Олег Петров - Именем народа Д.В.Р.
Дмитрий Иванович внимательно выслушал Гадаскина, но ничего ценного из его характеристик сотрудников отделения не извлек. Все остальное в принципе было уже обговорено, посему распрощались — ничто не связывало.
Фоменко остался один в своем новом кабинете.
Глава тринадцатая
От железного бока круглой и высокой голландки приятно тянуло теплом, и кипы бумаг на столе уже не вызывали большого уныния. Дмитрий Иванович углубился в документы.
В одном из сентябрьских рапортов мелькнула знакомая фамилия — Ленков! Сообщалось, что в ночь на 22 сентября шестеро бандитов, «имея при себе огнестрельное оружие, открытой силой напали на помещение Главсанупра» — Главного санитарного управления Республики, разоружили под угрозой расстрела часовых и взломали кассу, где хранились ценности, но ничего взять не успели, так как один из охранников, которому, как оказалось, Ленков был знаком по Куке, выкрикнул его фамилию, после чего налетчики скрылись, похитив лишь у одного военнослужащего револьвер.
«Однако действует этот Ленков-Пугачев с размахом, — подумал Дмитрий Иванович, вспомнив ноябрьское газетное сообщение о нападении на Кадалинское зимовье. — Нагло орудует и масштабно, не отдельных прохожих грабит — на большую добычу зарится!..»
Пролистал рапорта агентов и сводки происшествий дальше, но больше пока эта фамилия, звучащая, как казалось Дмитрию Ивановичу, прямым укором в его адрес, в бумагах не встретилась. Выходит, действовал Ленков по-прежнему безнаказанно. А что действовал — в этом Фоменко не сомневался.
— Разрешите, товарищ начальник! — раздался звонкий голос, и на пороге выросла молодцеватая фигура. — Помнач Баташев. Разрешите доложить?!
— Оглушил! — мотнул головой Фоменко. — Здравствуй, Баташев. Слушаю.
— Товарищ начальник! По пятому участку у нас «чэпэ»! — вытянувшись в струнку, отрапортовал паренек.
— Докладывай, что случилось? Проходи, садись. Да, проходи! Что ты, как в строю, застыл? Или это бывший начальник приучил во фрунт стоять?
— Так точно, — смущенно проговорил, опустив голову, Баташев.
— Ясно… Что ж, воинская дисциплина — дело хорошее. Но и сам запомни, и другим передай — у меня правила другие. Разгильдяев и нерях не люблю, но в струнку тянуться, так думаю, не в кабинете надо, а когда на строевой смотр выстроят. И еще, — Фоменко скосил глаза в лежавший на столе список. — Имя-отчество мое Дмитрий Иванович, а тебя Михаилом Степановичем величают? Учитывая нашу разницу в возрасте, не против, если буду только по имени звать, а, Михаил?
— Да что вы! — запунцовел Баташев от удовольствия.
— Ну а теперь рассказывай по порядку, что произошло?
— Вчера вечером, в районе противочумной станции старшим агентом Бойцовым и милиционером Пашковым был задержан подозрительный гражданин. И лицо показалось знакомым, и подозрение было на участие в грабеже: как раз, Дмитрий Иванович, обратились крестьяне из Угдана. Ехали на двух подводах, а их остановили налетчики в масках, отобрали продукты и деньги. Вот подозрение и пало на этого. Доставили его в пятый участок уездной милиции для допроса. И тут Бойцов его окончательно и признал! Это, говорит, бандит по фамилии Ленков, который в августе сбежал из предвариловки, когда был задержан на вокзале, за драку, но назвался чужой фамилией…
— Пугачевым!
— А вы откуда знаете?! — ошарашенно уставился на Фоменко Баташев.
— При мне это было. Разбирался я еще с ним. Здоровенный такой парень, истинный битюг, шея — ого-го! Бычья! Разве что круглых щек не наел. Так?
— Бойцов так и обрисовывает. Ну и, значит, тогда то, этого Ленкова, в холодную до утра он поместить приказал…
— Куда-а?
— В холодную… Дед, у которого я комнату снимаю, — пояснил Баташев, — так кутузку называет, по-старорежимному. Вот и я по привычке повторил. А в самой этой камере и не холодно, никто там задержанных холодом, как тараканов, не морит…
— Михаил, ты мне про этого Пугачева-Ленкова доскажи.
— Виноват! А про этого задержанного дальше — вообще чудеса! Сбег он, но так чудно!
— Опять сбежал! — ударил кулаком по столу Фоменко. — Ты погляди! Ловкач! Вот варначья душа! И как он в этот раз навинтил? Ведь не в темном лесу — из подвала уездной милиции! — Фоменко только сейчас сообразил, что пятый участок располагался там же, где и уездное управление, на углу Благовещенской и Зейской, арестное помещение было общим.
— В том-то все и дело! — с жаром продолжил Баташев. — Об этом Бойцов мне особливо наказал доложить. Поместили в подвальное помещение, двери дубовые — тараном не пробьешь! Конвоиры у входа! Ну и, так как в участок доставили задержанного уже к полуночи, то и заперли в камеру до утра.
