Сергей Переслегин - Вторая Мировая война между Реальностями
Япония полностью выполнила свой план войны. За 90 дней непрерывного наступления она овладела оборудованными базами и аэродромами в Сингапуре, Давао, Маниле, Кендари, Рабауле, Кавиенге. В руки Империи перешли Филиппинские острова, Малайя, Индонезия, целый ряд тихоокеанских островов. Объединенный флот захватил господство в западном секторе Тихого океана и создал стратегические угрозы Аляске, Гавайским островам, Австралии, Индии.
И при всех этих успехах Япония ни на шаг не приблизилась к цели войны: обеспечению безопасности метрополии и бесперебойному снабжению ее нефтью. Более того, оказалось, что за Империю теперь трудно даже сформулировать позитивную стратегию. Страна восходящего солнца уже получила больше, чем рассчитывала сохранить после войны. Она была бы только рада обменять захваченные земли на мир с США и новый союз с Великобританией (выгодный обеим сторонам), но после Перл-Харбора ни о каком компромиссном мире не могло быть и речи. Япония была принуждена продолжать войну, в которой она уже не могла ставить перед собой сколько-нибудь разумные цели.
«В марте наступление продолжалось, скорее, по инерции. Японские крейсера обстреляли остров Рождества. Десантники захватили несколько десятков пленных и полный транспорт фосфатов, после чего с разочарованием убедились, что почвы острова непригодны для строительства аэродрома. С чувством некоторой неловкости операцию пришлось свернуть и гарнизон эвакуировать.
Это был первый за всю войну случай совершенно непрофессиональной работы разведывательного отдела Главного морского штаба.
В конце месяца были оккупированы Андаманские и Никобарские острова. Собственно, захват этой позиции преследовал сугубо вспомогательные цели – прикрывая с запада Сингапур и Малаккский полуостров, она составляла последнее звено оборонительного периметра» [150].
– 2 -
В рождественские дни 1941 года состоялась межсоюзническая конференция «Аркадия», на которой было принято решение об объединении военных усилий США, Великобритании и СССР против Германии. Фронт в Европе признавался главным, ресурсы для Тихого океана должны были выделяться по «остаточному принципу». Это означало, что Соединенные Штаты не окажут Японской империи любезности в форме содействия в организации генерального морского сражения в западном секторе Тихого океана. В рамках «операций первого этапа», то есть действий против Малайи, Филиппин и Индонезии, новую стратегию «народов, говорящих на английском языке» можно было только приветствовать. Она, однако, естественным образом превращала локальную «войну за нефть» в мировую войну на уничтожение, к которой Япония не была готова и которую толком не планировала. По сути, Ф. Рузвельт «пропускал ход» на Тихом океане, предоставляя И. Ямамото «атаковать под угрозой потери достигнутого преимущества». Командующий Объединенным флотом знал, что с 1943 года в США начнут вступать в строй тяжелые авианосцы серии «Эссекс», легкие авианосцы типа «Индепенденс» (в спешном порядке собираемые на базе почти законченных постройкой легких крейсеров типа «Кливленд»), линейные крейсера «Аляска» и «Гуам», тяжелые крейсера проекта «Балтимор». Линкоры типа «Саут Дакота» уже находились в стадии достройки; их завершение полностью компенсировало урон, нанесенный флоту США в Перл-Харборе. А вслед за «Дакотами» со стапелей должны были сойти «Айовы».
Японский флот тоже должен был пополниться кораблями, но далеко не в таком количестве. В постройке находились линкоры «Мусаси» и «Синано» и авианосец «Тайхо».
Таким образом, было необходимо добиваться победы в 1942 году.
Со своей стороны США должны были учитывать возможность быстрого крушения Восточного фронта. Это поставило бы под удар весь замысел Ф. Рузвельта, основанный на поддержании «баланса» сражений в Европе и на Тихом океане.
