Наталья Андреева - Мы поем глухим
Утро она отдавала сыну, вечер Сереже, хотя теперь они за ужином все чаще молчали. День же принадлежал ей. Уложив маленького сына спать и оставив его под присмотром няни, Александра шла на прогулку одна, отказавшись от сопровождающих. Спуск занимал минут сорок, зато подъем… Но Александра знала: оно того стоит.
Она надолго уходила из дома в любую погоду, лишь бы побыть одной. Но в солнечные дни, а еще больше в штиль она любила гулять больше всего. В такие дни, как этот, у нее был праздник. Внизу, в морской гавани, ее ждала лодка. Александру здесь все уже хорошо знали. Знали, зачем мадам приходит на берег, и знали ее щедрость. Хоть и с опаской, но ее прихоть местные рыбаки исполняли.
Увидев ее, лодочник заулыбался и поспешно стянул с головы соломенное канотье:
— Чао, синьора! — низко поклонился он Александре, махнув канотье и вновь нахлобучив его на черные кудри. День был жарким, солнце пекло, сама Александра тоже была в шляпе с огромными полями.
Платье же, надетое на ней, длиной было по щиколотку. Так ей было удобнее. Подобрав юбки, она полезла в лодку. Пока лодочник греб, напевая, Александра руками придерживала шляпу, защищая лицо от солнца и соленых брызг.
Место, куда они плыли, было одним из самых красивых на земном шаре. Александра свято в это верила, потому что, побывав там однажды, возвращалась вновь и вновь, как только позволяла погода. Серж не знал об этих ее прогулках, иначе он бы их запретил. Даме так себя вести не пристало. Одной, без сопровождения, в утлой рыбацкой лодке плыть в место, которое не может не считаться опасным. Среди рыбаков о нем ходила дурная слава, как о кладбище духов. Александра не сразу нашла человека, который согласился бы ее туда отвезти. И Серж бы эту затею не одобрил.
Но Александре было все равно, что скажет Серж. Сам он давно уже не спрашивал у нее разрешения, прежде чем совершить очередной необдуманный поступок. Их совместная жизнь оказалась тем, чем она и ожидала. Первый год она была абсолютно счастлива. Остров оказался хоть и маленьким, но приветливым и очень красивым, они с Сержем все время проводили вместе. Все было как сейчас на море: штиль, ласковое солнце и такая же ласковая волна. Но потом начало штормить. Теперь же это вылилось в самую настоящую бурю. Невольно Александра сравнивала свою семейную жизнь с морем, потому что море теперь стало неотделимо от нее. Они жили на острове, со всех сторон омываемом морем, их пищу зачастую составляли лишь морские дары, вид на море открывался изо всех окон их маленькой виллы, воздух, которым они дышали, был весь пропитан морем и на вкус соленым.
И счастье неслышно куда-то ушло, словно бы его смыло море, как оно смывает башню из песка, построенную у самой кромки прибоя. Первая же сильная волна, набежавшая на берег, не оставила от былого веселья и следа.
Год назад Александра родила сына Алешу, который скрасил ее жизнь, а главное, скрасил одиночество. Капри оказался забытым маленьким островом, за который еще в начале века шла непримиримая война. Он мог бы стать для людей раем на земле, а стал яблоком раздора. Сейчас, когда островом опять завладели французы, все понемногу восстанавливалось, но все равно, людей на Капри было немного, и жили они бедно. Все их богатство составляли уникальная природа и море.
А еще это чудо света, называемое Grotto azzurro. Лазурный грот. когда-то давно его красоту ценили, о чем говорили найденные здесь статуи римских богов. Это был тайный храм, где якобы пели сирены. Они и населяли этот остров, укладываясь на ночь спать в прекрасном Лазурном гроте. Подплывая к нему, Александра невольно прислушивалась. Не заманило ли и ее сюда пение сладкоголосых морских дев?
Но, судя по взглядам, которые тайно бросал на Александру лодочник, сам он считал сиреной ее. В самом деле, сейчас ее глаза были такого же цвета, как и вода в волшебном гроте, — лазурные. И золотые кудри, которые трепал легкий ветерок, — мечта сирен. А еще — ослепительного цвета кожа, яркие губы. Александра была удивительно хороша в этот солнечный день, словно сама весна плыла в рыбацкой лодке к Лазурному гроту, но что толку? Счастья ей это, увы, не принесло.
— Гротто азурро, синьора! — весело сказал лодочник. На загорелом дочерна лице ослепительно блеснули зубы.
Она кивнула и легла на дно лодки. Сам лодочник тоже пригнулся, насколько возможно, медленно работая веслами. Вход в Лазурный грот был низким, чуть больше метра в высоту. Поэтому, чтобы попасть туда, надо было лечь на дно лодки. В шторм же и в высокую волну вход был закрыт морем. Несколько раз Александра сильно рисковала, заплывая в грот перед самым приливом.
