Оливер Пётч - Дочь палача и ведьмак
— Папа! Где папа? — ревел он. — Я хочу к папе и к дедушке!
— Не хочу тебя разочаровывать, — съязвила Магдалена, — но у наших семьянинов есть дела куда более важные. Так что придется вам довольствоваться мамой.
Дети продолжали реветь. Тогда она раздраженно порылась в кармане и вынула несколько засахаренных ягод. Малыши сразу успокоились, и Магдалена повела их дальше сквозь толпу паломников в серых власяницах, собравшихся перед монастырем к очередной службе.
Дочь палача сжала губы, чтобы не выругаться в голос. Она чувствовала себя такой никчемной! Казалось, каждый из этих людей чем-то был занят, и только она обречена на возню с детьми. В довершение всего утром Магдалена снова почувствовала себя дурно. Она не стала ничего говорить Симону, чтобы не тревожить его лишний раз. Но в начищенном медном блюде все же рассмотрела тайком свой язык. К величайшему ее облегчению, он оказался без желтого налета. Что бы ее там ни мучило, лихорадку она все-таки не подхватила.
Магдалена до того впала в задумчивость, что даже руку на плече почувствовала не сразу. Она испуганно оглянулась: перед ней стоял с приветливой улыбкой Маттиас. Он наклонился и состроил рожицу, на что дети отреагировали громким смехом.
Магдалена тоже невольно улыбнулась. Немой подмастерье явно пришелся детям по душе — да и ей самой тоже, как она вынуждена была теперь признать.
— Здравствуй, Маттиас, — сказала она приветливо. — И, хотя и знала, что не дождется ответа, шутливо добавила: — Что же? Выбираешь четки покрасивее для своей возлюбленной?
Маттиас что-то пробурчал и закатил глаза так, словно девицы и без того не давали ему покоя. Магдалена громко рассмеялась. Ей нравилась мимика немого подмастерья — она напоминала шутов, что приезжали раз в год в их маленький Шонгау на Кирмес.
— Не желаешь прогуляться с нами по лугам за монастырем? — спросила она с задором.
Было еще рано, и дети пока не устали, а ей хотелось уйти подальше от этой пропахшей запахом фимиама толпы, нагонявшей ужас своей смиренной богобоязненностью.
— Пойдем же, нарвем букет для твоей милой, если есть такая.
Маттиас задумался на мгновение, затем утробно засмеялся и поднял детей на широкие плечи. Они все вместе прошли к северным воротцам и повернули оттуда налево, к лужайке возле опушки. Малыши хватали жуков и стрекоз, что кружили в высокой траве.
Магдалена тем временем задумчиво сорвала несколько маргариток. «Вообще-то их Симон должен был мне дарить, — думала она с грустью. — Но я этого вряд ли дождусь».
Когда она снова подняла голову, то увидела всего в нескольких метрах перед собой обветшалую стену высотой в человеческий рост. Сложенная из грубо вытесанных камней, она окружала прямоугольный участок, что приютился у самого леса, а за ним выступали отвесные скалы. Входом служила ржавая, увитая плющом калитка с увесистым замком. Влекомая любопытством, Магдалена двинулась к ограде, но Маттиас у нее за спиной предостерегающе забурчал. Он подошел к ней и решительно замотал головой.
— Туда что, запрещено входить? — спросила Магдалена с любопытством. — А почему?
Маттиас немного подумал, потом оторвал несколько травинок, с наслаждением их понюхал и показал на монастырь.
— А-а-в-ы-ы… а-а-х-о-в… — протянул он.
— Это монастырский сад? — уточнила Магдалена. — Это ты хочешь сказать?
Маттиас кивнул, и Магдалена пожала плечами.
— И почему же мне нельзя войти туда? Только потому, что эти святоши не желают показывать свои целебные травы? Знай же, Маттиас, что в Шонгау я знахарка и в травах этих разбираюсь, наверное, лучше всех здешних монахов, вместе взятых. — Она взяла детей за руки и повела к калитке. — Пойдемте, сейчас я покажу вам волшебный сад.
Маттиас яростно замотал головой, но Магдалена уже не могла пересилить своего любопытства. Если это действительно монастырский сад, то интересно было посмотреть, что же там такого растет. Возможно, там найдутся и такие растения, которых Магдалена еще не знала или которые редко можно отыскать в лесу.
