытаетесь меня обмануть, пользуясь моим горем и доверием, но не могу сказать того же о том ребенке или тех, кто ее проинструктировал.