«Я умею плавать, — каждый раз думала она. — Как бы то ни было, мы спасемся», — и она косилась на невозмутимого загорелого лодочника. Кто бы сомневался, что он тоже умеет плавать? По-моему, его заветная мечта — спасти синьору. Или же утонуть в объятиях золотоволосой сирены. Он ведь очень рисковал, соглашаясь отвезти ее в пещеру духов. Хотя здесь уже побывали однажды европейцы, которые почти развеяли дурную славу Лазурного грота, и теперь местные рыбаки не боялись к нему подплывать, как раньше. Но все равно, далеко не каждый решался пересечь заветную черту, отделяющую реальность от древней легенды.
Наконец Александра распрямилась. Теперь она была в синей сказке. Лазурный грот состоял из череды пещер, с одним только маленьким окошком, через которое они сюда и попали. В это оконце лился солнечный свет, уже не золотя, а серебря ярко-синюю воду. Александра медленно опустила в нее руку, которая тотчас стала серебряной. Это было завораживающее зрелище! Из лазурной воды выступали синие скалы, которые отбрасывали глубокие сиреневые тени. А внизу эти скалы словно были отлиты из чистейшего серебра. Дна же не было видно совсем, казалось, что стены пещеры уходят в вечность. Там, внизу, было совсем черно, так что захватывало дух, стоило лишь замереть и вглядеться в синюю воду. Воздух здесь тоже был каким-то особенным, звенящим и на вкус немного сладким. Или ей так казалось?
Какое-то время они плыли молча, потом лодочник запел. Александра ему не мешала. Она черпала ладонью синюю воду, медленно пропуская ее сквозь пальцы. Душа понемногу успокаивалась.
«Мои четыре часа, — с грустью думала она. — Казалось бы, чего мне еще? Но я должна признать: это была ошибка. Потому что я несчастлива. Мынесчастливы…»
Когда все это началось? Когда прошло упоение любовью? А прошло оно быстро. Хватило нескольких месяцев, чтобы они друг другом насытились. До сих пор любовь у них с Сережей была краденая, они встречались урывками, не беря на себя никаких обязательств. Теперь же им никто не мешал. И ничто не мешало. Хотя они и не могли сочетаться браком: Соболинский все еще был несвободен. Но здесь, на Капри, все считали их супругами, у них родился сын, да и вообще, какое дело окружающим их людям до того, законны ли их отношения?
Вот эта-то вседозволенность и оказалась роковой. Они все чаще ссорились, причем для этого не было причин. Разве что одна: деньги. Они утекали сквозь пальцы, Серж ведь не привык ограничивать себя в расходах. Александра все это терпела, пока не начала продавать свои драгоценности. Но и они должны были вскоре закончиться.
Наконец, когда родился Алеша, Серж вынудил ее написать Мари. Для Александры унизительно было просить денег у сестры, она словно бы требовала отступного за старшего сына, который остался с теткой. Мария Васильевна так это и поняла.
«Я рада, что ты опять стала матерью, — писала она. — Я это и предсказывала. Правда, твой выбор я не одобряю. Лучше бы ты вышла за барона Редлиха, чем жить вне брака с таким ненадежным человеком, как месье Соболинский. Но сердцу не прикажешь. Что касается Миши, то он здоров и ни в чем не нуждается. Дела наши идут прекрасно, Мишенька уже говорит по-французски лучше, чем по-русски. Я приставила к нему гувернера, да не одного. За сына не беспокойся. Что же до денег, которые ты просишь, то просьба твоя справедлива. Иванцовка процветает, а ты имеешь на нее некие права. Также процветают и владения твоего покойного супруга. Хотя требуемую сумму я не могу тебе выплатить, поскольку считаю ее чрезмерной. Все ж таки ты изгнанница и живешь с мужчиной вне брака. Насколько могу, я тебя поддержу. Но не требуй от меня слишком многого…»
Когда Александра читала это письмо, у нее от стыда пылали щеки. Мари предательница! Разве не отпустила она младшую сестру с месье Рожером почти что на верную гибель? А теперь еще и выговаривает: не вышла, мол, за барона Редлиха! А между строк легко читается: лучше бы ты тогда умерла!
Несколько раз Александра уже говорила Сереже, как ей тяжело брать деньги у сестры. Но тот лишь с пренебрежением отмахивался: да не все ли равно, откуда берутся деньги. Слава богу, здесь, на Капри, он не мог предаваться своей пагубной привычке: игре в рулетку и картам. Но быстро завел другую.
