Мария Чепурина - Свиток Всевластия
– На улице, что ли?
– Да нет же, в Версале! Какое-то, черт его подери, Ционально-Собрание завелося! Вот до чего докатились-то! То попы с аристократами королю-батюшке не давали править спокойно, а теперь еще и енти дюпутаты, бес их в душу! Совсем уж обалдели! Со свету народ хотят сжить! А королева-то, говорят, разозлилась на это дело да и велела, чтоб хлеба в Париж больше не привозили!
– Да ну?!
– Ну да!
– Вот уж страсти-то…
– А как же! Ряволюцию каку-то завели, мать ее за ногу, так пусть, мол, она вам пирожные и пекет!
– Из чего?
– Да пес их знает! Из травы небось! Траву теперь жрать будем! Вот ведь до чего дожили! Господи, Боже мой… Видно, последние времена настают… Только на короля-батюшку теперь и надежда…
18
До Версаля братья добрались без приключений. В дилижансе они слушали чужие разговоры. Все то же самое: Штаты, Собрание, да устоит ли, да что будет делать Людовик, да что предлагает Сийес, да как молод Барнав, да не станет ли королем Орлеанский, да какая морда у Мирабо, да почем нынче фунт пшеничной муки… Говорили и о д’Эрикуре – и чем больше говорили, тем сильнее мяснику Жаку хотелось его прикончить.
На шестом часу дороги пассажиры устали от разговоров и задремали. Обормот Дени уснул, уронив голову на плечо брата. А у Жака вдруг заработала мысль. Все великие идеи (убить ножовщика, присоединиться к бандитам, похитить интересного человека, дать брату в физиономию…) приходили к нему неожиданно – не путем продолжительных размышлений, как у очкастых, а махом, внезапно и полностью, как у святых, получающих откровение свыше. Так же произошло и теперь. Блестящий план убийства д’Эрикура появился в голове сам собой. Оставалось только поведать его Дени… и, естественно, не откладывать с исполнением.
О том, что д’Эрикур живет в особняке Орлеанского вместе со своим другом и предсказателем Кавальоном, знала в образованном королевской резиденцией городке каждая собака. Выяснить адрес особняка тоже не составило труда. Дени поговорил со служанкой: убалтывать женщин он был мастак. После нескольких минут осторожного запирательства девица выложила все, что знала о госте: живет в отдельных покоях, гостей принимает по вечерам, в других домах практически не бывает, все светлое время суток проводит на заседаниях депутатов. Господин Кавальон их, напротив, не жалует. Иногда совершает прогулки, но чаще сидит взаперти и общается с духами мертвых.
– Нам их не достать, – сказал Дени, когда Троншары остались с глазу на глаз.
Они улеглись на траве под каким-то мостом: к подобным местечкам тому и другому было не привыкать.
– Ерунда! – ответил Жак. – Я все продумал. Мы их выманим. Может, по одному, а может, и вместе.
– Куда?
– В зал Собрания! – Эта часть плана нравилась мяснику больше всего.
Вмешивая в свое дело Генеральные Штаты, Троншары вроде как становились государственными мужами, политиками, творцами истории. Жак давно мечтал о чем-нибудь подобном. К тому же, оказавшись первый раз в Версале, он все равно не знал никаких строений, никаких адресов, никаких мест в этом городе.
– Двое на двое – опасно, – сказал Дени. – Можем и не справиться. Помнишь, как было последний раз, когда залезали в тот дом на Кенкампуа? Эти чертовы лакеи так тебя скрутили, что, не появись я вовремя, тебе бы несдобровать! Насилу с ними справились вдвоем-то. Это ладно, ты с ножом был. А теперь-то при тебе нож? Хотя надо бы оружие посерьезнее…
– Нашим оружием будут солома и факел, – ответил мясник, ухмыльнувшись.
– Вона как! Стало быть, мы запрем и сожжем их?
– Ага! Вместе с залом. Вместе с залом этого гребаного Собрания, с которым все носятся как с тухлым яйцом! Соображаешь, на кого все подумают?
– Но ты же говорил, что чем сильнее будут обвинять двор, тем больше усилий его ищейки будут прилагать, чтобы разыскать нас с тобой? – задумался младший.
– Мало ли что я болтал! – Жак был не из тех зануд, кому неймется привести все свои слова и мысли в одну систему. – Ты только представь, какой кипиш поднимется, когда эта шарашка сгорит вместе с д’Эрикуром! Двору ни за что будет не оправдаться!
Жак не знал точно, чего ему больше хочется: устроить пожар, извести д’Эрикура, очернить двор или устроить скандал государственного масштаба и посмотреть, что получится. Идея заманить и поджечь была послана ему небесами, нравилась чрезвычайно, а потому и должна была воплотиться. Дени, который все равно не мог предложить ничего путного, оставалось только слушаться старшего брата.