Баташев перевел дух.
— …Но и часа, Дмитрий Иванович, не прошло, как он сбежал! Выкрутил на двери здоровенные болты — представляете! — и рванул из подвала во двор, а потом как сиганет, прямо на глазах у всех, кто в дежурке был, через забор!.. Но Иван… то есть старший агент Бойцов, усматривает пособничество. Злой умысел!
— Так, так, так! Почему?
— Там на двери, говорит, такие болты, что никак не мог он их выкрутить! Опять же когда милиционеры начали в него стрелять, так у одного осечка, а у другого и вовсе в револьвере барабан заклинило! Прям, как ведьма помелом провела!
— Интересные наблюдения… — задумчиво проговорил Фоменко. — М-да!.. Ты, Миша, как появится Бойцов, направь его ко мне.
— Так точно, — кивнул Баташев.
Добавил, чуть помедлив:
— Дмитрий Иванович, Бойцов — мужик серьезный, с понятием, так что напраслину, тем паче, на своих, наводить не будет, не такой он человек. Если же столь серьезные опасения высказывает, значит, есть зацепочки. Думаю, надо приглядеться к тамошним ребятам… Понятно, так, чтобы подозрением не оскорбить. И так все на взводе от этого «чэпэ»…
Когда Баташев вышел, Дмитрий Иванович подумал, что из этого парнишки вполне получится стоящий сотрудник уголовного розыска. А что молодой — так это быстро проходит…
Прибывший через час Бойцов подробно доложил Фоменко все обстоятельства побега преступника. Вспоминая облик Ленкова, оба не могли отрицать, что силушкой он обладал, конечно, богатырской, но явно не она выручила беглеца.
Иван Иванович Бойцов, докладывая новому начальнику обстоятельства происшествия и свои выводы, не скрывал радости от назначения Дмитрия Ивановича.
А Фоменко, побеседовав с Бойцовым, узнал, что на работу в уголовный розыск тот попросился сам. Рапорта о переводе на боевую работу он и раньше Сокол-Номоконову писал, но тот отказывал. Непросто складывались отношения Бойцова и Сокол-Номоконова, но помощника он ценил. Антонов же постарался убрать из областного управления тех, кто начинал с Сокол-Номоконовым, поэтому рапорт Бойцова удовлетворил, чему Иван Иванович был рад. Под началом Антонова работать ему не хотелось.
Однако оказалось, что Гадаскин в повадках с Антоновым схож — ему тоже люб был тот, кто глядит начальству в рот. Но здесь, в угро, хотя была живая работа. Иван занимался с конкретными преступниками, а не утопал в бумагах.
Но что не нравилось, и об этом он Гадаскину уже высказывал, так то, что сотрудники угрозыска работали, как пожарная часть — выскакивали на уже совершенные преступления, а загодя, с упреждением, на возможных преступников выходить не умели. Линии на создание и расширение сети добровольных помощников среди жителей, не говоря уже о преступной среде, в отделении не проводилось.
Отдельные попытки в этом направлении со стороны Бойцова или Сметанина погоды не делали. Поэтому зачастую сыскари тыкались слепыми кутятами в очевидные вещи, били по хвостам. Не занимался розыск и изучением состава сотрудников милиции, хотя логика подсказывала, что не все милиционеры честно и преданно исполняют свой служебный долг. Примеры тому случались. Так было и в этот раз.
Только еще не скоро станет известно уголовному розыску, что никаких болтов задержанный из дубовых колод не выкручивал, а сделали это уже продавшиеся к тому времени бандитам, и именно Косте Ленкову, милиционеры пятого участка Читинской уездной милиции Яшка Гаврилов, которого так в шайке и прозвали — «Яшка-милиционер», и Мишка Самойлов, с немудреной кличкой «Мишка».
Если первый из предателей, личность бесцветная и трусливая, оказался мало на что в уголовном плане годен, разве что быть в шайке на подхвате (эту роль он и выполнял, участвуя с Ленковым в сентябрьском налете на Главсанупр), то второй — Самойлов — одна из самых одиозных фигур бандитского сборища Ленкова. По-собачьи преданный главарю, кровавый садист и душегуб, жадный до наживы и не брезговавший никакой добычей. Тень Константина Ленкова…
2Попался в этот раз Ленков из-за собственной успокоенности. Привык, что последнее время все ему с рук сходило. После неудачного сентябрьского налета на Главсанупр, избегая ареста, Ленков, по совету Бизина, город покинул. Но не для того, чтобы затаиться на время. Старый «компаньон» передал Косте кое-какие свои связи в преступном мире Читы, в том числе посоветовал приглядеться и к тем людишкам, с которыми в тюрьме сидел. Некоторых из сокамерников Бизина тоже вскоре выпустили, и они были непрочь вновь заняться, но уже более удачливо, кражами и налетами.
