Кэролайн Роу - Противоядие от алчности
— Конечно, дядя, — спокойно произнес молодой человек, щелкнул миндальный орех зубами и бросил скорлупки на землю.
— Фортунат, — сказал Галсеран, — мне хотелось бы знать больше о…
Но племянник не слушал его. Он подошел к прилавку, где разложил свой товар продавец сладостей. Рядом крутилось пять или шесть детей, и хозяин следил, чтобы они не тянули руки к его добру. Дальше всего от покупателей были разложены самые дорогие и изысканные яства, пропитанные настоящим коньяком, наполненные колотыми орехами, кусочками фруктов, политые медом и посыпанные миндалем. Фортунат просунул руку между двумя детьми, схватил конфету и сунул ее в рот прежде, чем торговец смог ему помешать.
Но хозяин прилавка был не настолько медлительным, как рассчитывал молодой человек.
— Эй! — завопил он. — Вор в синей тунике! Хватайте его!
— Ты назвал меня вором? — закричал Фортунат, отбегая. — Попридержи язык, а не то я вызову тебя в суд.
— Я знаю тебя, щенок, — сказал торговец. — Ты постоянно кружишь по рынку, высматривая, что бы украсть. Посмотрите на него! Он угрожает мне судом, а у самого зубы уже почернели от моего меда и инжира.
— Думай, что говоришь, ты, сын шлюхи! Да я не коснулся бы твоих грязных конфет…
— Дядя Марк, вот продавец конфет, который похож на монаха. — Маленькая девочка подпрыгивала от волнения и нетерпения. — И еще другой. Тот, который украл инжир. Это его голос. Быстрее, дядя Марк, а то они снова уйдут.
В этот момент она увидела знакомую фигуру стражника, который вместе с ней неделю тому назад ходил на рынок.
— Синьор, — позвала она, — вон тот человек. И другой тоже. Быстрее!
— Помогите мне задержать тех двоих, — сказал стражник другому стражнику. — Быстрее!
— А что случилось? — спросил товарищ.
— Отец Арно хочет поговорить с ними, — сказал стражник. — И не спрашивай меня. Живее!
Когда перед доном Арно предстали Фортунат, продавец конфет, маленькая девочка, отец Виталис и Рамон де Орта, подошло уже время обеда, и все собрались за столом.
— Весьма неприятное недоразумение, — пробормотал Галсеран, входя и вставая рядом со своим племянником. — Я хотел бы помочь разобраться во всем, если вы позволите мне остаться.
— Какое неприятное недоразумение, Галсеран? — спросил дон Арно.
— Мой инжир в сахаре — это не недоразумение, — воинственно заявил продавец конфет.
— О Боже, — произнес дон Арно. — Мы здесь собрались по другому поводу, а вашу жалобу мы рассмотрим позднее. Теперь скажите мне, мой милый, откуда вы родом?
— У меня есть разрешение на торговлю в Жироне, — сказал продавец конфет.
— Не сомневаюсь в этом. Наши стражники очень бдительны в подобных делах. Но откуда вы приехали?
— Из деревни, что неподалеку от Аброка, — сказал продавец. — В Пенедес.
— И у вас говор, как у любого уроженца тех мест?
— Я говорю так же, как и все у нас дома, — сказал он. — Здесь говорят по-другому.
В комнату вошел секретарь дона Арно и что-то прошептал ему на ухо.
— Вас ждут, дон Арно, — сказал он так громко, чтобы его услышали все остальные.
— Как жаль! — воскликнул каноник. — Сейчас время обеда, и у нас гости, которые требуют нашего внимания. Что мне делать? — прошептал он секретарю.
— Отпустите всех, дон Арно, — предложил Галсеран. — Пусть вернутся до вечерней службы. Тогда во всем и разберемся.
— Я не могу, — сказал дон Арно, который уже знал о возвращении Беренгера. Его губы сжались в тонкую упрямую линию. — Это слишком важно. Нет. Мы будем обедать все вместе. — Он окинул взглядом комнату. — Для всех места за столом не хватит, — сказал он, — так что я с остальными канониками отобедаем с нашими гостями, а все прочие поедят здесь. Встретимся после трапезы.
— А мой племянник? — спросил Галсеран.
— Возможно, правильнее будет пригласить его обедать с нами. Не хотелось бы, чтобы еда этого доброго человека оказалась приправленной желчью. — Он мягко улыбнулся продавцу конфет, прошептал что-то стражникам и удалился.
* * *Исаак и его семья первыми добрались до ворот родного дома. Но не успели они отправить одного из слуг в дом к Эфраиму и Дольсе забрать близнецов, как колокольчик у ворот возвестил им, что у них — гость.
— Я буду у себя, — быстро сказал Исаак, — и не мешайте мне, если только это не вопрос жизни и смерти.