Первым делом они разыскали публичного писаря. «Любезный месье виконт! – деловито продиктовал Жак. – Давеча Ваша милость изволила купить у меня рукопись про палестинский свиток. А нынче я обнаружил, что у меня завалялось его окончание. Уж до чего интересное сочинение, Ваша милость себе и не представляет! Сам бы читал, да вот деньги нужны. Всего ничего – пятьсот ливров. Ненамного дороже, чем прежде! Особая скидка для Вашей милости! Ежели пожелаете прикупить сие сочинение, приходите нынче ночью к четырем часам в тот зал, где собираются депутаты. Да никого с собою не приводите! Дело зело секретное! Надобно, чтоб ни одна живая душа о сем не узнала! Когда же Ваша милость не изволит покупать данное сочинение, найду, кому другому продать! Доброжелатель».
Письмо отослали. Теперь можно было передохнуть. Троншары вернулись под мост и хорошенько выспались на траве – после ночи в дилижансе и перед новой ночью, может быть, предназначенной перевернуть всю историю Франции, прославить братьев, стать поворотным пунктом на их пути к волшебному свитку, следовало набраться сил.
Дом малых забав нашли легко. Троншары пришли к нему, как стемнело. Охраны возле зала заседаний не было, видно, Его Величество полагал, что на помещение, отведенное Генеральным Штатам, вряд ли кто-то пожелает покуситься. Сломать замок было нехитрым делом. Новый, навесной, они припасли заранее. Имелась с собой и солома. Оставшееся до прихода виконта время Троншары провели, заколачивая окна первого этажа.
В четыре часа д’Эрикур не явился. Не было его и в половине пятого. Когда и в пять виконт не пришел, братья решили, что план провален. Дени сказал, что Жак придурок, Жак ответил подзатыльником. В пятнадцать минут шестого они уже были готовы перейти к полноценной драке, когда к Дому малых забав начала приближаться фигура. Троншары едва-едва успели спрятаться. Жак с удовлетворением наблюдал, как д’Эрикур заходит в его западню. Еще больше ему понравилось, что следом за д’Эрикуром прокрался и Кавальон: все же, если надо выманить двоих, то ничто не работает так хорошо, как требование прийти в одиночку. Жак уже собрался захлопнуть мышеловку, когда обнаружил, что в нее спешит еще одна жертва.
– Черт возьми! Помье! – шепнул Дени.
– Повезло так повезло! Прихлопнем всех троих одним махом.
– Но ведь Тереза…
– Тереза потом будет благодарна нам за то, что мы избавили ее от этого негодяя!.. Тс-с-с! Ты только не спугни его!
Троншары дождались, когда Помье исчезнет за дверью.
– Ну все! – с удовлетворением произнес Жак. – Теперь можно запирать. Беги за факелом.
Факел братья изначально принесли с собой, но потом поняли, что огонь их выдаст. Пришлось его затушить. Теперь, когда все птички были в клетке, дело оставалось за последним – отыскать, чем их поджечь. Дени убежал за огнем.
Тут-то и начались неприятности.
Где взять факел, младший брат не знал. Через пять минут после его ухода Жак уже пожалел, что послал Дени, а не пошел сам. Судя по всему, его ожидание обещало быть долгим. Между тем начинало светать. Троншары намечали преступление на ночь, а не на утро: опоздание д’Эрикура спутало им все планы, в которые отнюдь не входили солнечный свет и появившиеся на улицах прохожие.
Сначала Жак не терял бодрости и верил в свой успех. Услышав, что жертвы пытаются вырваться, он даже не отказал себе в удовольствии сообщить им о скорой смерти. Но чем больше минут проходило с ухода Дени, чем светлей становилось небо, тем более портилось настроение у мясника.
В довершение всего начался дождь. Сначала он просто капал, делая вид, что вот-вот закончится и поджогу не помешает. Потом пропитал солому, сделав ее бесполезной. А под конец ливанул с такой силой, что Жак, проклиная небесные силы, Дени и все человечество, заметался в поисках убежища.
В этот момент во дворе Дома малых забав появились первые депутаты.
– Дом закрыт! – воскликнул маленький человечек под зонтиком, первым пришедший к заветной двери.
– Видно, еще не отперли, – подсказал один из его коллег.
Вскоре появился специальный служитель с ключом, отпирающий зал по утрам и запирающий вечерами. Жак с мрачным любопытством наблюдал, как он возится с незнакомым замком и с удивлением констатирует, что дверь открыть не получится.
Между тем депутаты все прибывали. Люди под зонтами, в одинаковой черной одежде заполонили почти весь двор.