При любом «раскладе» победителей и побежденных Соединенные Штаты Америки стратегически проигрывали, если до очередного «Версаля» они не успевали проявить себя важнейшим в экономическом и военном отношении участником коалиции. Чтобы сыграть намеченную роль в послевоенном регулировании, вооруженные силы США должны были принять активное участие в войне в Европе, исключив при этом Великобританию и Советский Союз из числа акторов войны на Дальнем Востоке. Ф. Рузвельт предпочел бы, чтобы решающие события на обоих ТВД разыгрались бы в 1943– 1944 годах, но он должен был иметь запасной план на тот случай, если вермахт в 1941 году повторит судьбу Великой армии Наполеона 1812 года; противоположная версия -победа Германии под Москвой или на Волге и выход СССР из войны – после Перл-Харбора и потери Филиппин представляла собой опасность другого рода. В конце концов, при всем неоспоримом моральном, экономическом и политическом превосходстве антигитлеровской коалиции она могла и проиграть. Вероятность такого исхода событий была невелика, но она существовала и, прежде всего, потому, что над Америкой все еще нависала «тень» экономического кризиса 1929 года. В ином, нежели Великобритания или Советский Союз, смысле, но США также шли к победе по единственному пути над пропастью поражения.
Таким образом, Ф. Рузвельт тоже остро нуждался во впечатляющей победе на Тихом океане в 1942 году.
Сложившаяся оперативная ситуация привела стороны к грандиозному генеральному морскому сражению, ставшему закономерным итогом «столкновения стратегий» и очень интересной «вступительной игры».
– 3 -
Ф. Рузвельт (решение об операции принимал именно он) сделал первый «ход», организовав неожиданный налет на территорию японской метрополии. Проблема заключалась в том, что в тот момент Штаты еще не имели стратегического бомбардировщика, способного «достать» Японию, использование же против Токио авианосных соединений было – при реальном радиусе действия палубного бомбардировщика «Доунтлесс» около 200 миль – чистым самоубийством.
Полковник ВВС США Д. Дулиттл предложил нанести удар, разместив на авианосцах тяжелые армейские бомбардировщики В-25 «Митчелл».
«Прежде всего, это было невозможно организационно: морская и армейская авиация относились к разным родам вооруженных сил, и идея „поставить“ наземные бомберы на авианосец выглядела не более реальной, нежели предложение реформировать Верховный суд, включив в него представителей женских рабочих организаций и делегацию британских парламентариев.
…Дулиттл договорился со всеми.
Когда ему сообщили, что морская и наземная авиация пользуется разными радиочастотами (одно это делало управление авиагруппой «Митчеллов» с авианосца принципиально невозможным), подполковник пожал плечами: «Я вообще не собираюсь пользоваться радио». Это настолько не лезло ни в какие ворота, что специалисты просто промолчали. Дулиттл же принял это молчание за знак согласия.
В-25 были слишком велики для авианосца, они не помещались в ангар и не могли использовать подъемник. «Поедут на полетной палубе», – равнодушно произнес Дулиттл еще одну совершенно невозможную идею.
В-25 не могли взлетать с авианосца. Точнее говоря, могли, но только очень теоретически. Дулиттл раздобыл два экземпляра «Митчелла», договорился в феврале с командиром «Хорнета» (авианосец проходил тогда боевую подготовку на Восточном побережье) и продемонстрировал, что взлететь все-таки можно, хотя и очень трудно, но это в отчет почему-то не вошло.
В-25 не могли садиться на авианосец, и вот это было уже реальностью на уровне чисто физическом: пробег бомбардировщика превышал длину полетной палубы вдвое или втрое. «Будем прорываться в Китай и садиться там». (…)
Наконец, авианосец с «Митчелами» на палубе не мог использовать свою авиагруппу и оказался практически небоеспособен. В рамках общего безумия эту проблему неожиданно разрешил Хэлси, заявив, что «в рамках сделанных допущений» можно согласиться и с тем, что «Энтерпрайз» способен прикрыть своими самолетами оба корабля» [151].
… Рейд Д. Дулиттла, состоявшийся 18 апреля 1942 года, не причинил серьезного ущерба японским городам края Канто, но инициировал длинную цепочку событий, которые, в конечном итоге, привели к столкновению главных сил Объединенного флота Японии и Тихоокеанского флота США.
– 4 -
Весной 1942 года японское морское командование предприняло ряд действий, направленных на достижение мирного соглашения между Россией и Германией. Эта инициатива, однако, не была услышана ни по одну, ни по другую сторону фронта. В СССР справедливо полагали, что Германия должна признать себя побежденной. Что же касается Рейха, то по мере того как ужасы «русской зимы» оставались позади и армии, растянутые на огромном фронте от Крыма до Мурманска, вновь обретали боеспособность, высшее руководство гитлеровской Империи все более склонялось к идее решить все проблемы Восточного фронта новым наступлением.