— Так и есть, господин Исаак, — произнес голос из-за ворот. — Полагаю, что это вопрос о моей жизни и смерти. Если кто-нибудь впустит меня, то я все объясню.
— Ибрагим, впусти его.
— Спасибо, господин Исаак. Я задержу вас всего на минуту, — сказал Жилберт входя. — Мы можем где-нибудь поговорить?
Исаак проводил его к себе в комнату.
— Господин Исаак, — быстро произнес дон Жилберт. — У меня в руках два запечатанных документа, которые мне нельзя брать с собой. Не могли бы вы оставить их у себя и хранить до тех пор, пока я не договорюсь с кем-нибудь, чтобы переслать их в Барселону?
— С радостью, дон Жилберт. Но я полагаю, что эти документы надо передать в руки епископу. Давайте отправим их во дворец, прежде чем кто-то узнает, что они у вас. Вы все еще носите монашеское одеяние?
— Да.
— Все уже привыкли, что я постоянно посещаю дворец в обществе монахов и священников. На нас не обратят особого внимания.
— Спасибо, господин Исаак.
Когда обед подходил к концу, в зал, где обедали продавец конфет и остальные участники спора, вошел монах в пропыленной серой рясе. Он остановился у дальней стены, огляделся и сел в самом темном углу комнаты. Следом за ним вошли двое слуг и унесли тарелки и миски, освобождая стол для возвращающихся священников.
Дон Арно улыбнулся и повернулся к девочке.
— Мы ведь говорили о продавце конфет, не так ли? А затем ты сказала дяде и стражникам, что тот господин говорил точно так же? Правильно, моя дорогая?
— Да, верно, — сказала маленькая девочка, — Я так и сказала, потому что так и было.
Беседу прервали быстрый топот, хлопанье дверей в коридоре и уверенный стук башмаков по плитам пола. Затем послышались раскаты знакомого голоса:
— Где тут собираются по поводу того монаха?
Дверь распахнулась. Все встали.
— Умоляю вас, сидите, господа, — произнес Беренгер де Крюилль. — И вы, милая юная особа. А, отец Джил. Вы тоже здесь. Отлично, — бодро добавил он, кивая монаху, сидевшему в тени у стены. — Меня очень интересуют результаты вашего расследования, дон Арно. Не буду вам мешать. Я просто посижу здесь и послушаю.
Все снова сели.
— Кто этот ребенок, дон Арно? — спросил Беренгер шепотом, который был слышен всем в комнате.
— Это она нашла того несчастного монаха, ваше преосвященство, — ответил каноник. — Она узнала его акцент, и говорит, его говор похож на речь этого доброго человека. Он — продавец конфет из Пенедес.
— Умная девочка, — сказал епископ и мягко улыбнулся ей.
— Откуда вы, сеньор? — спросил дон Арно, поворачиваясь к Фортунату.
— Из имения неподалеку от Гранольера, — сказал он.
— А Гранольер расположен в нескольких днях пути от Аброка, — сказал Галсеран.
— Когда он говорит спокойно, как сейчас, у него другой голос, — сказала девочка. — А когда его назвали вором, он разозлился и заговорил так же, как и торговец.
— Прошу меня простить, господа, — сказал дядя девочки, — что прерываю вас, но она говорит правду. Так и было. Я тоже это заметил.
Продавец конфет уставился на Фортуната так, как будто тот был каким-то сказочным животным: единорогом или гиппогрифом.
— Я знаю, кто он! — сказал торговец. — Я помню его. Это — внебрачный ребенок, которого выкормила и воспитала Магдалена. Он и раньше был негодяем-воришкой.
— Поосторожней в выражениях, уважаемый, — сказал Галсеран. — Он — мой племянник.
— Пусть так, отче, — смело сказал продавец конфет. — Но он еще и внебрачный сын госпожи, которая…
— Полагаю, мы разберемся в этом позднее, когда закончим некоторые другие дела, — сказал Беренгер, поднимаясь со своего стула. — Простите нас, дон Арно. Вы прошли длинный путь в поисках ответа на весьма непростые и неприятные вопросы. Архиепископ будет рад. Очень рад. — Дон Арно выдавил из себя холодную ухмылку. — А теперь расскажите мне подробнее об этом милом свидетеле, — сказал он, глядя на маленькую девочку.
Беренгер внимательно и терпеливо выслушал длинный отчет дона Арно о рассказе маленькой девочки.
— Она — действительно очень наблюдательный и честный ребенок, — сказал он. — Какая сладость на ярмарке больше всего тебе понравилась? — обратился он к ней.
Она объяснила, как смогла, но продавец конфет все никак не мог понять ее.
— Она лежала посередине, в самом дальнем ряду, — сказала она нетерпеливо. — Наверху была вишенка и чем-то полито. Очень красиво.