Магдалена не обратила внимания на сердитые выкрики Маттиаса и потянула на себя калитку. К счастью, та оказалась незапертой и со скрипом отворилась. С первых же шагов Магдалену окутало чарующим ароматом ромашки, шалфея и мяты. Изнутри сад казался гораздо больше, чем выглядел снаружи. Виной тому были многочисленные, поросшие фасолью и горлянкой перегородки, что тянулись вдоль насаждений и превращали сад в целый лабиринт. Так и тянуло посидеть на увитых цветущим бурачком стенках, облюбованных ящерицами, что грелись под солнцем. В проходах раскинулись грядки с кустиками и травами, строго рассортированными по видам. Магдалена узнала привычные уже руту, полынь и фенхель, но отыскала также и другие, более редкие экземпляры. Она растерла в ладонях ароматные листья репейничка и амброзии и понюхала цветы касатика, источавшего волшебный, затмевающий прочие запахи аромат.
Дети уже вскарабкались на ограды и охотились за ящерицами. Магдалена старалась не терять их из виду. Сад этот хоть и мог показаться раем на земле, но она понимала, что и в таком раю росло немало запретных плодов. Многие из растений здесь были крайне ядовиты и в качестве снадобий использовались лишь в небольших количествах.
Шаг за шагом она углублялась все дальше в сад. Маттиас за ней не пошел: видимо, что-то его здесь пугало, хотя Магдалена решительно не понимала, что бы это могло быть. Но, быть может, он просто питал уважение к монахам, которые ревностно оберегали свой сад.
В самом центре, посреди насаждений, ее поджидал сюрприз.
Скрытый среди розовых кустов, здесь располагался каменный пруд, обставленный четырьмя скамьями. В самом пруду стояла высокая мраморная фигура мифического существа. Статуя представляла собой бородатого человека с копытцами и рогами; он насмешливо вытягивал губы и словно бы собирался заиграть на необычной флейте. Мертвые глаза его устремлены были к лесу, туда, где скалы подбирались вплотную к саду.
Магдалена села на одну из скамей и изумленно воззрилась на статую. Ничего подобного она прежде не видела. Существо походило чем-то на чертей, изображенных на устрашающих образах ада в церквях Пфаффенвинкеля. Но в отличие от них этот бес казался едва ли не дружелюбным и лукаво улыбался. И что такой вот статуе делать в монастыре?
Магдалена вдруг насторожилась. Виной всему было, конечно, воображение, но ей показалось, что статуя немного повернула голову в ее сторону. Улыбка существа из дружелюбной тотчас стала зловещей, словно оно замышляло что-то коварное.
Потом все сомнения развеялись — голова у статуи двигалась.
Каменный черт повернулся лицом к Магдалене, медленно, но неотвратимо направил на нее свой взор, точно хотел сказать что-то. Даже рот его, казалось, немного приоткрылся. Магдалена замерла в ожидании, что существо заговорит с ней.
В следующее мгновение изо рта его выстрелила струя воды и брызнула Магдалене точно в лицо.
Магдалена с криком перевалилась через скамью, дети испуганно оглянулись на маму. Корсаж у нее вымок насквозь, зад разболелся от неожиданного падения, но в целом она осталась невредимой.
— Простите меня, я не хотел так сильно вас пугать, — донеслось вдруг откуда-то из-за перегородки. — Но искушение было слишком велико. Моему брату эта шутка всегда доставляла удовольствие.
Магдалена повернулась на голос: по одному из проходов к ней вышел настоятель собственной персоной.
— Но, ваше преподобие… — пробормотала она. — Я думала… почему…
— Я пришел сюда, чтобы немного поразмыслить, — перебил ее настоятель с улыбкой. — О себе и моем брате. Вообще-то паломникам запрещено входить в сад. И тех, кого запрет не останавливает, ждет такой вот сюрприз.
Магдалена между тем пришла немного в себя, поправила мокрое платье и снова уселась с детьми на каменную скамью.
— Простите, — ответила она смущенно. — Просто мне, как знахарке, стало интересно, что за травы у вас тут растут. Должна признаться, я под впечатлением.
Настоятель усмехнулся:
— От чего? От растений или от нашего фавна?
— Фавна? — растерянно переспросила Магдалена.
Маурус Рамбек показал на статую с рогами и копытами:
— Так раньше называли это существо римляне. Дикий лесной житель, любитель плясок и веселья. Некоторые приравнивают его к нашему дьяволу, но это, конечно же, глупости.
Он сел на скамью рядом с Магдаленой.
— Брат мой привез его сюда через Альпы и немного… скажем так, доработал. — Настоятель подмигнул ей. — Голова посредством механизма поворачивается во все стороны, а водомет приводится в действие сложной системой насосов. Но подробности у меня выспрашивать бесполезно. Такого рода фонтаны — конек моего брата.
Брат Маурус поднялся и взял Магдалену за руку.
